День, когда мы встретились - Бреттон Барбара. Страница 18

Она нанесла еще один штрих и наклонилась к зеркалу, критически оглядывая себя.

— Николь! Ты меня слышишь?

— Минуточку, тетя! — откликнулась она. — Еще целых полчаса, а ты уже беспокоишься.

Куда торопиться? Можно подумать, они опаздывают на самолет или на поезд! Тетя всего лишь собирается отвезти ее домой.

При мысли о возвращении Николь поморщилась. Ей здесь так нравилось! Пребывание у тети Клер было похоже на игру в Барби в детстве, с той лишь разницей, что теперь Барби — ты сама, а вместо кукольного домика настоящий дом тети Клер с полным гардеробом восхитительных одежек, которые можно примерять без конца, воображая себя настоящей фотомоделью.

Мелисса и Стейси всякий раз, слушая ее рассказы, заходились от зависти. «Спроси у нее, можем ли мы как-нибудь прийти к ней в гости», — просила Мелисса уже не в первый раз. Николь всякий раз отвечала, что тетя Клер сейчас чертовски занята — может быть, когда-нибудь в другой раз. Вообще-то, если честно, в доме Клер, может, и нашлось бы место для подружек Николь, но самой Николь не хотелось делить свой волшебный мир ни с кем. Хотя ей, конечно, не могло не льстить, что подружки без ума от ее знаменитой тети.

Стоит ли вообще возвращаться домой? Мать и не заметит ее отсутствия — она все время то на работе, то в своей дурацкой школе. Ну не глупо ли, скажите, учиться в школе на старости лет? А когда мать в сотый раз отпускала свои дурацкие шуточки типа «Давайте делать уроки вместе!», да еще при Стейси и Мелиссе, Николь готова была ее убить.

Тетя Клер — совсем другое дело. Николь часто даже казалось, что Клер — ее ровесница. Впрочем, она действительно моложе ее мамы почти на десять лет.

Вернуться домой означало пользоваться одной ванной с этим идиотом Чарли и выслушивать занудство матери о невыученных уроках. Почему тетя Клер никогда не читает ей мораль?

Николь придвинулась ближе к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть лицо. Тетя Клер говорит, что у Николь есть все данные, чтобы стать первоклассной моделью, но та не была так уж уверена в этом. Когда она смотрелась в зеркало, то видела лишь девочку-подростка, слишком худую и угловатую, чтобы парни в школе кинули на нее лишний взгляд.

— Да из тебя в два счета можно сделать красотку! — сказала ей Клер, когда они вчера, свернувшись клубочком по разным углам дивана, в тысячный, должно быть, раз смотрели «Титаник». — Все, что тебе нужно, — это пара штрихов.

— Каких именно? — Николь отправила в рот щепотку поп-корна.

— В первую очередь я имею в виду волосы. — Николь нахмурилась:

— Мне нравятся мои волосы.

— Ты с ними похожа на баклажан.

— Ты говоришь как моя мама. — Клер поморщилась:

— Что я слышу! Я люблю твою маму, но мы обе знаем, что она… как бы это сказать… не самая передовая женщина.

Николь терпеть не могла, когда Клер говорила подобные вещи. Все и так знают, что ее мамаша не блеск, зачем лишний раз повторять? Мэгги было далеко до Клер с ее вечерними платьями с открытой спиной и каблуками в пять дюймов. Как и до второй своей сестры, которая, может быть, и не одевалась так, как Клер, но всегда знала, как произвести впечатление на суд, чтобы тот принял нужное ей решение.

— Нет ничего плохого в небольшом флирте, если он помогает добиться цели, — сказала однажды Элли в споре с мамой Николь. — Ради того, чтобы выиграть дело, я готова на все.

После этого Николь пришлось выслушивать от мамаши долгую лекцию на тему «Я рада, что ты любишь тетю Элли, но нужно же все-таки понимать, когда она говорит всерьез, а когда шутит».

Николь тошнило от подобных лекций. Мамаша вечно берется судить о том, в чем смыслит не больше, чем слепой в живописи. Насколько было известно Николь, ее мамаша после развода с отцом встречалась всего с одним мужчиной, и то это продлилось очень недолго.

Неудивительно. Какой мужик на такую клюнет? Бегает повсюду в одних и тех же джинсах и свитере, да еще с этим дурацким «хвостиком», словно ей самой пятнадцать лет, а не ее дочери. А уж когда она возит ее в школу в пижаме, Николь вообще готова со стыда провалиться сквозь землю. Если уж ей все равно, что над ней все смеются, то хоть бы дочь пожалела!

— Николь! — Клер постучала в дверь. — У нас осталось пять минут!

— Еще чуть-чуть, тетя!

Николь добавила еще несколько штрихов к макияжу и взглянула в зеркало. Теперь все было нормально, только волосы выглядели не очень хорошо — она недавно попала под дождь. Порывшись на полочках, Николь нашла тетины электрощипцы и включила их в сеть. Потребовалась целая вечность, чтобы они нагрелись. Николь накрутила на щипцы одну прядь, подержала несколько секунд, потом другую… Никто не принял бы это за профессиональную укладку, но все же лучше, чем то, что было. Она слышала, как переговариваются на кухне ее тетки — должно быть, они уже решили вызвать к ней отряд спасателей. Николь еще долго взбивала волосы руками, пока наконец не решила, что теперь она выглядит не хуже тети.

Когда она выходила из ванной, она смотрелась минимум лет на восемнадцать.

«Тебе самой когда-то было пятнадцать!» — напомнила себе Клер, глядя на отражение племянницы в зеркале машины. С кричащим макияжем, прической «Взрыв на макаронной фабрике», в короткой кожаной юбке Николь была похожа на малолетнюю проститутку, но если бы Клер сказала ей об этом, та, пожалуй, убила бы ее.

«Слава Богу, что я не твоя мать!» — подумала Клер, обменявшись многозначительным взглядом с Элли. Тетка может на все причуды племянницы лишь пожимать плечами, понимая, что та скоро перебесится, а матери приходится все это переживать. Бедняга Мэгги! Как она еще не сошла с ума? Нельзя было сказать, чтобы Николь уж совсем не любила свою мать, но со времени развода родителей она была убеждена, что ее мать — самая отсталая женщина в мире. Клер, может быть, и могла бы упрекнуть Мэгги, что та вечно одета черт знает во что, но не могла не признать, что как мать ее сестра достойна лишь преклонения. Более трудного подростка, чем Николь, невозможно себе представить — а Мэгги каким-то образом ухитряется все-таки с ней управляться.

Николь до сих пор не могла примириться с разводом родителей. Она никому не говорила об этом, но было видно, как сильно скучает она по отцу, — а в результате доставалось матери. Николь была явно папиной дочкой.

Клер трудно было понять, что это такое — папина дочка. Ее отец умер, когда она была почти младенцем. Второй брак матери был весьма недолог и вспоминался Клер как кошмарный сон. Ей ни разу не приходило в голову пожалеть, что она росла без отца. Вряд ли ее жизнь сложилась бы иначе, будь у нее даже самый лучший отец. Ни один отец не смог бы уберечь ее от всех ошибок, что успела она наделать за свою жизнь.

Клер снова кинула взгляд в зеркало. Николь на заднем сиденье слушала плейер, покачиваясь в такт музыке, и вряд ли услышала бы их разговор, и Клер обратилась к Элли:

— Зря все-таки Николь сообщила Мэгги эту новость о Чарлзе. Совершенно некстати. Это испортит Мэгги весь отдых.

— Все равно она бы об этом узнала. И потом, почему ты думаешь, что она будет уж так сильно переживать? Они уже года два как в разводе, рано или поздно каждый из них снова бы вступил в брак. Просто Чарлз оказался первым.

— Логично, — согласилась Клер. — Но ты рассуждаешь как адвокат, а не как женщина.

— Одно не исключает другое.

— Отлично сказано, но я бы советовала тебе почаще вспоминать об этом. Николь новость о помолвке отца явно вывела из равновесия, и я уверена, что и Мэгги все эти выходные просидела в гостиничном номере и проревела.

— Так уж и проревела! Такие страсти, как ты расписываешь, бывают только в романах. Я уверена, что Мэгги и дела нет до Чарлза с его свадьбой. Вот Николь эта новость действительно расстроила.

— Что ж, — нехотя признала Клер, — может, ты и права.

— Еще бы не права! Это ты живешь одними эмоциями. — Слова сестры задели Клер, хотя Элли, может быть, и не хотела того. В жизни Клер и впрямь было много безумств — побег из дома, слишком ранний успех, баловство наркотиками, чуть было не разрушившее блистательную карьеру… Клер иногда казалось, что она обречена идти по жизни методом проб и ошибок.