День, когда мы встретились - Бреттон Барбара. Страница 23

— Если хочешь, в холодильнике осталось немного пиццы, — предложила она, откинув волосы дочери с ее лба, как делала, когда та была младенцем.

— Какой?

— С перцем и с грибами. Николь сморщила нос:

— Вместе?

— Разумеется, отдельно. — Мэгги ожидала, что дочь рассмеется, но это была старая семейная шутка, давно уже не смешная. — Папа не звонил? — спросила она.

— Откуда я знаю? — фыркнула Николь. — Меня здесь не было, а автоответчик ты забыла включить.

— Извини, дорогая. Если хочешь, позвони ему сама завтра после школы.

«Я знаю, как ты скучаешь по нему. Я сама скучала по своему отцу».

Николь пожала плечами. Мэгги не имела ни малейшего понятия о том, что означает этот жест. Она встала.

— Что ж, мне, пожалуй, пора идти спать. — Она снова потрепала волосы дочери, такие мягкие, такие шелковистые, такие синие. — Спокойной ночи, родная. Не забудь завести будильник.

— Не забуду.

Это, пожалуй, был самый длинный разговор между ними за последние полгода. Мэгги ужасно не хотелось, чтобы он кончался, но она знала всю опасность долгих разговоров с непредсказуемой девочкой-подростком.

Мэгги уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг зазвонил телефон. Мэгги обернулась от двери:

— Ты помнишь, что я тебе велела? После девяти вечера трубку не бери!

Мэгги сама понимала, что это правило, может быть, и не имеет смысла. Но должна же быть хоть какая-то дисциплина, иначе она совсем потеряет авторитет.

— Я думаю, это тебя, — сказала Николь. — Тот мужик, что звонил.

— Мне кто-то звонил? — «Успокойся, Мэгги! Это не он!»

— Да, — кивнула Николь. — Извини, забыла тебе сказать.

Сердце Мэгги бешено колотилось.

«Успокойся, Мэгги! — подумала она. — Глупо так вести себя в тридцать пять лет. Можно подумать, ты одного возраста с Николь».

Она взяла трубку.

— Мэгги, извини, я не смог ждать семь дней. — Голос Конора, такой родной.

— Я вижу. — Мэгги с трудом скрывала свое волнение.

— Я так понял, это твоя дочь подходила?

— Да.

— Она сейчас нас слышит?

— Да. Подожди минутку, я перейду в другую комнату. — Она отняла трубку от уха.

— Не ложись слишком поздно, дорогая, — попросила она Николь, поцеловав ее в синие волосы.

Николь покосилась на трубку в ее руках:

— Он из твоей школы?

— Нет. Это мой новый друг. — Мэгги не могла лгать дочери, хотя и не была еще готова сказать всю правду.

Николь промолчала.

— Чтобы до полуночи свет у тебя был потушен! — с притворно-строгим видом сказала Мэгги. — Хорошо?

— Хорошо.

Мэгги вышла из комнаты Николь и прошла в свою спальню.

— Извини, что так долго, — сказала она Конору.

— Без проблем. Если я не вовремя, то…

— Нет! — вырвалось у Мэгги. — Я хочу сказать: я рада, что ты позвонил.

— Я не смог ждать целую неделю.

— И правильно вделал. — Она откинулась на кровать, улыбаясь, словно последняя дурочка.

— Я решил позвонить, чтобы проверить, насколько это у тебя серьезно.

— Абсолютно серьезно, — заверила она, прижимая телефон ближе к уху. — Видел бы ты лицо Николь, когда ты позвонил!

— Надеюсь, я не причинил никаких хлопот?

— Ничего страшного. Она в том возрасте, когда все, что ни делает ее мать, «не круто», «не клево» — и как там они еще выражаются? — «не прикольно».

— А это под какую категорию подходит? — усмехнулся он.

— Под все три сразу.

— Я скучаю по тебе, — признался он. У Мэгги перехватило дыхание.

— Я тоже.

— Я не должен был отпускать тебя.

Его слова кружили ей голову, словно шампанское.

— Я должна была ехать. У меня есть дела. — И у него тоже, хотя она мало что знала о его работе полицейского.

— Я хочу с тобой встретиться, — сказал Конор.

Она слегка рассмеялась. Это было получше шампанского.

— Я тоже. Только вот когда? Я чертовски занята!

— Я готов в любое время, в любом месте. Может, я заеду за тобой завтра утром? Позавтракаем где-нибудь перед твоей работой.

— Нет, завтра вряд ли. Завтра я весь день занята. — Мэгги старалась говорить так, чтобы по ее голосу он понял, что она действительно сожалеет, что не может с ним встретиться.

— Понимаю. Слишком близко к дому. — Она вздохнула.

— Да, — призналась она. — Видимо, я еще не готова, чтобы кто-то об этом знал.

«Послушать тебя, можно подумать, что у этих встреч есть будущее».

— Я все равно с тобой встречусь. Просто так не отстану, и не мечтай.

— Я и не хочу, чтобы ты отстал.

— Я хочу тебе многое сказать, Мэгги.

Она закрыла глаза и вспомнила номер в кейп-мейской гостинице, жаркий камин, прикосновение его рук. Мэгги замерла от удовольствия.

— Вообще-то, — сказала она, — завтра у меня есть пара свободных часов между работой и школой. Знаешь ресторан «Кадиллак»?

— Знаю. — Мэгги почти почувствовала, как он улыбается. — Там еще большая розовая рыба над дверью. Во сколько?

— В полпервого. Нет, лучше в двенадцать! — Ей не хотелось ждать лишние полчаса.

— Пожалуйста, столик для двоих, — заказал Конор, — в секции для некурящих, у окна.

Он хотел видеть, как Мэгги остановится на стоянке, как будет выходить из машины. У них было всего два часа, и он не хотел терять ни минуты.

— Следуйте за мной.

У официантки была пышная копна светлых, почти белых волос. Конор обедал в этом ресторане как минимум раз в неделю — и ни разу не видел, чтобы в прическе официантки колыхнулся хотя бы один волосок. Как и ни разу не видел, чтобы она улыбалась. Официантка должна улыбаться клиентам, это ее обязанность. Должно быть, эта дама — одна из владелиц ресторана. Иначе чем объяснить, что она все еще работает здесь?

— Этот подойдет? — Она остановилась перед столиком на полпути к окну.

— Лучше тот. — Конор указал на столик перед самым окном.

Официантка молча продефилировала к указанному столику и положила на него два меню.

— Приятного аппетита. — И удалилась, так ни разу и не взглянув на него.

Конор стянул свою кожаную куртку и повесил на крючок за спиной. Он сделал это механически. Некоторые вещи нужно делать механически, по крайней мере на его работе. Если все принимать слишком близко к сердцу, недолго и сойти с ума.

Иногда ему, правда, казалось, что он в этом перебарщивает. И что именно это было причиной смерти Бобби. Адвокат Конора, с которым тот встречался этим утром, сказал ему, что такое мышление непродуктивно.

— Никто тебя ни в чем не обвиняет, — сказал Гленн, озабоченно потирая переносицу. — Все, чего от тебя хотят, — это чтобы ты просто изложил факты так, как они тебе видятся.

Все говорили ему, что он ни в чем не виноват. Коллеги-полицейские. Владелец магазина, бывший свидетелем происшествия. Об этом свидетельствовали и показания самого Уокера. Никто не сомневался в том, что пятнадцатого ноября прошлого года Аллен Уокер стрелял в полицейского Бобби Ди Карло и убил его.

Так почему же он все никак не может успокоиться, забыть все это, словно кошмарный сон, и не казнить себя понапрасну?

— Я знаю, я все видел, — убеждал его владелец магазина. — Вы сделали все, что было в ваших силах.

«Нет, не все. Нельзя подставлять напарника под выстрел. Нужно взять огонь на себя».

Мэгги словно очнулась ото сна, поняв, что отец Роурк обращается к ней.

— Простите, что вы сказали, святой отец?

— Да что с тобой, Мэгги? — удивился пожилой священник. — Ты словно в облаках витаешь! Мы с миссис Мартинес спрашивали твое мнение насчет меню для ужина в честь золотого юбилея нашей церкви.

— Смотрите-ка, — улыбнулась миссис Мартинес, — наша Мэгги покраснела!

— Я не покраснела, — попыталась оправдаться та. — Я просто отвлеклась на…

Но на что? Кроме них троих, в зале не было ни души. За окном тоже стояла полнейшая тишина, даже птички не чирикали.

— Я подумала: эта мебель так скрипит… — Мебель и впрямь сама была готова отпраздновать золотой юбилей. — Не пора ли обзавестись новой?