Луна – суровая хозяйка (с илл.) - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 15

– Это было еще до моего рождения, но я кое-что слыхала: моих деда с бабкой переселили, и в конце концов именно поэтому я оказалась в Луне.

– Могу ли я продолжить описание территории, именуемой Вайомингом? – спросил Майк.

– Нет, Майк, – вмешался я опять, – у тебя там материала небось на несколько часов?

– Девять, запятая, семь, три часов нормального чтения, если не включать сноски и ссылки.

– Этого я и боялся. Возможно, когда-нибудь Вайо захочет выслушать все до конца. Но я позвонил, чтобы познакомить тебя с этой Вайоминг… которая также представляет собой весьма возвышенный район редкой природной красоты и импозантных всхолмлений.

– С ограниченным плодородием, – добавила Вайо. – Манни, если ты собираешься продолжать проводить свои дурацкие параллели, можешь включить и эту. Майка совсем не интересует, как я выгляжу.

– Откуда ты знаешь? Майк, я хотел бы показать тебе фото Вайо.

– Вайо, меня интересует твоя внешность – я ведь надеюсь, что ты станешь моим другом. Но я уже видел несколько твоих фотографий.

– Видел? Где и когда?

– Я разыскал и рассмотрел их сразу же, как только услышал твое имя. По контракту я храню архивные файлы Клиники родовспоможения Гонконга-в-Луне. Кроме биологических и физиологических данных, которые имеются в историях болезни пациентов, банк информации содержит девяносто шесть твоих фотографий. Вот я их и изучил.

Вайо поперхнулась.

– Майк может все, – объяснил я ей, – а времени ему на это надо меньше, чем нам – икнуть. Ты привыкнешь.

– О Господи! Манни, ты представляешь, какие фотографии делают в этой клинике?!

– Об этом я как-то не подумал.

– И не думай! Боже мой!

Майк проговорил робким и смущенным голоском – точь-в-точь проштрафившийся щенок:

– Госпожа Вайо, если я тебя обидел, то непреднамеренно, и я очень сожалею. Я могу стереть эти снимки из временной памяти и так закодировать архивы роддома, что получу к ним доступ лишь по повторному требованию клиники и без каких-либо ассоциаций с твоей личностью. Сделать так?

– Это он сумеет, – заверил я ее. – С Майком ты в любой момент можешь начать жизнь заново – в этом смысле с ним проще, чем с людьми. Он может забыть так прочно, что никогда не соблазнится взглянуть хоть уголком глаза… и ни о чем не вспомнит, даже если ему прикажут. Так что принимай его предложение – и конец проблеме.

– Э-э-э… Нет, Майк, тебе можно их смотреть… Но ни в коем случае не показывай их Манни!

Майк явно колебался – секунды четыре или даже чуточку больше. Полагаю, такая дилемма довела бы компьютер меньшей мощности до безумия. Но Майк ее разрешил.

– Ман, мой единственный друг, должен ли я принять этот приказ?

– Программируй, Майк, – ответил я. – И исполняй. Вайо, тебе не кажется, что ты уж слишком сурова? Впрочем, отдаю должное твоей предусмотрительности – ведь Майк мог бы распечатать их для меня в следующий раз, когда я к нему попаду.

– Первый снимок в каждой серии, – заявил Майк, – как показывает мой ассоциативный анализ подобных данных, имеет столь высокую эстетическую ценность, что мог бы доставить наслаждение любому здоровому и половозрелому мужчине.

– Ну как, Вайо? Хотя бы в качестве платы за Apfelstrudel?

– Что?! Снимок на фоне измерительной сетки, волосы зашпилены и спрятаны под полотенцем, на лице ни грамма косметики… У тебя, видно, совсем крыша поехала! Майк, не давай ему смотреть ни в коем случае!

– Не дам. Ман, это и есть не-дура?

– Для девушки – да. Девушки – народ интересный, Майк. Они умеют делать умозаключения на основании даже меньшей информации, чем ты. А теперь давайте-ка оставим эту тему и обратимся к шуткам.

Это их отвлекло. Мы прошлись по всему списку, сравнивая наши отметки. Затем попытались объяснить Майку те шути, которые он не понял. С переменным успехом. Но настоящим камнем преткновения стали шутки, которые я отметил как «смешные», а Вайо – как «не смешные», и наоборот. Вайо спросила у Майка, что он о них думает.

Лучше бы она спрашивала его до того, как мы проставили оценки.

Этот электронный прохвост-малолетка во всем соглашался с ней, а не со мной. Думал ли он так на самом деле? Или просто старался подлизаться к новой знакомой? А может, он решил подшутить надо мной, продемонстрировав свое извращенное чувство юмора? Спрашивать я не стал.

Когда мы закончили, Вайо написала на листке телефонной книжки: «Манни, если судить по номерам 17, 51, 53, 87, 90, 99, то Майк – это она». Я не ответил, только пожал плечами и встал.

– Майк, я не спал уже двадцать два часа. Вы, детишки, болтайте себе на здоровье. Завтра я позвоню.

– Спокойной ночи, Ман. Добрых снов. Вайо, а ты хочешь спать?

– Нет, Майк. Я немного подремала. Но, Манни, мы же не дадим тебе заснуть, разве нет?

– Нет. Когда я хочу спать, то сплю.

Я стал застилать себе коечку.

– Извини, Майк! – Вайо вскочила и отобрала у меня простыню. – Я застелю ее потом сама. А ты храпи себе вон там, товарищ, ты же крупнее меня. Вытянись как следует.

Я слишком устал, чтобы спорить, вытянулся и тотчас уснул. Кажется, сквозь сон слышал какое-то хихиканье и даже повизгивание, но поскольку просыпаться не стал, то полной уверенности у меня нет.

Проснулся я позже, а по-настоящему пришел в себя, только услышав женские голоса: один – теплое контральто Вайо, а другой – нежное высокое сопрано с французским акцентом. Вайо засмеялась чему то и сказала:

– Ладно, Мишель, дорогая, я тебе вскоре позвоню. Спокойной ночи, милочка.

– Договорились. Спокойной ночи, дорогая.

Вайо встала и повернулась ко мне.

– Что еще за подружка? – спросил я.

Мне казалось, что у нее в Луна-Сити нет никаких знакомых. А может, она звонила в Гонконг? Даже спросонья я смутно понимал, что этого делать не следовало.

– Это? Майк, разумеется. Мы не хотели тебя будить.

– Что?

– Ох! На самом деле она Мишель. Мы обсудили с Майком, какого он пола. И он решил, что может быть любого. Поэтому теперь он еще и Мишель, ты слышал ее голос. Он подобрал его мгновенно – ни разу не дал «петуха».

– Естественно. Просто переключил водер на пару октав. Чего ты хочешь этим достичь – чтобы у него началось раздвоение личности?

– Это не только тембр. Когда она Мишель, у нее совершенно меняются манеры и вкусы. И не волнуйся насчет раздвоения – у нее хватит запасов на целую толпу личностей. Кроме того, Манни, нам с ней так проще. Как только она перевоплотилась, мы тут же подружились, расслабились и начали болтать по-женски, будто знали друг друга всю жизнь. Например, те дурацкие фотоснимки меня больше ни чуточки не смущают. Мы в деталях обсудили все мои беременности. Мишель это жутко интересовало. Ей все известно насчет акушерства и гинекологии, но только в теории, а она предпочитает живые факты. По правде говоря, Манни, Мишель гораздо больше женщина, чем Майк – мужчина.

– Ладно… Будем считать, что все о'кей. Но со мной наверняка случится родимчик, когда я позвоню Майку, а мне ответит женщина.

– Да нет же, ты не понял!

– Э-э-э?..

– Мишель – моя подруга. А когда позвонишь ты, тебе ответит Майк. Она дала мне отдельный номер, чтобы избежать путаницы. Ее номер «Мишель-YYYY», чтобы получилось десять букв.

Я почувствовал укол ревности, хотя и знал, что это глупо. Вайо вдруг хихикнула.

– Она выдала мне серию анекдотов – тебе они наверняка не понравились бы… Бог мой! Ну и забористые же!

– Майк и его сестрица Мишель довольно-таки безнравственные типы. Давай застелем кушетку и поменяемся.

– Лежи, где лежал. И не возникай. Повернись спиной и спи.

Я перестал возникать, повернулся и тотчас уснул.

Какое-то время спустя у меня появилось «семейное» ощущение – что-то теплое прижалось к моей спине. Я бы не стал просыпаться, если бы она не плакала. Я повернулся и молча положил ей руку под голову. Постепенно она утихла. Дыхание становилось все более ровным и медленным. Я снова заснул.

Глава 5

Должно быть, мы спали как убитые, потому что я очнулся, лишь услышав громкий телефонный звонок. Открыл глаза и увидел, что световой сигнал тоже мигает. Я врубил освещение, начал было вставать, но обнаружил у себя на правой руке непривычную тяжесть. Осторожно освободил руку, выбрался из постели и ответил на вызов.