Т. 14 Чужак в стране чужой - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 69

— Черной вдове некуда деться от своего яда.

— Ровно в том же положении и Майк. Правда, он не такой симпатичный, как эта арахнида…

— Да у тебя совесть-то есть? — возмутилась Доркас — Ну как можно говорить такие гадости? К тому же это неправда.

— Дитя мое, я сужу здраво, а тебе мешает твой гормональный баланс. Как бы то ни было, красивый он или не очень, но Майк не может избавиться от своих денег, а потому постоянно находится в опасности. И я не только о Куне. Верховный суд совсем не столь «аполитичен», как можно бы подумать… Они-то, конечно, не станут его убивать, а только упекут за решетку — что, на мой взгляд, еще хуже. А сколько еще заинтересованных личностей — и чиновников, и законодателей, и так себе, частных граждан? И все думают сейчас об одном — как отразится на их судьбе присутствие Майка на похоронах в роли виновника торжества. Я…

— Начальник, тебя к телефону.

— Энн, ты что, родом из Порлока?

— Нет, из Далласа.

— Я не подойду.

— Она представилась как Бекки.

— Так что же ты сразу не сказала?

Джубал бросился в соседнюю комнату; с экрана улыбалось знакомое лицо мадам Везант.

— Бекки! Как хорошо, что ты позвонила!

— Привет, док. Ну, посмотрела я цирк, который ты устроил.

— И как, я хорошо смотрелся?

— В жизни не видела, чтобы так красиво обували лохов, это ж любому ярмарочному зазывале на зависть.

— Высокая похвала, Бекки. — Джубал на мгновение задумался. — Но ведь всю подставку организовала ты, я только снял навар — и густой навар. Так что, говори — сколько с меня?

Мадам Везант нахмурилась.

— Ты обижаешь меня в самых лучших чувствах.

— Бекки! Кричать «браво» и хлопать в ладоши — тоже дело очень хорошее, только лучше хлопать кучей зеленых, ядреных, узких и хрустких бумажек. К тому же я запишу все на Человека с Марса, а уж он-то как-нибудь не обеднеет. Так что все хрусты с него, а с меня, — ухмыльнулся Джубал, — только один хруст — в костях, когда я тебя облапаю.

— Да уж, — ухмыльнулась Бекки, — помню я, как ты напевал, что профессору все лучше и лучше, что он совсем скоро поправится, а сам все оглаживал и оглаживал меня по заднице. Хорошо у тебя, кстати, получалось.

— Не может быть, чтобы я так грубо нарушал профессиональную этику.

— Сам будто не помнишь. И оглаживал далеко не по-отечески.

— Ну, не знаю. Возможно, это была необходимая лечебная процедура. Вообще-то, я с этим делом — с поглаживанием по всяким местам — давно завязал, но для тебя сделаю исключение.

— Еще бы ты не сделал — я бы тебе такое сделала!

— Ты лучше сделай не такое, а другое — прикинь свой гонорар. Главное — нолики не забудь.

— Знаешь, док, снять навар — или по культурному гонорар — можно сотней разных способов. Ты следил сегодня за биржей?

— Нет, и не надо мне ничего рассказывать. Лучше заезжай сюда. Выпьем.

— М-м-м… соблазнительно, но не выйдет. Я обещала, ну, скажем, довольно важному клиенту, что буду все время в досягаемости.

— Ясненько. Как ты думаешь, Бекки, а вдруг звезды покажут, что это дело завершится к полному всеобщему удовлетворению, если все бумаги будут подписаны прямо сегодня? Ну, скажем, сразу после закрытия биржи.

Мадам Везант немного задумалась.

— Я у них спрошу.

— Обязательно спроси. И обязательно заезжай к нам. Мальчонка тебе понравится; он, конечно, странненький, что твоя семидолларовая бумажка, но все равно — прелесть.

— М-м… постараюсь. Спасибо, док.

Вернувшись в гостиную, Джубал не обнаружил там Майкла — Нельсон утащил его в спальню обследовать.

— Доктор. — На лице корабельного врача было полное недоумение. — Я же видел этого пациента какие-нибудь десять дней тому назад. Откуда у него такие мускулы?

— А ты что, не знаешь? Вырезал купон из журнала «Стояком: только для Настоящих мужчин» и отправил. Ну, знаешь, эта реклама того, как любой девяностофунтовый хлюпик может…

— Джубал, перестань.

— А чего ты его не спросишь?

Нельсон спросил.

— Я их надумал, — объяснил Майкл.

— Вот это точно, подтвердил Джубал. — Он их «надумал». Неделю назад он был в кошмарном виде — бледный, тощий, как хворостинка, вялый. Словно всю жизнь просидел в подземелье — да так оно, наверное, и было. Я велел ему поднабраться сил, что он и сделал.

— Это каким же образом? — с сомнением спросил Нельсон. — Зарядка и упражнения?

— Плавал и довольно много.

— Несколько дней бултыхания в бассейне — и он выглядит так, словно несколько лет ворочал железо! — Нельсон сосредоточенно нахмурился. — Я знаю, что Майк умеет управлять любой своей мышцей, даже теми из них, которые у нормального человека функционируют непроизвольно. Такая способность встречается, хотя и редко. Но в данном случае приходится предположить, что…

— Доктор, — ласково посоветовал Джубал, — а почему бы вам не признать, что ни хрена вы тут не грокаете?

— И то верно, — вздохнул Нельсон. — Одевайся, Майкл.

А ведь гости все еще не знали подробностей.

— С деньгами я поступил просто, — начал Джубал. — Нужно было их связать, причем таким образом, чтобы драка не началась ни при каких мыслимых условиях, даже после смерти Майка. При таком прискорбном повороте событий в действие вступает пункт соглашения, отбирающий у Дугласа контроль над капиталом. Но Кун и прочие уверены в обратном — в том, что смерть нашего брата по воде закрепляет этот контроль навечно. Почему уверены? Они получили информацию, поступившую из очень надежного источника, сиречь — от меня. Будь я волшебником, так попросту отнял бы у него все, до последнего гроша. Эти…

— Но почему? — удивленно перебил его капитан.

— А вот ты, шкипер, — повернулся Харшоу, — ты мог бы назвать себя состоятельным человеком? Я имею в виду — по-настоящему богатым.

— Я?! — фыркнул ван Тромп. — Жалование, в перспективе — пенсия, заложенный-перезаложенный дом и две дочки в колледже. Хорошо бы стать богатым — только как?

— Ничего хорошего. Тебе бы не понравилось.

— Вы только его послушайте! Да если бы у тебя самого две девицы на горбу сидели…

— Я поднял на ноги четырех — и залез в долги по самые уши. Одна из них стала большой знаменитостью — только она теперь не Харшоу, взяла фамилию мужа. По той, единственно, причине, что папаша у нее — старый безобразник, а не уютный зеленый бугорок, на который можно раз в год возложить анютины глазки. Остальных образование не испортило, поздравят с днем рождения — и снова забудут. Я распространяюсь о своем потомстве только затем, чтобы показать — отцу почти никогда не хватает его доходов. А почему ты не уйдешь в какую-нибудь фирму? За одно только имя они заплатят тебе в несколько раз больше теперешнего. Неужели никто не предлагал?

— Это совершенно неважно, предлагали или нет, — чопорно кивнул ван Тромп. — Я — профессионал.

— В смысле, что никакие вонючие деньги не разлучат тебя с космическим кораблем?

— Деньги бы тоже не помешали.

— От малых денег мало толку. Дочери могут растранжирить ровно десять процентов того, что зарабатывает рядовой папаша. Закон природы, именуемый отныне «Законом Харшоу». Но настоящее богатство — когда для одного только поиска дырок в налоговом законодательстве требуется содержать целую армию жуликов, — такое богатство приковало бы тебя к земле столь же верно, как и отставка.

— Ерунда! Вложи все в государственные бумаги, а потом стриги себе купоны.

— Человек, способный разбогатеть, так никогда не сделает. Получить большие деньги совсем не сложно — всего-то и требуется, что положить на это дело всю свою жизнь. И работать, работать, работать, работать преданно и неустанно. Не в твоем это стиле, капитан. Ты совсем не хочешь зарабатывать деньги — ты хочешь их тратить.

— Совершенно верно, сэр! Вот я и не понимаю, чего это ты решил отнять у Майка его богатство.

— Чего? А вот того. Большое богатство — настоящая чума, разве что делать деньги — единственная твоя страсть и ты балдеешь от самого процесса. Да и тогда остаются серьезные заморочки.