Тетралогия Будущего - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 3

— Ладно, джентльмены, деньги оставьте себе.— Дядя Чарли взглянул на палец с часами. — Мы уже опаздываем, дорогие мои. Пошли.

По тропе я опять шел позади них — постоянно настороже, аж волосы на затылке дыбом встали.

Сели в машину, и, едва тронулись с места, Старик строго спросил:

— Ну? Что вы заметили?

Я парировал вопросом на вопрос:

— Насчет первого сообщения никаких сомнений? Того, что оборвалось?

— Абсолютно.

— Этой штукой агента не обманешь даже в темноте. Он видел другой корабль.

— Разумеется. Что еще?

— Сколько, по-вашему, может стоить этот розыгрыш? Новая жесть, краска и, судя по тому, что я заметил внутри, несколько кубометров бруса для крепежа...

— Продолжай.

— На этой ферме только вывески не хватает: «Заложено». Ясное дело, они не сами оплачивали эту шуточку.

— Безусловно. А ты, Мэри?

— Вы заметили, дядюшка, как они со мной обращались?

— Кто? — резко спросил я.

— Полицейский и эти двое парней. Когда я прикидываюсь этакой обаятельной милашкой, с мужчинами обязательно должно что-то происходить. Здесь же — никакой реакции.

— По-моему, они обратили на тебя внимание,— возразил я.

— Ты не понимаешь. Я просто чувствую реакцию. Всегда чувствую. Что-то с ними не так. Они словно мертвецы. Или евнухи — если ты догадываешься, что я имею в виду.

— Гипноз? — предположил Старик.

— Возможно. Или действие наркотиков.

Мэри озадаченно нахмурилась.

— Хм... — Старик задумался, потом сказал: — Сэмми, на следующем разъезде сверни налево. Нам нужно осмотреть место в двух милях к югу отсюда.

— Место посадки, вычисленное по фотоснимку?

— А что же еще?

Однако добраться нам туда не удалось. Мост впереди рухнул, а разогнаться, чтобы перескочить реку по воздуху, было негде, да и правила дорожного движения для летающих машин этого не разрешали. Мы заехали с юга, по единственной оставшейся дороге, но там нас остановил полицейский. Сказал, что проезда нет из-за пожара. Кустарник, мол, горит, и, если мы поедем дальше, нам придется участвовать в тушении. И вообще, ему положено бы отправить меня туда сразу.

Мэри захлопала ресницами и наврала, что ни она, ни дядюшка Чарли не умеют водить машину. Полицейский смилостивился и оставил нас в покое.

Отъехав от заграждения на дороге, я спросил:

— А этот как?

— Что как?

— Евнух?

— Ни в коем случае! Очень симпатичный мужчина.

Меня это задело.

Взлетать Старик запретил. Видимо, это и в самом деле было бы бесполезно. Мы отправились в Де-Мойн и, вместо того чтобы оставить машину у заставы, заплатили за программу до студии местного стереовещания. «Дядюшка Чарли» принялся скандалить, и мы прорвались-таки в кабинет главного управляющего: Старик врал на ходу, хотя, может быть, Чарлз М. Кавано и в самом деле был какой-нибудь шишкой в Федеральном управлении связи.

Очутившись в кабинете, Старик продолжал строить из себя Высокое Начальство.

— Что это за глупый розыгрыш с летающей тарелкой, сэр? Я требую четкого ответа и предупреждаю, что от этого может зависеть судьба вашей лицензии.

Управляющий, небольшого роста сутулый человечек, однако, не испугался; подобные угрозы, видимо, лишь действовали ему на нервы.

— Мы передали опровержение по всем каналам,— сказал он. — Нас просто подставили. Но виновный уже уволен.

— Этого явно недостаточно, сэр.

Человечек — фамилия его была Барнс — пожал плечами.

— А чего еще вы от нас ожидаете? Мы что, должны его повесить?

Дядя Чарли ткнул в его сторону сигарой.

— Предупреждаю, сэр, со мной шутки плохи. Я совсем не убежден, что два молодых олуха и младший репортер могли самостоятельно провернуть этот возмутительный розыгрыш. Тут пахнет деньгами, сэр. Да-да, и немалыми. А теперь скажите-ка мне, что именно вы...

Мэри сидела рядом со столом Барнса. Она сделала что-то со своим нарядом и уселась в такой позе, что мне сразу вспомнилась картина Гойи — «Маха обнаженная». Спустя несколько секунд она подала Старику сигнал — большой палец вниз.

Барнс вроде бы не должен был этого заметить: мне казалось, что он смотрит только на Старика. Однако заметил. Он повернулся к Мэри, лицо его словно помертвело, а рука потянулась к ящику стола.

— Сэм! Стреляй! — коротко приказал Старик.

Я выстрелил. Луч отжег ему ноги, и туловище Барнса грохнулось на пол. Не самый удачный мой выстрел: я думал прожечь дыру в животе.

Пальцы Барнса все еще тянулись к упавшему пистолету, и я отпихнул оружие носком ботинка. Человек с отстреленными ногами уже не жилец, однако умирает не сразу, и я хотел избавить его от мучений, но тут Старик рявкнул:

— Не трогать! Мэри, назад!

Он осторожно, словно кошка, обследующая незнакомый предмет, подобрался поближе. Барнс протяжно выдохнул и замер. Старик потыкал его тростью.

— Босс, пора сваливать, а? — сказал я.

Не оборачиваясь, он ответил:

— Здесь ничуть не опасней, чем где-то еще. Возможно, их в этом здании полно.

— Кого «их»?

— Откуда я знаю? Их, таких вот, как этот. — Он указал на тело Барнса. — Нам как раз и нужно узнать, кто они такие.

Мэри судорожно всхлипнула и выдохнула:

— Он еще дышит. Смотрите!

Тело лежало лицом вниз. Пиджак на спине медленно поднимался и опадал, словно легкие Барнса продолжали работать. Старик присмотрелся и ткнул в спину тростью.

— Сэм. Иди сюда.

Я подошел.

— Раздень его. Только в перчатках. И осторожно.

— Взрывное устройство?

— Не болтай. И осторожно.

Должно быть, Старик догадывался, в чем дело. Я всегда думал, что у него в голове компьютер, который делает верные логические заключения, даже когда фактов всего ничего, — как эти ученые парни, что восстанавливают облик доисторических животных по одной-единственной косточке. Я натянул перчатки — специальные перчатки: в таких можно и кипящую смолу перемешивать, и на ощупь определить рельеф на монете, — затем принялся переворачивать Барнса, чтобы расстегнуть пиджак.

Спина у него по-прежнему шевелилась. Мне это совсем не понравилось — неестественно как-то,— и я приложил руку между лопаток.

У нормального человека там позвоночник и мышцы. Здесь же было что-то мягкое и податливое. Я резко отдернул руку.

Мэри молча подала мне ножницы со стола Барнса, и я разрезал пиджак. Под ним оказалась тонкая рубашка, а между рубашкой и кожей, от шеи и до середины спины, было что-то еще — толщиной около двух дюймов, отчего и казалось, что человек сутулится или на спине у него небольшой горб.

Но эта штука пульсировала.

На наших глазах «горб» медленно пополз со спины, прочь от нас. Я протянул руку, чтобы задрать рубашку, но Старик стукнул тростью мне по пальцам.

— Ты все-таки реши, что тебе нужно, — сказал я, потирая костяшки пальцев.

Он молча засунул трость под рубашку, поворочал и мало-помалу задрал рубашку к плечам. Теперь уже ничто не мешало разглядеть эту тварь.

Серая, чуть просвечивающая, с раскинувшейся по всему телу системой каких-то органов — бесформенная, но определенно живая тварь. Она перетекла на бок Барнса и, не способная двинуться дальше, застыла между рукой и грудной клеткой.

— Бедняга, — тихо произнес Старик.

— А? Это?

— Нет. Барнс. Когда все это закончится, напомните мне, что ему полагается «Пурпурное сердце». Надо будет проследить. Если закончится. — Старик выпрямился и принялся расхаживать по кабинету, словно напрочь забыл про тварь, которая примостилась под рукой мертвого Барнса.

Я попятился, не спуская с твари взгляда и держа ее под прицелом. Быстро передвигаться она, похоже, не могла, летать, видимо, тоже, но кто ее знает, на что она способна. Мэри подошла, прижалась ко мне плечом, словно ища утешения, и я обнял ее свободной рукой.

На маленьком столике рядом с рабочим столом Барнса лежала стопка круглых коробок со стереопленкой. Старик взял одну, вытряхнул кассету и двинулся к нам.

— Эта, думаю, подойдет.