Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 19

Мы подняли вещи и двинулись в путь. Гвен тихонько произнесла:

— Мне бы не хотелось, чтобы Билл это слышал, но… не составляет особого труда «убедить» общественный терминал в том, что у тебя есть кредит в банке, даже если его и нет!

Я так же тихо ответил:

— Мы прибегнем к этому, если откажут честные приемы. Моя дорогая, сколько еще хитрых штучек у тебя про запас?

— Сэр, я даже не понимаю, о чем вы говорите! В ста метрах впереди нас… А что, на той будке светится желтый знак? Но почему столь немногочисленны будки, принимающие мелочь?

— Да потому, что Большой Брат желает знать, кто и кому звонит. А при наличии кредитной карточки мы практически делимся с ним своими тайнами. Да, на той будке есть знак. Стало быть, можно запихивать туда наши монеты!

Преподобный Хендрик Шульц быстро ответил по своему терминалу. Его глаза на добродушном лице Санта Клауса внимательно оглядели меня, оценили и подсчитали, сколько деньжат в моем кошельке.

— Отец Шульц?

— Во плоти. Чем могу служить, сэр? — вместо ответа я вытянул из бумажника тысячекроновую купюру и подержал ее перед экраном. Доктор Шульц поглядел на нее, поднял лохматые брови и сообщил: — Вы меня заинтересовали, сэр!

Я похлопал себя по ушам, зыркая глазами вправо и влево, потом изобразил всех троих обезьянок [10]. Он, прекрасно поняв, ответил:

— Ну что ж, мне, пожалуй, следует выпить чашечку кофе. Не хотели бы вы составить компанию? Одну минуточку…

Он проворно написал что-то на листе бумаги и показал его. Там крупными печатными буквами было выведено: «Ферма Старого Мак-Дональда» [11].

Вслух старикан произнес:

— А не встретиться ли нам в гриль-баре на Сан-Суси? Это на Петтикот-Лейн, как раз напротив моей студии. Через десять минут, пожалуй?

Говоря это, он пальцем водил по написанному.

— Нормален! — ответил я и отключил терминал.

Я почти не практиковал походы в сторону ферм, поскольку они находились в зоне полного притяжения, не очень приятного для моей больной ноги. Впрочем, я не вполне точен: в Системе можно встретить достаточное количество поселенцев, занимающихся фермерством при любой частичной величине земного притяжения, той, какая была предпочтительнее им самим или выращиваемым растениям-мутантам. Но на «Золотом правиле» основные свежие продукты производились под натуральным солнечным освещением и в зоне полного земного притяжения. Некоторые области поселения, освещавшиеся искусственным светом, тоже что-то производили, правда, при других величинах притяжения, но сколько места это занимало в общем балансе продовольствия, я не знаю. Мне лишь было известно, что достаточно обширная территория от кольца пятьдесят до кольца семьдесят от края до края являлась гигантской плантацией-оранжереей со столбиками-подпорками, гасителями вибрации и пешеходными тропинками по краям.

На этом участке из двадцати колец длиной в восемьсот метров радиусы 0-60,120–180 и 240–300 пропускают внутрь солнечный свет, а сектора между радиусами 60-120, 180–240 и 300-0 являются «фермерскими угодьями». «Старая Макдональдова ферма» занимает всю поверхность секторов 180–240 между кольцами 50 и 70.

Среди обширных фермерских угодий можно было заблудиться, особенно в посадках кукурузы, которая вымахивала здесь значительно выше, чем в Айове. Но док Шульц польстил мне, предположив, что я соображу, где именно его найти. Впрочем, он оказался прав, ибо я сразу направился к известному ресторану с баром, расположенному в середине фермы, на шестидесятом кольце и радиусе 210 в зоне (ну конечно же!) полного земного притяжения. Ресторан располагался «под открытым небом» и носил название «Сельская кухня».

Нам пришлось спуститься внутрь кольца пятьдесят, пройти до конца шестидесятого четыреста метров и подняться на поверхность в зону полного (будь оно неладно!) притяжения. Не так уж это далеко — около четырех городских блоков. Но попробуйте одолеть эту дистанцию на искусственной ноге, с культей, изрядно натертой чрезмерно долгой ходьбой, да еще с грузом!

Гвен почувствовала это по моему голосу, выражению лица, походке… А может быть, уже научилась читать мои мысли — я бы не мог это отрицать с полной уверенностью.

Она остановилась. Я тоже.

— Что-нибудь не так, милая?

— Да. Сенатор, отдайте этот узел. Я могу понести «дерево-сан» на голове. Поэтому отдай!

— У меня все в порядке…

— О да, сэр. Конечно же, в порядке, и я собираюсь этот порядок поддерживать. Тем более, что у тебя есть привилегия изображать «macho», когда тебе вздумается, а мне разрешается быть слабой, рассуждать нелогично и устраивать истерики. Вот и теперь я почти близка к обмороку. И останусь в этом состоянии, пока ты не отдашь мне узел. Позднее тебе будет позволено меня отколотить.

— Гм-гм. Не наступила ли моя очередь выдвигать аргументы?

— Она наступит в ваш день рождения, сэр. Но пока что его не видать. Позволь мне взять узел, ну пожалуйста!

Возразить было нечего, и я сдался, выпустив узел из рук. Билл и Гвен пошли впереди меня, причем дорогу прокладывал Билл. Деревце на голове Гвен не покачнулось, хотя дорога оказалась далеко не гладкой: ее захламили всякого рода отбросы.

Я потихоньку ковылял за ними, тяжело опираясь на палку и перенося на нее почти всю нагрузку с культи. Поэтому, когда мы дошли до ресторана-дворика, я чувствовал себя вполне сносно.

Док Шульц стоял спиной к бару, опираясь на стойку согнутой в локте рукой. Он узнал меня, но не подал виду, пока я не приблизился вплотную.

— Доктор Шульц?

— A-а, это вы! — он не спросил, как меня зовут. — Не устроиться ли нам поуютнее? Мне приглянулся тот тихий яблоневый сад. А что если попросить хозяина отнести туда маленький столик и поставить парочку стульев под деревьями?

— Пожалуй. Но три стула, а не два…

Гвен подошла ближе.

— А не четыре?

— Нет. Я хочу, чтобы Билл сторожил наши вещички, как и раньше. Вон там есть свободный стол, и Билл разместит наш багаж на нем и вокруг.

Вскоре мы втроем устроились за столом, вынесенным в сад. Посовещавшись с собеседниками, я заказал пиво для преподобного и себя, кока-колу для Гвен и попросил официантку подать тому молодому человеку, что сидит с вещами, все, что он пожелает: пиво, коку, сандвичи, еще какую-нибудь еду. (Я вдруг сообразил, что Билл, скорее всего, ничего не ел за весь день, а может, и дольше.)

Когда официантка отошла, я вытянул из кармана ту самую тысячную купюру и передал ее доку Шульцу.

Та мгновенно исчезла.

— Сэр, вам нужна расписка?

— Отнюдь.

— Джентльменское соглашение, так? Превосходно! А теперь поведайте, чем я могу быть полезен?

Сорок минут спустя доктор Шульц знал о наших трудностях все, ибо я ничего не утаил. Мне показалось, что помощь будет реальной лишь в том случае, если он будет знать всю подоплеку событий, разумеется, в пределах моей собственной осведомленности.

— Так вы говорите, в Рона Толливера стреляли? — спросил он.

— Сам я этого не видел, но слышал, как это произнес Главный проктор. Поправка: я слышал голос, похожий на голос Франко, да и Менеджер обращался с говорившим соответствующим образом.

— Вполне достаточно. Услышав топот копыт, знаешь, что это конь, а не зебра! Но ни о каком покушении я сегодня еще не слышал, да и в этом ресторанчике никаких признаков возбуждения, между тем как убийство или покушение на второго крупного воротилу Компании в его собственной резиденции должно было бы вызвать хоть какую-нибудь реакцию! Я в этом баре провел несколько минут до вашего прихода: ни слова о чем-либо подобном. А ведь бар — излюбленное место для обмена новостями, тем более, что здесь имеется и многоканальный экран новостей. Гм, а не мог ли Менеджер попридержать это известие?

— Такая лживая змея способна на все.

— Не стану вдаваться в обсуждение его моральных качеств, к тому же, мое мнение целиком совпадает с вашим. Меня интересуют лишь его физические возможности. Нельзя так просто скрыть факт покушения. Кровь, крики. Смерть или ранение жертвы. Да еще свидетели, например, Франко. Конечно, судья Сэтос контролирует здесь единственную газету, терминалы, прокторов. Конечно, если он очень подсуетится, то сможет скрывать этот факт достаточно долго. Поглядим — об этом я тоже доложу, когда вы прибудете в Луна-Сити.