Уолдо - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 16

Уолдо закрыл глаза. Выражение ангельского страдания пробежало по его лицу.

– Дядя Гас, а что если де Калбы откажут?

– Ничего страшного. Аварийные аккумуляторы вмещают в шесть раз больше энергии, чем обыкновенные.

– Ты уверен?

Почувствовав тяжесть, Бальдр начал скулить. Граймс поговорил с ним, и тот успокоился. Однако через некоторое время, которое показалось Уолдо целой вечностью, когда корабль уже довольно глубоко погрузился в гравитационное поле Земли, абсолютное ускорение само собой возросло, несмотря на то что скорость оставалась практически неизменной. Пес почувствовал, как изнурительная тяжесть растекается по его телу. Не понимая, что происходит, испытывая крайне неприятные ощущения, он испугался и завыл.

Уолдо открыл глаза.

– Боже милостивый, – простонал он. – Нельзя ли ему помочь? Он, кажется, умирает.

– Посмотрим.

Граймс отстегнул ремень безопасности и перешел на противоположную сторону.

Перемещение центра тяжести нарушило установившееся равновесие. Уолдо перекатился и стукнулся о борт отсека.

– Осторожней, – захныкал он.

– Ничего страшного.

Граймс погладил пса по голове и поговорил с ним.

Когда Бальдр успокоился, он оттянул его шкуру между лопатками, примерился и впрыснул успокоительное.

Затем протер место укола.

– Вот так, старина. Теперь будете лучше.

Когда Граймс уселся на место, Уолдо снова покатился, но на сей раз он держался со стоическим терпением.

После входа в атмосферу корабль «скорой помощи» сделал лишь один резкий маневр. Уолдо и пес взвыли.

– Частник, – объяснил пилот. – Как будто не заметил моих сигнальных огней. – И добавил что-то насчет женщин за рулем.

– Он не виноват, – подтвердил Граймс. – Я видел.

Пилот с предельной аккуратностью посадил машину на ровной площадке между шоссе и домом Шнайдера.

Их прибытия ожидала группа людей. Под руководством Граймса они отсоединили пассажирский отсек и поставили его на землю. Несмотря на то что все действия производились с крайней осторожностью, нескольких толчков и резких движений избежать все же не удалось. Уолдо мужественно перенес всю процедуру, не издав ни звука. Лишь слезы катились из-под опущенных век. Оказавшись на земле, он открыл глаза и спросил: – А где Бальдр?

– Я отвязал его, но он не захотел выходить.

Хриплым голосом Уолдо позвал: – Ко мне, Бальдр. Поди ко мне, мой мальчик.

Услышав голос хозяина, пес, сидевший внутри корабля, поднял голову и гавкнул. Он по-прежнему испытывал ужасающую слабость, но тем не менее прополз несколько сантиметров на животе, страшась ослушаться приказа. Граймс успел вовремя подойти к двери, чтобы увидеть происходящее.

Бальдр приблизился к краю своей полки и предпринял уморительную попытку броситься туда, откуда его звал Уолдо. Бедное животное воспользовалось единственным известным ему способом передвижения, собираясь вылететь через дверь и остановиться возле отсека, стоявшего на земле. Вместо этого пес пролетел несколько футов по направлению к плиточному полу корабля, отчаянно взвизгнул и неуклюже шлепнулся на вытянутые передние лапы.

Он молча лег на пол там же, где приземлился, и больше не делал попыток сдвинуться с места, а только лихорадочно дрожал.

Граймс подошел к нему, быстро осмотрел и, убедившись, что тот не получил серьезных повреждений, вернулся к двери.

– С Бальдром случилась маленькая неприятность, – известил он Уолдо. – Сильных ушибов нет, но бедняга совсем не умеет ходить. Лучше оставить его в корабле.

Уолдо осторожно покачал головой.

– Я хочу, чтобы он оставался со мной. Принесите носилки.

Носилки нашлись у пилота «скорой помощи». Граймс взял с собой двух человек и пошел за псом. Один из его помощников сказал: – Не нравится мне такая работа. У этого пса слишком злобный взгляд. Посмотрите ему в глаза.

– Ничего страшного, – успокоил его Граймс. – Просто он обезумел от страха. Давайте я придержу голову.

– Что с ним случилось? То же, что с толстяком?

– Да нет, он совершенно здоров. Все дело в том, что ему никогда не приходилось ходить. Это его первое путешествие на Землю.

– Подумать только.

– У меня уже был один такой случай, – вставил другой помощник. – Пес, который вырос в Лунополисе, первую неделю на Земле не мог сдвинуться с места, только лежал плашмя, скулил да ерзал по полу.

– С этим то же самое, – мрачно сказал первый.

Они опустили Бальдра возле ванны Уолдо. С огромным усилием Уолдо оперся на локоть, протянул руку и положил ее на голову пса. Тот лизнул хозяина и почти перестал дрожать.

– Спокойней, спокойней, – прошептал Уолдо. – Что, совсем плохо? Ну ничего, дружок, потерпи.

Бальдр вильнул хвостом.

Чтобы поднять Уолдо, понадобились четыре человека. Еще двое понесли Бальдра. Грампс Шнайдер встречал их у дверей своего дома. Не произнеся ни слова, он знаком приказал внести Уолдо в дом. Двое с собакой замешкались у порога, не зная, что им делать.

– Его тоже, – разрешил старик.

Когда посторонние удалились – даже Граймс вернулся к кораблю, – Шнайдер снова заговорил: – Добро пожаловать, мистер Уолдо Джонс.

– Спасибо за гостеприимство, мистер Шнайдер.

Старик безмолвно и с достоинством поклонился, после чего подошел к носилкам, на которых лежал Бальдр. Уолдо почувствовал, что обязан предупредить: пес не подпускает к себе чужаков – но странная скованность – возможно, результат расслабляющего влияния земной гравитации – помешала ему говорить.

Затем он увидел, что в этом нет никакой необходимости. Бальдр перестал скулить, поднял голову и лизнул Грампса Шнайдера в лицо. Его хвост при этом радостно задвигался из стороны в сторону. Неожиданно Уолдо ощутил приступ ревности: пес не признавал чужаков, не пользовавшихся особым расположением хозяина.

Налицо было нарушение правил – предательство. Однако он сдержал раздражение и хладнокровно записал этот случай на счет своих тактических преимуществ.

Шнайдер повернул собачью голову и ощупал все его тело, разгибая лапы. Ухватив Бальдра за морду, он раздвинул его губы и осмотрел десны, оттянул веки.

Затем оставил пса и вернулся к Уолдо.

– Пес вполне здоров, – сказал он, – только немного не в себе. Что случилось?

Уолдо рассказал о необычной судьбе Бальдра, Шнайдер понимающе покивал в ответ (Уолдо не мог сказать, понял ли старик что-нибудь или нет) и обратил свое внимание на хозяина.

– Нехорошо здоровому парню лежать в постели. Эта твоя слабость, давно она у тебя?

– Всю жизнь, дедушка.

– Нехорошо.

Шнайдер ощупал его так же, как Бальдра. Уолдо, у которого чувство личной независимости было обострено гораздо больше, чем у обычного человека, подчинился осмотру из практических соображений. Он чувствовал, что в первую очередь необходимо войти в доверие к этому старому чудаку. Не годится начинать знакомство с пререканий.

Чтобы отвлечься на время от этой унизительной процедуры и получить дальнейшее представление о жизни знахаря, Уолдо принялся осматривать комнату, в которой они находились. Та представляла собой комбинацию кухни и гостиной, имела форму пенала и была довольно тесно заставлена мебелью. Центром той половины, где располагалась кухня, служил камин, который, однако, был заложен кирпичом, а в качестве тяги использовался дымоход. Камин казался несколько скособоченным, так как в его правой стороне отводилось место под печь. Аналогичное место слева занимал небольшой шкаф, на котором стояла водопроводная раковина. Вода в раковину поступала с помощью маленькой ручной помпы, берущей начало где-то в шкафу.

Уолдо решил, что либо Шнайдер, вопреки здравому смыслу, старше, чем могло показаться, либо он унаследовал дом от человека, который умер много лет назад.

Половина, отведенная под гостиную, была захламлена так, как обычно бывают захламлены крохотные квартирки. Книги занимали несколько шкафов, стопками лежали на полу, валялись на стульях. Один угол занимал старинный деревянный письменный стол, заваленный бумагами. На нем стояла механическая пишущая машинка давно вышедшей из употребления конструкции. Над столом висели нарядные стенные часы, формой напоминавшие домик. Чуть выше циферблата находились две маленькие дверцы. Как раз в тот момент, когда взгляд Уолдо остановился на часах, из левой дверцы выскочила деревянная птичка, окрашенная в ярко-красный цвет, четыре раза просвистела «фьюфью» и мгновенно скрылась. Следом немедленно открылась правая дверца, из нее выкатилась другая, серая, птичка, трижды неторопливо пропела «ку-ку» и вернулась на свое место. Уолдо захотелось иметь такие часы. Конечно, механический маятник перестанет работать в «Вольной обители», но на этот случай можно изобрести специальную центрифугу, которая будет создавать силу, подобную земному притяжению. Для него было бы невозможно подделать движение маятника с помощью источника энергии: он не любил суррогатов.