Инспектор-призрак (сборник) - Лейнстер Мюррей. Страница 7

Гетман спрыгнул с фуры и гордо зашагал прочь.

Глава 6

К полудню Ксантен добрался до Дальней долины, что располагалась недалеко от замка.

Здесь находилась деревушка Искупающих — жители замка считали их неврастениками: во всяком случае это был весьма любопытный народ. В прошлом многие из них занимали видное положение в обществе, некоторые прославились в науках и искусстве, но все они, включая и ничем не примечательных, были приверженцами одного из самых оригинальных и даже эпатирующих философских учений. Им приходилось заниматься трудом, не отличающимся от труда пейзанов, Но жизнь в трудах и нищете (по меркам замка, разумеется.) доставляла им удовольствие.

Учение это уже успело разделиться на разные направления. Приверженцев одного из них называли конформистами, другие же требовали перемен и получили за это название радикалов.

Замок и деревня не имели между собой прочных связей. Иногда Искупающие обменивали в замке фрукты и полированное дерево на инструменты, гвозди и лекарства, иногда благородные жители замков отправлялись на экскурсию в деревню, чтобы послушать песни и посмотреть пляски Искупающих. Ксантен не раз участвовал в таких вылазках, и у него возникла симпатия к жителям деревушки, таким простым и естественным.

Он свернул на знакомую тропинку, вьющуюся среди кустов смородины, и выехал на небольшое пастбище, где пощипывали травку корова и несколько коз. Оставив фуру под деревом, Ксантен проверил запас сиропа и обратился к пленнику:

— Ты что будешь есть? Сироп? Э-э, да ведь у тебя же нет резервуара… Чем ты питаешься? Болотной грязью? Боюсь, тут не найдется ничего в твоем вкусе. Ну, как хочешь, пей сироп, или жуй траву, только не вздумай бежать — я слежу за тобой!

Мек, скорчившийся в углу, даже не пошевелился.

Ксантен направился к поильному желобу. Набрав в ладони воды из-под крана, он омыл лицо и сделал пару глотков.

Повернув голову, он обнаружил приближавшихся к нему жителей деревни. Одного из них он хорошо знал. Это был член семьи Аури, недавно присоединившийся к Искупающим.

— Доброго здоровья, Филидор, — приветствовал его Ксантен. — Это я, Ксантен.

— Само собой, к чему эти формальности? Ксантен отвесил легкий поклон.

— Прошу прощения, не учел местных нравов.

— Избавь меня от своего остроумия. Зачем ты привез этого ободранного мека? Чтобы мы его усыновили? — пошутил в ответ Филидор.

— Э, да ты не промах! Но разве вы ничего не знаете?

— Мы здесь как на необитаемом острове, Бродяги и то знают больше нас.

— Тогда приготовься. Меки подняли бунт и напали на замки. Безмятежный и Делора уже разрушены, жители перебиты, то же самое грозит и остальным.

Филидор покачал головой:

— Меня это ничуть не удивляет.

— Неужели ты нисколько не взволнован? Он подумал, прежде чем ответить.

— Лишь постольку, поскольку это может затронуть нас.

— Но если я не ошибаюсь, — напомнил Ксантен, — вам тоже угрожает опасность. Меки собираются уничтожить всех людей, бежать некуда.

— Да, пожалуй, — вздохнул Филидор, — нам придется собрать совет.

— Я могу кое-что предложить вам, если вы сочтете это приемлемым. В первую очередь необходимо подавить восстание. Дайте нам людей, мы их обучим, вооружим и приставим к ним лучших полководцев Хагедорна.

Филидор удивленно взглянул на него.

— Неужели ты действительно думаешь, что мы — Искупающие — станем вашими солдатами?

— Почему бы и нет? — совершенно искренне отвечал Ксантен. — Речь идет о вашей жизни.

— Человек умирает один раз.

Теперь настал черед Ксантена удивляться.

— И это говорит бывший джентльмен Хагедорна? Это слова храброго человека перед лицом опасности? Или ты забыл уроки истории?

— История человека — это не история его технических достижений, поражений и побед. Это, скорее, сложная мозаика, где каждое стеклышко — человек и его совесть.

Ксантен прервал его негодующим жестом.

— Ты чересчур все упрощаешь, благородный Филидор, я не так туп. Есть разные аспекты, а ты смотришь с точки зрения морали. Но краеугольный камень морали — выживание рода человеческого, и то, что способствует этому, то и хорошо.

— Неплохо сказано, — признал Филидор. — Но позволь продолжить свою мысль. Скажи, может ли народ уничтожить того, кто грозит заразить его смертельной болезнью? Да, скажешь ты. Хорошо. А если тебя преследуют десять умирающих от голода зверей — имеешь ли ты право убить их? Да, скажешь ты, хотя уничтожишь больше, чем спасешь. А если, скажем, человек живет один в хижине посреди долины, и с неба спускается сотня кораблей, чтобы стереть его в порошок, имеет он право уничтожить эти корабли, если сможет? Да, имеет. А если вся планета, все расы ополчатся против него — имеет ли он право уничтожить их, защищаясь? А если нападаюшие такие же люди, как и он сам? А если существо, несущее болезнь — это он? Как видишь дать однозначный ответ не так просто. Мы долго его искали и не нашли. И поэтому мы избрали путь, дающий хотя бы спокойствие. Я — против убийств, я против всякого насилия и причинения вреда.

— Ух! — презрительно фыркнул Ксантен. — Значит, если в деревню придет отряд меков и начнет убивать детей, ты не встанешь на защиту?

Филидор сжал губы и отвернулся. Вместо него ответил другой Искупающий:

— Филидор определил основные принципы нашего мировоззрения. Но не всегда удается им следовать. В описанном тобой случае пришлось бы переступить через наш закон.

— Посмотри, Ксантен, узнаешь ли ты кого-нибудь из присутствующих? — сменил тему Филидор.

Ксантен огляделся. Неподалеку от него стояла девушка, как ему показалось, очень красивая. На ней была белая, свободная блузка, а в волосы вплетен красный цветок.

— Да, — кивнул он, — я ее видел — Гарр пытался увезти ее в свой замок.

— А помнишь ли ты подробности?

— Конечно, помню. Совет старейшин категорически возражал — из соображений контроля над численностью. Гарр пытался обойти закон. Он сказал: “Я держу фанов. Иногда их число доходит до шести и даже до восьми, и никто против этого не возражает. Я буду называть девушку фаном и держать вместе с остальными”. Но я и многие другие протестовали, едва не дошло до дуэли. Гарр был вынужден отказаться от своих намерений.

— Да, так и было, — подтвердил Филидор. — Мы пытались отговорить Гарра, но он отказался слушать нас и угрожал напустить на нас своих меков. Пришлось отступить. Правильно ли мы сделали, слабость это или сила?

— Иногда лучше забыть о морали, — ответил Ксантен. Но ведь то же самое и с меками. Они разрушают замки, уничтожают землян. Если мораль требует отойти в сторону — ее нужно отбросить!

Филидор горько усмехнулся.

— Какая ирония судьбы! Меки, так же как пейзаны, птицы и фаны были привезены с других планет, им переделали тела, их заставили удовлетворять наши капризы. Уже одно это было большим грехом и требовало искупления, но вместо того, чтобы раскаяться, вы хотите приумножить зло!

— Не стоит теперь копаться в прошлом, — сказал Ксантен, — но если таково ваше мнение, то укройтесь хотя бы за стенами замка.

— Я не пойду в замок, — решительно заявил Филидор, — может, другие сочтут возможным.

— Ты будешь ждать смерти?

— Нет, мы укроемся в горах.

Больше говорить было не о чем, и Ксантен побрел обратно к фуре.

— Если передумаете, приходите в Хагедорн! И он покинул деревню.

Дорога пересекала долину, потом взбегала на холм. С его вершины Ксантен различил вдали очертания замка.

Глава 7

Ксантен докладывал Совету: — Использовать корабли невозможно, меки привели их в негодность. Нам придется отказаться от надежды на помощь Обитаемых Миров.

— Печальные новости, — мрачно констатировал Хагедорн. — Ну что ж, продолжай благородный Ксантен.

— На обратном пути я встретил племя Бродяг и вступил в переговоры с их Гетманом. Я попытался склонить их к сотрудничеству с нами, описав все возможные выгоды. Но они, как мне показалось, не отличаются сообразительностью. Я с отвращением покинул их лагерь.