Не убоюсь я зла - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 79

– Я схитрил. Я уже принял ванну – едва теплую, как вы и говорили, и немного поел.

– Хорошо. Тогда после этого – сразу в постель, мы поцелуем вас на ночь, и вы уснете прежде, чем мы успеем выйти. Джейк, это самое простое, что есть в йоге. Это не упражнение. Вдыхаете во время первого повторения молитвы, задерживаете дыхание еще на одно повторение, выдыхаете во время третьего повторения, повторяете молитву еще раз, а затем снова вдыхаете, и так далее. Все вместе, в треугольнике. Вы можете сесть в позу лотоса? Пожалуй, без тренировки вам это не удастся.

– Юнис…

– Да, Джейк?

– Мой отец был портным. До восьми лет я сидел в позе портного. Она подойдет?

– Конечно, если вам будет удобно. Если нет, то сядьте в любую позу, позволяющую вам расслабиться. Вам придется забыть о своем теле.

– Сидя в позе портного, я могу даже уснуть. Но что у вас за молитва?

Джоанна Юнис сбросила свой халат и словно стекла на ковер в позу для медитации: ступни направлены вверх и касаются бедер; ладони лежат на коленях.

– Слова такие: «Ом мани падме хум».

(Ом мани падме хум. Мне следовало бы давно научить Джейка.)

– Я знаю эту фразу. «Сокровище в лотосе». Но что это означает для вас, Джоанна Юнис?

Винифред последовала примеру Джоанны, – быстро разделась и села в «лотос». На этот раз она не покраснела.

– Это означает все и ничего, мистер Саломон. Это все хорошее: храбрость, красота, мягкость, отказ от того, что вы могли бы иметь, и удовлетворенность тем, что вы имеете, и деревья, качающиеся на ветру, и маленькие карапузы, которые смеются, когда их щекочут… это все, что делает жизнь радостной. Это любовь. Это означает Любовь. Но вы не думаете об этом. Вообще ни о чем не думаете. Вы даже не пытаетесь думать. Вы произносите формулу и просто существуете, пока не почувствуете тепло, расслабление и призрачность всего окружающего.

– О'кей, я попробую. – Он снял халат. Под ним оказались боксерские шорты. – Джоанна Юнис, когда вы начали заниматься йогой? Вас учит Вини?

– О нет! – ответила Винифред. – Мисс Джоанна учит меня… она умеет гораздо больше, чем я.

(– Осторожнее, босс!

– Не беспокойтесь.)

– Человек за свою жизнь учится многому, Джейк, но многое забывает из-за нехватки времени. Раньше я умела играть в шахматы, но вот уже лет пятьдесят ими не занималась. И еще дольше я не сидела в «лотосе» и не могла даже попробовать сделать это – пока Юнис не дала мне это замечательное молодое тело. Оно может делать что угодно.

(– Вам неудобно, Юнис?

– Неудобство будет под вами, если вы слишком расслабитесь: вам надо было опорожнить наш мочевой пузырь.

– Не беспокойтесь, дорогая. Я не отъеду полностью, я должна следить за Джейком.)

– Присоединяйтесь к нам, Джейк. Вини, начинайте, как только Джейк сядет поудобней.

Саломон уже начал садиться на пол, но вдруг остановился и снял шорты. Джоанна была рада, приняв это за признак капитуляции. Но она не изменила спокойного выражения лица. Винифред созерцала свой пуп; если она что-то и заметила, то не показала виду.

– Вдыхаем, – мягко проговорила Винифред. – Ом мани падме хум. Ом мани падме хум. Выдыхаем. Ом мани падме хум. Задерживаем дыхание…

(– Ом мани падме хум. Видели, какой у него, дорогая?

– Заткнитесь! Вы сбиваете настрой. Ом мани падме хум.)

– Ом мани падме хум! – проговорил Саломон голосом, который мог бы украсить любой собор. – Ом мани падме хум…

– Вини, дорогая, – мягким голосом проговорила Джоанна. – Проснитесь. Нам надо разбудить Джейка.

Сестра заморгала, произнесла еще раз слова молитвы и уставилась перед собой.

– Джейк, дорогой, это Юнис. Проснитесь, чтобы мы могли помочь вам лечь в постель. Джейк, дорогой. Это Юнис.

– Я слышу вас, Юнис.

– Как вы себя чувствуете?

– Отлично. Полное расслабление. Хорошо отдохнул, но готов ко сну. Это действительно помогает. Но это просто самогипноз.

– А вы думали, что какое-нибудь чудо? Джейк, я вовсе не пыталась прийти к Богу, созерцая свой пуп. Но это помогает… и это лучше, чем насиловать свое тело лекарствами. Теперь позвольте нам с Вини уложить вас в постель.

– Я и сам могу справиться.

– Конечно, можете. Но я не хочу, чтобы расслабление исчезло. Сделайте мне одолжение, Джейк. Позвольте вас понянчить. Пожалуйста.

Он улыбнулся, и они подвели его к кровати. Он лег, улыбнулся еще раз, когда Джоанна по-матерински поцеловала его на ночь, и не удивился, когда Винифред последовала примеру своей госпожи. Затем повернулся на бок и заснул еще раньше, чем девушки вышли из комнаты.

– Не беспокойтесь, – сказала Джоанна, когда Винифред начала надевать халат.

– Это мой дом, и после ужина наверх никто без вызова не поднимается. Кроме Хьюберта, но его, я думаю, Джейк отпустил спать, зная, что ему предстоит принять двух шлюшек, которые живут в этом же доме. – Она обняла Винифред за талию. – Вини, хотя я и люблю наряжаться, не правда ли, здорово ходить вообще без одежды?

– Мне нравится. Только дома. Не на открытом воздухе. Моя кожа боится солнца.

– А ночью? Когда я была мальчиком, давным-давно, в июле и августе там, где мы жили, становилось очень жарко – нельзя было босиком пройти по тротуару. Дома было душно как в печке, даже ночью, вентиляции не было. Электрические вентиляторы были в те времена роскошью, их почти ни у кого не было. По ночам, когда я не мог спать из-за жары, я тихонько выходил из дома через черный ход так, чтобы родители ничего не услышали, и гулял голышом в темноте. Мои ноги ступали по прохладной траве, и бархат ночного ветерка ласкал мне кожу. Божественно!

– Звучит здорово. Но я не хотела бы, чтобы на меня кто-нибудь напал.

– Тогда еще все это было безопасно. И никто не боялся гулять по ночам. Я стал опасаться выходить ночью на улицу, когда был уже в пожилом возрасте. – Они зашли в спальню Джоанны. – Поцелуйте меня на ночь, Вини, и идите развлекать своего кавалера. Можете не вставать рано. Я буду спать допоздна.

– Мой кавалер придет только после полуночи. Разве вы не расскажите мне, что сегодня случилось?

– Конечно, расскажу, дорогая. Я думала, что вы спешите. Пойдемте примем ванну.

– Если вы хотите. Я уже мылась после ужина.