Имею скафандр - готов путешествовать - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 15

Поэтому я тщательно огляделся по сторонам и обнаружил лом из металла, прикрепленный к стенке в коридоре — длинную такую штуковину футов в пять, заостренную с одной стороны и с четырьмя медными держалками — с другой. Я конечно, толком не понял, что это такое, может, у этих уродов он сходил за пожарный топор, но я решил, что это лом, потому что ломать им дверь было очень сподручно. Я ее разнес на куски с нескольких ударов, и мы вошли в рубку.

Поначалу у меня по коже мурашки поползли, потому что именно здесь Он меня допрашивал. Я постарался вида не показать и решил, что, если напорюсь на Него, сразу врежу ломом промеж глаз.

Посреди комнаты я обнаружил нечто вроде гнезда, окруженного конструкцией странного вида: то ли кофеварка, то ли велосипед для осьминога. Хорошо, хоть Крошка знает, где какую кнопку нажимать.

— Здесь наружный обзор есть?

— Вот, — она сунула палец в отверстие, которого я и не заметил.

Потолок был полусферический, как в планетарии. В общем, я и очутился в планетарии, да в таком, что только рот разинул. Вдруг оказалось, что стоим мы вовсе не на полу, а на платформе футов тридцати высотой в открытом пространстве. Меня окружали изображения тысяч звезд, а в черном «небе» прямо передо мной огромная, голубая и прекрасная, висела Земля!

— Очнись, Кип, — тронула меня за локоть Крошка.

— Не поэтический ты человек, — выдавил я.

— Поэтический, да еще какой. Но у нас времени нет. Кип, я знаю, где мы. Там же, откуда я бежала. Их база. Вон, видишь те скалы, отбрасывающие длинную тень? Некоторые из них — замаскированные корабли. А вон там, левее, такой высокий пик с седловиной. Если взять еще левее, почти прямо на запад, то можно выйти к станции Томба, сорок миль отсюда. А еще через двести миль — Лунная база, а за ней Луна-сити.

— Как долго туда лететь?

— Взлетать и садиться на Луне я еще не пробовала. Думаю, что несколько минут.

— Надо лететь! Они в любую минуту могут вернуться.

— Да, Кип, — она влезла в гнездо и склонилась над приборами.

Через минуту она вылезла обратно. Лицо ее побледнело, осунулось, стало совсем детским.

— Прости, Кип. Никуда мы с тобой не полетим.

— Почему?! Ты что, забыла, как им управлять?

— Нет, они унесли «мозг».

— Что унесли?

— «Мозг». Маленький прибор размером с орех, который помещается вот здесь, — она показала мне паз. — В прошлый раз нам удалось бежать, потому что Мэмми сумела его стащить. Нас заперли в пустом корабле, так же, как сейчас. Но у нее был «мозг», и мы сумели улететь.

Крошка выглядела совершенно отчаявшейся и растерянной:

— Следовало мне догадаться раньше, что Он не оставит его в рубке. Пожалуй, что я и догадывалась, только не хотела себе в этом признаваться. Извини.

— Слушай, Крошка, мы так просто не сдадимся. Может, я сумею что-нибудь соорудить.

— Нет, Кип, — покачала она головой. — Это не так легко. Автомобиль ведь не поедет, если вместо генератора поставить макет. Я толком не представляю себе функций этого приспособления, и прозвала его «мозгом», потому что оно такое сложное.

— Но… — Я замолчал. Дайте туземцу с острова Борнео новехонький автомобиль и выньте свечи — заведет он его? — Что можно придумать взамен полета, Крошка? Есть предложение? Если нет, покажи мне, где входной люк. Я встану там с этой штукой, — я потряс ломом, — и размозжу голову каждому, кто сунется.

— Я в растерянности, — сказала она. — Надо искать Мэмми. Если она здесь, то что-нибудь придумает.

— Ладно. Но сначала все-таки покажи мне люк. Я покараулю, пока ты будешь ее искать.

Меня охватил безрассудный гнев отчаяния. Выбраться отсюда уже не казалось больше возможным, ну и пусть, все равно, мы еще за кое-что расквитаемся.

Пусть Он знает, что люди просто так не позволяют помыкать собой. Я был уверен, почти уверен, что успею как следует врезать Ему, прежде чем у меня ослабнут коленки, Размозжу его отвратительную башку. Если, конечно, не посмотрю ему в глаза.

— Есть еще один выход, — тихо пробормотала Крошка.

— Какой?

— Мне даже предлагать его противно. Ты еще подумаешь, что я хочу бросить тебя одного.

— Не глупи. Если есть идея, выкрадывай.

— Станция Томба всего в сорока милях отсюда. Если мой скафандр здесь, в корабле…

Что ж, может, удастся сыграть еще один тайм!

— Мы дойдем туда пешком!

— Нет, Кип, — печально ответила она. — Потому-то я и не хотела даже говорить. Я смогу дойти, если надену скафандр. Но на тебя ведь он все равно не полез бы.

— Нужен мне твой скафандр, — ответил я гордо.

— Ты забыл, Кип? Ведь мы на Луне, а на Луне нет воздуха.

— Что я, идиот, по-твоему? Просто, если они оставили твой скафандр здесь, то и мой висит где-нибудь рядышком.

— Твой? У тебя есть скафандр? — не веря, спросила она.

Последующий диалог был настолько путанным, что нет смысла его приводить. В конце концов, я заставил ее поверить, что двенадцать часов назад в четверти миллиона миль отсюда я связался с ней по радио на волне космического диапазона только потому, что вышел прогуляться в скафандре.

— Разнесем эту лавочку в клочья, — сказал я. — То есть нет, сначала покажи входной шлюз, а потом разнеси ее сама.

— Идет.

Она отвела меня к шлюзу, комната такого же типа, как наш карцер, только поменьше размером и с внутренней дверью, специально сделанной, чтобы выдержать давление атмосферы корабля. Дверь не была заперта. Мы осторожно отворили ее. Наружная дверь шлюза была закрыта, в противном случае нам никогда бы не открыть внутреннюю.

— Будь Червелицый действительно предусмотрительным, он, конечно, оставил бы внешнюю дверь открытой, — подумал я вслух, — даже если бы был уверен, что из карцера нам не выбраться. Слушай-ка! А нельзя ли внутреннюю дверь закрепить так, чтобы она не закрывалась?

— Не знаю.

— Что ж, попробуем.

Вот он, элементарный крючок. На всякий случай, чтобы его не могли открыть извне нажатием какой-нибудь кнопки, я заклинил крючок ножом.

— Другого выхода нет?

— В том корабле не было, значит, и здесь нет.

— Через этот-то уж никто не войдет.

— Но вдруг Он все-таки сумеет взломать наружную дверь? — нервно спросила Крошка. — Мы ведь лопнем, как воздушные шарики.

Я улыбнулся ей в ответ:

— Кто здесь у нас гений? Конечно, нас разорвало бы, если Он откроет люк, но ему не удастся. Люк удерживает давление тонн в двадцать — двадцать пять. Как ты только что мне напомнила сама, мы на Луне, а на Луне нет воздуха, так ведь?

Крошка даже смутилась.

Итак, мы взялись за поиски. Я с удовольствием взламывал двери. Симпатий ко мне у Червелицего это не прибавит. Мы сразу же наткнулись на вонючую конуру, где обитали Толстяк и Тощий. Жаль, что их дверь не была заперта. Комната могла рассказать многое о нашей парочке, прежде всего то, что они — грязные свиньи. А так же и то, что они не пленники: комната была переоборудована для людей. Их отношения с Червелицым начались, очевидно, не вчера. Я обнаружил две пустые стойки-вешалки для скафандров, несколько десятков консервных банок с рационом армейского образца, что обычно продаются в магазинах списанных армейских избытков, а самое главное — питьевую воду и подобие умывальника. Более того, я нашел ценность, не сравнимую ни с золотом, ни с ладаном, если, конечно, мы найдем и свои скафандры, — два заряженных баллона с гелиево-кислородной смесью.

Я сделал глоток воды, вскрыл для Крошки банку консервов, она открывалась ключом, мы избежали участи «Троих в лодке» с их банкой ананасов, велел ей поесть, а потом продолжать обыск. Я же отправился дальше, найденные баллоны просто толкали меня разыскать скафандры и унести отсюда ноги, пока не вернулся Червелицый.

Я вскрыл дюжину дверей быстрее, чем морж вскрывает ракушки, и даже обнаружил жилые помещения червелицых. Но я там уже не стал задерживаться — этим займется Космический корпус, когда прибудет сюда. Я только проверил, нет ли там скафандров.