Тоннель в небе - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 9

– Это именно столько, сколько ты можешь взять с собой и оставаться на ногах. Дай мне посмотреть на твой нож, дорогой.

У Рода было несколько ножей, но один из них был «его» ножом, любимым оружием с двадцатисантиметровым стальным лезвием. Он протянул его сестре, которая взвесила нож в руке.

– Отлично! – сказала она и осмотрелась. Заметив муху, она взмахнула рукой. Лезвие рассекло насекомое на две части. Она достала из-за голенища другой нож.

– Это тоже хорошая вещь. – Держа в руках оба ножа, она поочередно взвешивала их. Затем защелкнула свой нож и протянула рукоятью к Роду.

– Это мой любимец, «Леди Макбет». Я брала его на свое одиночное испытание, Бадди. А теперь хочу, чтобы и ты взял его.

– Ты хочешь поменяться ножами?

Род почувствовал сожаление при мысли о том, что придется расстаться со своим «Полковником Бови». Его вовсе не вдохновляла необходимость брать с собой другой нож. Никому, кроме сестры, он бы этого не позволил.

– Мой дорогой! Я не хочу лишать тебя ни твоего ножа, ни твоего испытания. Я хочу, чтобы ты захватил оба ножа. Ты не умрешь с голоду или от жажды, а запасной нож может оказаться ценнее, чем запас тория, равный ему по весу.

– Спасибо, сестренка! Но я не хочу брать твой нож – ты, кажется, готовишься к решительным действиям. Я могу взять запасной нож из числа своих.

– Мне он не понадобится. Мои девушки позволят мне годами не использовать свой нож. Я хочу, чтобы «Леди Макбет» была с тобой на испытании. Она вложила нож в ножны. – Содержи его в порядке, брат.

Глава 3. ЧЕРЕЗ ТУННЕЛЬ

На следующее утро Род вышел из Темплтон Гейт не в самом лучшем настроении. Он собирался выспаться как следует перед тяжелым испытанием, но приезд сестры и ее рассказ о семейных делах помешали ему исполнить это намерение. Как и большинство детей, Род принимал свою семью и дом как нечто само собой разумеющееся: он думал о семейных делах не часто и не ценил семейного благополучия, как рыба не ценит воду. Оно просто было.

Теперь его внезапно не стало. Они с Элен проговорили допоздна. Сестра опасалась рассказывать ему подробности о семейных происшествиях накануне тяжелого испытания. Обдумав все, она решила, что поступила правильно, а потом вспомнила старинную истину о том, что «правильное» и «неправильное» часто различаются лишь много лет спустя при взгляде на прошлое. Позже она поняла, что было не очень хорошо занимать его чем-то посторонним перед самым испытанием. Однако ей казалось, что еще хуже было бы оставить его в неведении перед возвращением в пустой дом.

Решение необходимо было принимать ей: она с этого дня становилась опекуном брата. Необходимые документы были подписаны и заверены печатью: судья дал разрешение. И она внезапно обнаружила, что быть «родителем» не всегда просто и приятно.

Увидев, что ее «ребенок» успокоился, она решила, что ему пора спать, слегка шлепнула его по спине и приказала ложиться; ушла она, когда Род, казалось, уже спал.

Но Род не уснул, он просто хотел остаться один. Его мозг работал со скоростью машины, идущей без груза. Около часа он долго и бесполезно размышлял о болезни отца, удивляясь тому, что увидит его снова только через двадцать лет – да ведь он в то время будет почти таким же старым, как мама! Потом он внезапно обратился к столь же бесполезным размышлениям о неизвестности, ожидающей его во время завтрашнего испытания.

Наконец он решил попытаться уснуть – проделал несколько умственных упражнений на расслабление, чтобы очистить мозг, загипнотизировать себя. Это удалось нескоро, но наконец он погрузился в большое теплое облако и уснул.

Механизм кровати дважды принимался будить его. Проснувшись, он почувствовал, что глаза как будто зашиты иглой. С трудом раскрыв их, он поглядел в зеркало, решив, что бритье не понадобится ему там, куда он направляется… затем все же решил побриться.

Мать еще не вставала: ей вообще трудно было вставать так рано. Отец в эти дни редко завтракал… Род с внезапной болью вспомнил – почему. Но он ожидал увидеть сестру. Хмуро открыл свой обеденный поднос и обнаружил, что мать забыла набрать заказ – на его памяти такого случая не было. Ему пришлось самому сделать заказ и подождать – потеряно еще десять минут.

Элен показалась, когда он кончил есть. Она, к его удивлению, была в обычном платье.

– Доброе утро.

– Привет, сестра! Заказала ли ты завтрак? Мама забыла это сделать, а я не знаю, что ты любишь.

– О, я завтракала час назад. Я поджидала тебя.

– Да, но мне придется уйти. Я опаздываю.

– Я не задержу тебя. – Она подошла и обняла его. – Не волнуйся, парень. Тебя ждет важное испытание. Многие от страха умирают раньше, чем от настоящей опасности. Но если уж тебе придется бить, бей изо всей силы!

– Хорошо, я буду помнить это.

– Я возьму отпуск и буду здесь, когда ты вернешься. – Она поцеловала его. – Иди.

Доктор Мэтсон сидел на столе возле медицинских помещений Темплтон Гейта и отмечал имена в своем списке. Он смотрел на подходящего Рода.

– Привет, Уокер. Я думал, ты проворней.

– Простите за опоздание, сэр. Что-нибудь случилось?

– Не волнуйся. Я знавал одного парня, который не увидел восхода солнца, так как проспал свидание.

– Правда? Кто же он?

– Я сам.

– Неужели вы? Но ведь говорили…

– В этом нет и слова правды. Правдивые рассказы так редки. А теперь иди на медосмотр, не надо раздражать докторов.

Его прослушивали, просвечивали рентгеном, снимали энцефалограмму мозга и проделывали все, что полагалось делать на медосмотре. Старший из врачей послушал его сердце и пожал влажную от пота руку.

– Боишься, малыш?

– Конечно, сэр! – выпалил Род.

– Хорошо, что ты сказал правду. Если бы ты солгал, я не пропустил бы тебя. Что за повязка у тебя на ноге?

В повязке был спрятан нож Элен, «Леди Макбет».

– Сними повязку.

– Сэр?

– Я знаю, что кандидаты часто пускаются на всякие хитрости, чтобы избежать дисквалификации. Поэтому я хочу взглянуть. Род вынужден был снять повязку. Доктор убедился, что это ножны для оружия, а не перевязанная рана.

– Можешь одеваться. Доложи своему инструктору.

Род надел сумку с продовольствием и со всякой всячиной, прикрепил флягу. Фляга, сделанная из синтетики, крепилась к поясу. Груз был ремнями укреплен у него за плечами: слева шла трубка, кончавшаяся у рта, так что он мог пить, не снимая груза. Он хотел растянуть свой скудный запас продовольствия на все испытание, избегая риска использовать загрязненную воду или остаться без воды вообще – он надеялся, что свежая вода в конце концов найдется.

Он обмотал вокруг пояса двадцать метров крепкого тонкого каната. Трусы, брюки, куртка и сапоги-мокасины составляли его костюм; поверх всего он привязал свой нож «Полковник Бови». Одевшись, он выглядел толще, чем был на самом деле. Меховую одежду он держал в левой руке. Это была очень удобная парка с капюшоном, меховыми унтами и перчатками, но сейчас ее нельзя было надеть: слишком уж она была теплой. Род слышал, что эскимосы в такой одежде никогда не потеют. Доктор Мэтсон встретил его за дверью медицинского кабинета.

– Опоздавший мистер Уокер, – заметил он, затем взглянул на ношу за его плечами. – Много вооружения взял, сынок?

– Нет, сэр. Всего лишь пакет со снаряжением.

– Сколько же он весит?

– Одиннадцать килограммов. В основном вода и продукты.

– Ну, что ж… сначала у всех тяжело, потом становится легче. Ты не взял с собой набора «Хэнди-денди» для юного первопроходца космоса? И не взял складного патентованного вигвама?

Род почти выкрикнул:

– Нет, сэр!

– Можешь оставить теплую одежду. Я отправлю ее к тебе домой.

– Спасибо, сэр. – Род опустил одежду, добавив. – Я не был уверен, что она мне понадобится. Захватил на всякий случай.

– Она тебе не понадобится.

– Сэр?

– Я уже провалил пятерых за то, что они собрались в слишком уютную поездку… и еще четверых, явившихся в вакуумных скафандрах. Оба эти пути слишком глупы. Они должны были бы понять, что их не отправят в вакуум или хлорную атмосферу без соответствующих указаний в тексте экзаменационного задания.