Свободное владение Фарнхэма - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 57

– Понс, Барбара страдает. Ей именно сейчас просто необходимо покормить малышей. Я, конечно, не могу принудить вас отпустить ее… но неужели вы думаете, что я буду продолжать играть и после того, как вы не отпускаете ее. Если вы так считаете, то видимо, вы сошли с ума.

Великан долгое время рассматривал его, ни капли не изменившись в лице. Потом он вдруг улыбнулся.

– Хью, а все-таки ты мне нравишься. Ты уже как-то раз устраивал нечто в этом роде, не так ли? Наверное, эта прислуга – твоя сестра, да?

– Нет.

– Тогда, если кто из нас и сошел с ума, так это ты. Да знаешь ли ты, как близок ты был к тому, чтобы стать просто мясом.

– Могу предположить.

– Вряд ли, поскольку по тебе этого никак не скажешь. Но я уважаю отвагу, даже в слугах. Ладно, пусть ее двойняшек принесут сюда. Они могут сосать и в то время как мы играем.

Принесли малышей и Хью тут же понял, что это самые симпатичные ребятишки на свете, самые здоровенькие и миленькие детишки, которые когда-либо появлялись на свет божий. Он так и сказал Барбаре. Но в первый момент ему не удалось дотронуться до них, так как Понс сразу же подхватил их по одному каждой рукой, рассмеялся и подув обоим в ротики, немного покачал их.

– Отличные мальчуганы, – взревел он. – Отличные мальчуганы у тебя, Барбара! Сущие маленькие дьяволята, готов поклясться! Давай, давай, малыш, сжимай кулачок. Ну-ка, ткни-ка Дядюшку в нос еще разок! Как их зовут, Барбара? У них есть имена?

– Вот этот – Хью..

– Что? Разве у них с Хью есть что-нибудь общее? Или, может, он просто так считает?

– Он их отец.

– Ну и ну! Ты, Хью, может быть и некрасив, но, видимо, у тебя есть другие достоинства. Если только Барбара говорит правду. А как же зовут второго?

– А это маленький Джо. Карл Джозеф.

Понс взглянул на Джо.

– Так значит прислуга называет своих отпрысков в твою честь, Джо? Придется получше присматривать за тобой, разбойник ты этакий. Что же ты подарил Барбаре?

– Прошу прощения?

– Что ты подарил ей за рождение ребенка, идиот? Подари ей это кольцо, которое у тебя на пальце. В этом доме столько детей названо в мою честь, что мне приходится заказывать целые мешки безделушек. Эти особы знают, что я обязан что-нибудь подарить им. Хью счастливчик, ему нечего отдать. Ха, да у Хьюги, кажется, зубки!

Самому Хью удалось подержать их немного, пока Барбара устраивалась так, чтобы иметь возможность и кормить детишек грудью и играть в бридж одновременно. Она брала их по одному, а свободной рукой в это время играла. Вокруг ребенка, которого не кормили, суетились глухонемые служанки, а когда кормление закончилось, унесли их обратно. Несмотря на довольно сложные обстоятельства, Барбара играла неплохо, даже очень хорошо. Длинная игра закончилась тем, что Понс набрал больше всех очков, Барбара оказалась на втором месте, а Хью и Джо разделили третье и четвертое места. Хью пожульничал совсем немного, чтобы добиться такой расстановки. Понсу действительно шла карта, особенно когда его партнершей была Барбара; им даже удалось сделать два малых шлема.

Понс пребывал в отличном расположении духа.

– Барбара, поди сюда, малышка. Скажи своей начальнице, что я приказал найти кормилицу для твоих двойняшек, и что я хочу, чтобы ветеринар как можно быстрее прекратил у тебя выделение молока. Я хочу, чтобы ты смогла стать как можно раньше моим партнером – или противником – по бриджу. Ты играешь, как настоящий мужчина.

– Да, сэр. Но позволено ли будет задать вопрос?

– Позволено.

– Я бы предпочла кормить их сама. Ведь они – это все, что у меня есть.

– Ну, что ж… – Он пожал плечами. – Кажется сегодня у меня день упрямых слуг. Видимо, вы оба все еще дикари. Вам бы отнюдь не повредила небольшая порка. Хорошо, но тогда тебе придется иногда играть только одной рукой: я не желаю, чтобы игра прерывалась. – Он улыбнулся. – Кроме того, я время от времени буду даже рад видеть маленьких разбойников, особенно того, который умеет кусаться. Можешь идти. Все.

Барбара была отправлена так внезапно, что Хью едва успел на прощание обменяться с ней улыбками. Он-то рассчитывал, что они будут спускаться вниз вместе, а может быть даже зайдут к нему ненадолго. Но Их Милость не отсылал его, поэтому ему пришлось остаться. На душе у него было тепло и хорошо. Сегодня у него впервые за долгое время были минуты настоящего счастья.

Затем Понс объяснил ему, почему ни одну из переведенных им статей нельзя было использовать практически.

– Но не отчаивайся, Хью. Продолжай свою работу и нам обязательно что-нибудь попадется. – Он перевел разговор на другую тему, все еще не отпуская Хью. Хью обнаружил, что Понс – эрудированный собеседник, который интересуется всем, и готов как внимательно послушать, так и рассказать о чем-нибудь сам. Он казался Хью воплощением настоящего циника, дилетанта в искусстве и науке, ни милосердным, ни жестоким, не обращающим внимания на собственное положение, не расистом – он относился к Хью как к равному по уму.

Пока они беседовали, маленькие прислужницы накрыли стол для Понса и Джо. Хью не было предложено ничего, да он и не ждал этого – не хотел, к тому же, потому что всегда мог приказать накрыть ему стол в его кабинете, если не успевал к общему обеду в столовой для старших слуг. Давным-давно ему уже было ясно, что Мемток прав, когда утверждал, что слуги питаются лучше хозяев.

Но, когда Понс наелся, он пододвинул свое блюдо к Хью.

– Ешь.

Хью колебался какие-то доли секунды. Он прекрасно понимал, что ему оказана великая честь – для слуги, разумеется. На блюде оставалось еще очень много – раза в три больше, чем съел Понс. Хью не мог припомнить, чтобы ему приходилось подъедать чьи-нибудь объедки, да еще грязной ложкой. Но он принялся за еду.

Как обычно, меню Их Милости не пришлось по вкусу Хью – что-то жирное, а он всегда недолюбливал свинину. Свинина редко подавалась слугам, но зато была обычной принадлежностью блюд, которые постоянно пробовал Мемток. Это очень удивляло Хью, так как в ревизованном Коране еще сохранялись религиозные предписания по поводу пищи, а Избранные следовали некоторым мусульманским обычаям. Они практиковали обрезание, не употребляли никакого спиртного, не считая легкого пива и соблюдали рамадан, во всяком случае номинально, поскольку назывался он именно так. Магомет был бы потрясен коренными изменениями, которые претерпело его прямое монотеистическое учение, но некоторые его детали он бы узнал.

Но хлеб был вкусен, фрукты – превосходны, равно как и мороженое и многое другое. Поэтому не нужно было довольствоваться мясом. И Хью отведал всего понемножку.

Понс поинтересовался, каким был во времена Хью климат этого района.

– Джо говорит, что иногда у вас бывали морозы. Даже снег.

– Конечно. Каждую зиму.

– Удивительно. И какой же бывал мороз?

Хью задумался. До сих пор он не знал, как эти люди измеряли температуру.

– Если взять диапазон температур между замерзанием воды и ее кипением, то иногда температура доходила до одной трети этого промежутка.

Понс удивился

– Ты уверен? Мы называем этот диапазон, от точки кипения до точки замерзания ста градусами. И, следовательно, ты утверждаешь, что температура доходила иногда до тридцати трех градусов ниже нуля.

Хью с интересом отметил, что стоградусная шкала пережила два тысячелетия. Впрочем, почему бы и нет – ведь они пользовались десятичным исчислением в арифметике и в денежной системе. Он еще раз прикинул в уме.

– Да, именно это я и имел в виду. Мороз, почти достаточный, чтобы заморозить ртуть, а в горах вполне достаточный для этого, – Хью указал на горы, вздымающиеся за окном.

– Да, – согласился Джо, – такой мороз, что зубы стыли. Только из-за этого я был готов двинуть на Миссисипи.

– А где, – спросил Понс, – находится Миссисипи?

– Ее больше не существует, – объяснил Джо. – Сейчас она под водой, к сожалению.

Все это привело к тому, что они начали обсуждать причины изменения климата и Их Милость послал за последним томом Британники, в котором содержались древние карты и за современными картами. Они все вместе склонились над ними. Там, где раньше была Миссисипи, теперь далеко на север простирался Залив; Флориды и Юкатана не было, а Куба представляла собой группу маленьких островков. Калифорния имела собственное внутреннее море, а большая часть северной Канады исчезла.