Никудышное решение - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 4

— Я собираюсь принять меры, чтобы вы получили помощь доктора Обри. Доктор…

— Вот здорово!

— … Но взамен я прошу вашей помощи. Я очень заинтересован в успехе ваших исследований, однако хочу, чтобы их масштабы были увеличены. Я прошу вас установить как максимальные, так и минимальные периоды полураспада и интенсивности. Я прошу отказаться от сугубо утилитарного подхода и приняться за всеобъемлющие исследования по тем направлениям, которые мы с вами определим во всех деталях немного позже. — Она начала было что-то возражать, но полковник перебил ее: — По-настоящему глубокая программа исследования окажется в перспективе более важной для решения вашей первоначальной задачи. А я буду считать своей обязанностью обеспечить вам любую материальную базу для претворения такой программы в жизнь. Думаю, нам удастся получить весьма широкий спектр интереснейших результатов,

Полковник немедленно удалился, не дав доктору Карст возможности возразить ему. Всю дорогу к нашему зданию он казался нерасположенным к разговору, так что я тоже молчал. Думаю, что именно в это время у него возникли первые контуры той смелой и жестокой стратегии, которая будет выработана позже, но я уверен, что даже сам Маннинг тогда еще не мог предугадать, к каким неизбежным последствиям приведут нас несколько дохлых рыб. Иначе он никогда не отдал бы приказ об изменении направления исследований.

Нет, в это я, пожалуй, не верю. Он, безусловно пошел бы вперед, зная, что если не он, то это все равно сделает кто-то другой. Он принял бы на себя ответственность, с горечью сознавая, какая тяжесть ложится на его плечи.

1944 год, казалось, завершался без особо ярких событий. Карст получила свое новейшее оборудование и столько дополнительных средств, что ее отдел стал самым крупным во всей лаборатории. Исследования в области взрывчатых веществ были сокращены после совещания Маннинга и Ридпата; я застал только самый его конец, — мысль сводилась к тому, что в данный момент нет никакой вероятности использовать взрывную силу урана 235. Как источник энергии — да, конечно, но в отдаленном будущем, когда у нас появится возможность решить исключительно хитрую проблему управления ядерной реакцией. И даже тогда, похоже, это будет не источник для приведения в действие двигателей ракет или автомобилей, а скорее основа для строительства мощных электростанций, по меньшей мере, столь же крупных, как Болдер-Дам.

После этого совещания Ридпат стал кем-то вроде соруководителя в отделе доктора Карст, а оборудование, ранее предназначенное для изучения взрывчатых веществ, было частично заменено и приспособлено для выполнения программы исследований в области получения смертельно опасных искусственных радиоактивных элементов. Маннинг содействовал разделению труда между обоими руководителями, и Карст занялась преимущественно своей прежней проблемой, то есть разработкой методов получения искусственных радиоактивных веществ с заранее заданными параметрами. Надеюсь, она была полностью удовлетворена, нацеливая свой, так сказать, «одноколейный» ум для решения столь глубоко интересующих ее вопросов. До сего дня не знаю, сочли ли Маннинг и Ридпат нужным ставить ее в известность о той цели, к которой они в конечном счете стремились.

Фактически я тогда сам был слишком занят, чтобы думать об этом. Подходило время выборов в конгресс, и я был загружен обеспечением Маннингу большинства голосов избирателей, чтоб он мог вернуться к политической жизни, когда минует нынешняя экстремальная ситуация. Его это не очень интересовало, но он согласился, чтоб его имя было внесено в списки на переизбрание. Я старался издалека выработать методы руководства избирательной кампанией и ругался последними словами из-за того, что не могу быть на месте, чтобы разрешать кучу мелких проблем по мере их возникновения.

Я ограничился наилучшим паллиативом, установив отдельную линию связи, позволявшую председателю избирательного комитета связываться со мной в любое время. Не думаю, что этим я нарушал закон Хэтча, но все же, конечно, немного перегнул палку. Хотя в конце концов все обошлось: Маннинга в этом году снова избрали в конгресс наряду с другими депутатами от военного сообщества. Была сделана попытка замарать его честь сплетней, что он якобы получает два жалованья за одну работу, но мы парировали это обвинение, выпустив памфлет под названием «Стыдитесь!», который разъяснил, что Маннинг получает одно жалованье за две разные работы. В таких случаях действует федеральный закон, и народу следует знать об этом.

Как раз перед Рождеством Маннинг впервые поделился со мной тем, насколько беспокоят его кое-какие возможные последствия технологии Карст — Обри. Он вызвал меня в кабинет по какому-то вопросу, не относящемуся к этому делу, а потом почему-то медлил отпускать. Я видел, что ему надо выговориться.

— Каким количеством «пыли» К-О мы располагаем? — спросил он неожиданно.

— Что-то вроде десяти тысяч единиц, — ответил я. — Если надо, я через полминуты дам вам точную справку.

«Единица» — количество, достаточное для уничтожения тысячи человек при нормальной плотности расселения. Маннинг, конечно, знал все цифры не хуже меня, и я понимал, что он просто тянет резину.

Лаборатория почти незаметно перешла от осуществления чисто исследовательских функций к промышленному производству, что произошло исключительно по инициативе самого Маннинга и под его руководством. Маннинг ни разу не докладывал об этом в министерство, хотя я не исключаю, что устно он поставил в известность начальника штаба.

— Не стоит, — ответил он на мое предложение, а затем добавил: — Ты видел этих лошадей?

— Да, — ответил я коротко.

Говорить на эту тему настроения не было. Я люблю лошадей. Мы реквизировали шесть совершенно разбитых кляч, предназначавшихся для живодерни, и использовали их в качестве подопытных животных. Теперь мы знали, на что способна эта «пыль». После гибели лошадей, любая часть их тела вызывала потемнение фотографических пластинок, а ткань, взятая с верхушек легких и бронхов, светилась сама по себе.

Маннинг минуту или две постоял у окна, глядя на печальный мэрилендский пейзаж, прежде чем ответить мне.

— Джон, как бы я хотел, чтоб радиоактивность не была открыта! Понимаешь ли ты, что это за дьявольская штуковина?

— Ну что ж, — сказал я, — это оружие вроде отравляющих газов… только, пожалуй, более эффективное.

— Черта с два! — выкрикнул он, и на мгновение показалось, что он злится на меня лично. — Это все равно что сравнивать шестнадцатидюймовую пушку с луком и стрелами. Мы впервые в мире получили оружие, против которого нет защиты, абсолютно никакой. Это сама смерть, доставленная наложенным платежом. Ты видел доклад Ридпата? — продолжал он.

Я не видел. Ридпат подавал свои доклады лично Маннингу в единственном рукописном экземпляре.

— Так вот, — сказал он, — с тех самых пор как мы стали производить эту дрянь, я бросил всех относительно свободных талантливых ученых на проблему защиты от радиоактивной пыли. Ридпат говорит, и я с ним согласен, что если она будет применена, то решительно никакие средства борьбы с ней не помогут.

— Ну а как насчет защитных «доспехов»? — спросил я.

— Конечно, конечно, — ответил он раздраженно. — Они срабатывают, но только в том случае, если ты никогда не будешь их снимать, чтоб поесть, или попить, или еще по какой-нибудь надобности до тех пор, пока радиоактивность не исчезнет сама по себе или ты не уберешься из зараженной зоны подальше. Все эти штуки годятся только для работы в лабораторных условиях. А я говорю о войне.

Я задумался.

— Все равно не вижу причин для беспокойства, полковник. Если эта пыль так эффективна, как вы говорите, значит, вы добились того, к чему стремились с самого начала — получили оружие, которое обеспечит Соединенным Штатам защиту от любой агрессии.

Маннинг круто повернулся ко мне.

— Джон, бывают минуты, когда мне кажется, что ты абсолютный болван.

Я не стал отвечать. Я знал Маннинга и знал, что иногда на его настроение не следует обращать внимания. Тот факт, что он позволил мне стать свидетелем своих истинных чувств, следовало рассматривать как наивысший комплимент, когда-либо мной полученный.