НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 16 - Казанцев Александр Петрович. Страница 41

— Гм… Что же вы видели на Белой? — осторожно спросил Мак-Карти.

— То же, что и вы. И даже гораздо больше.

— Любопытно, — усмехнулся астронавт. — Что же, например?

— Вы обследовали Белую в нескольких местах и пришли к выводу, что на ней нет высокоразвитой жизни, не так ли?

— Безусловно. Младенческий мир. Мыши и зайцы — самое большее, до чего он смог пока дотянуться.

— А как вы объясните исчезновение одного из ваших разведывательных планетолетов в горах Кибальчича? Ведь вашим парням пришлось вызывать тогда аварийный антиграв.

— М-да… В самом деле, то был загадочный случай. Не успели ребята отвернуться — аппарат исчез. Как сквозь землю провалился. Но — дюжину метеоров вам в ребро! — откуда вы знаете? Ведь мы передали об этом Академии наук по секретному каналу.

— Я знаю не только это, — усмехнулся Эллино. — Мне известно, как трое ваших космобиологов спасались от «прыгающих камней» в долине реки Алмазной. Как в пещерах хребта Гераклита Эфесского одна из экспедиционных партий неделю гонялась за «поющими невидимками»…

— Чтоб мне свергнуться в гравитационный коллапс вместе с потрохами! взревел пораженный Мак-Карти, откидываясь в качалке. — Откуда вы, молодой человек, обо всем этом?..

— А помните, капитан, как однажды у входа в верхнюю обсерваторию «Грозы», на лифтовой площадке, вы увидали Тень? — Эллино лукаво улыбнулся. — Вы тогда попятились и дернули себя за нос, вот так. А Тень «похлопала» вас по плечу, подмигнула и пропала, пройдя сквозь нейтронно-мезонный корпус звездолета…

— Так это были?..

— Да, капитан, — просто отвечал Эллино. — Я хотел вас тогда подбодрить. Вы тяжело переживали катастрофу на Плато каменных деревьев…

— Кто вы такой, сто Плеяд вам в печенку! — завопил Мак-Карти, вскакивая.

— Не беспокойтесь, капитан, — остановил его Эллино. — Я не стану Докучать вам визитами. Я — Космический Странник и хотел только напомнить вам, что сдержал слово. Прощайте.

Эллино исчез в сумеречных зарослях тропического сада. Долг» потрясенный астронавт метался по веранде, жуя в растерянности седой ус. На рассвете Мак-Карти вызвал к экрану своего друга-директора Института космической психиатрии — и рассказал ему о вчерашнем происшествии. Маститый ученый с минуту размышлял, устремив невидящий взор в окно, на шумящую апельсиновыми рощами марсианскую равнину, где размещался институт. Затем, подавленно вздохнув, прошептал:

— Это люди из Ассоциации транскосмической психики!.. Они никак не хотят подчиниться требованиям здравого разума эпохи. Увы, друг мой, я не в состоянии их урезонить…

Как я вытерпел такое насилие над своим литературным детищем? Уверяю вас: Паромов все исказил! У меня текст выдержан в серьезном тоне — Никита же посмеялся над моими героями. И вдобавок приплел какую-то Ассоциацию психики. Мой Эллино летал в Космосе на крыльях мечты, а за экспедицией Мак-Карти следил с помощью телеустройства внепространственной связи. Паромов заставил героя странствовать по Вселенной «в одном из тонких суб-тел». Перед лицом читателей я категорически отрекаюсь от паромовского варианта моей новеллы! Если кто-нибудь из вас даст себе труд сравнить оба текста «Космического Странника», он тотчас обнаружит подделку.

Пока собрание, смеясь и восклицая, аплодировало Никите, я угрюмо раздумывал о коварстве друзей и о том, не отравить ли мне Паромову триумф. Но тут встал Ахад-Березов.

— Мы признательны нашему другу за несколько минут веселья. Но я замечаю, что наш высокочтимый гость (Ахад повернулся к Толченову) давно сдерживает чувства. По-видимому, он не согласен со многим из того, о чем тут сегодня говорилось. Попросим Виктора Маркеловича высказать свое мнение.

Толченов поднялся и с достоинством слегка поклонился.

— Признаться, я удивлен случаю оказаться на столь необъяснимом… э-э-э… заседании. Лишь из уважения к профессору… м-м-м… Отдавая дань его идеям (вновь — легкий поклон в сторону Ахада), я вынужден не согласиться с ним кое в каких пунктах, а заодно отметить полную некомпетентность, дилетантство и безграмотность большинства присутствующих в философских и астрономических вопросах космологии и распространенности жизни во Вселенной.

Публика молчала, внимательно разглядывая оратора. Так смотрят на какого-нибудь жука, насаженного на булавку. — Жук не успел об этом сообразить, а его уже исследуют сквозь увеличительное стекло.

— …Следовательно, можно вполне определенно сказать, что, исключая жителей Земли, в пределах Солнечной системы нет интеллектуальных существ, которые…

Толченов вещал плавно, уверенно; прочная начитанность чувствовалась в его словах. Он снисходительно изрекал, просвещая невежд. Я глянул на Ахада — и мне почудилось, что гигант затаил в своей бороде зловеще-веселую ухмылку.

— Итак, следует признать, что в ближайших к нам областях Галактики тоже нет обжитых космических объектов. Поэтому идеи о том, что в недавнем прошлом (тем более — сегодня) наблюдались посещения Земли посланцами с иных космических тел, якобы вступавших в контакты с населением нашей планеты, представляются полностью необоснованными и противоречащими данным современной науки.

Что-то заставило меня вновь осмотреться. Стены, пол, потолок гостиной полыхали яростным золотистым пламенем. Фигуры мелькали и изменялись на глазах. Некое напряженное состояние пронизало атмосферу в «Дискуссии».

— Что же касается фантастических идей о характере Вселенной и «способах» ее освоения, услышанных нами в этой комнате, — «ни, разумеется, ниже всякой критики. Вряд ли имеет смысл пускаться в обсуждение столь невежественных спекуляций. В лучшем случае их можно принять как неуклюжую детскую шутку.

Толченов аккуратно вытер платочком пухлые губы и сел. Наполеоновское величие исторгалось каждой порой его существа.

— Типичный самогипноз! С внушением себе мысли о невозможности ничего принципиально нового, — внятно произнес некто.

— Биологический автоматизм, — послышался Другой диагноз. — Система, замкнувшаяся в сфере непомерно выпученного и окоченелого интеллекта…

— Временная утрата эволюционных стимулов под влиянием…

И вновь заговорили все, стараясь точнее определить симптомы духовного заболевания Толченова. Ахад, прервав дебаты, обратился к недоуменно озиравшемуся гостю.

— Вы отвергаете многоплановость материального мира, полагая, что Вселенная существует лишь в той плоскости, в которой находитесь вы сами. Но сегодня далеко не все ученые думают подобно вам. Известно ли вам, например, о новых работах физиков в Серпухове, доказавших прозрачность микрочастиц, их способность проникать друг сквозь друга? [1] Почему же вам не допустить, что, подобно этому, проникают одна сквозь другую и суб-вселенные? На Международном Бюраканском симпозиуме, посвященном проблеме связи с внеземными цивилизациями, [2] была высказана идея о существовании в космосе так называемых «черных дыр» — своего рода тоннелей, соединяющих разные пространственно-временные планы. Предполагается, что космонавты, совершившие полет в область такой «черной дыры», «могут долететь до центра массы звезды и «вынырнуть» в другом пространственно-временном мире. Оставаясь неподвижными для внешнего наблюдателя, они смогут путешествовать в будущее, переходя из одного пространственно-временного мира в другой. Не исключено, что в одном из таких миров космонавты встретят цивилизации, которые принципиально не могут быть замечены земными наблюдателями. «Более того, известно, что астрофизики обнаружили в космосе объекты, весьма похожие на гипотетические пока «черные дыры».

Оглянитесь, наконец, внимательней кругом себя!

Тут Ахад широко повел руками. Я заметил, что гостиная наполняется мерцающим голубоватым сиянием. Вместе с тем контуры находящихся в ней вещей, стен и потолка начинают смазываться и расплываться. Затем я обнаружил, что сижу на камне, посреди лужайки, на которую прежде невзначай заглянул из коридора. Ахад, вновь помолодевший, в алом костюме, играет с двумя красивыми девушками в теннис; в роще и на опушке прогуливаются группы людей. В них теперь без труда можно было узнать сегодняшних гостей Ахада. Я поискал глазами Толченова — и увидел его, мечущегося в панике по роще, спотыкающегося о кочки и пни.