Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 21

Мы не поехали в Виннипег. Они жили к юго-западу от маленького городка Стонуолл, севернее города и ближе к порту. Когда мы добрались туда, уже стемнело, но я могла видеть одно: это была деревенская усадьба, построенная так, чтобы только профессиональная военная атака могла пробить ее защиту. Там были трое ворот подряд, причем между воротами номер один и номер два была устроена контрольная площадка. Я не заметила Глаза или дистанционно управляемое оружие, но они здесь были — усадьба была обозначена красным и белым маячками, которыми предупреждают летающие машины, что не стоит пытаться проникнуть внутрь.

Я только мельком видела то, что полагалось в комплекте к трем воротам — слишком было темно. Я видела стену и два забора, но я не могла видеть, какое там вооружение и ловушки, а спрашивать мне было неудобно. Однако ни один разумный человек не будет тратить столько на охрану дома, а потом полностью полагаться на пассивную защиту. Я еще хотела спросить об их источниках энергии, вспомнив, как на ферме босс потерял главный шипстоун (который вырубил «дядя Джим») и, следовательно, потерял всю защиту — но это был тот вопрос, который гостю не следует задавать.

Меня еще больше интересовало, что случилось бы, если бы на нас напали до того, как мы въехали в ворота этого замка. Опять же, несмотря на бойкую торговлю оружием, которое оказывается в руках якобы безоружных людей, это был вопрос, который не стоило задавать. Я обычно хожу невооруженная, но я не ожидаю того же от других — у большинства людей нет ни моих усовершенствований, ни специальной подготовки.

(Я буду лучше полагаться на свое «невооруженное» состояние, чем зависеть от железок, которые могут забрать на любом пропускном пункте, или которые можно потерять, или в них кончатся патроны, или оно заест, или кончится энергия в самый неподходящий момент. Я не выгляжу вооруженной, и это дает мне преимущество. Но другие люди, другие проблемы — я особый случай.)

Мы проехали по широкой аллее под навес и остановились — и снова Иен протрубил в свой дурацкий рог — но в этот раз в этом был какой-то смысл: парадные двери открылись.

— Проводи ее в дом, дорогая; я помогу Жоржу с упряжкой.

— Мне не нужна помощь.

— Не надо выступать. — Иен слез и помог сойти нам, подал мою сумку жене — и Жорж укатил. Иен просто пошел за ним пешком. Дженет провела меня внутрь — и у меня отпала челюсть.

Я смотрела на программируемый освещенный фонтан посреди фойе; он все время менял форму и цвет. Звучала тихая музыка, которая (видимо) управляла фонтаном.

— Дженет… кто ваш архитектор?

— Нравится?

— Конечно!

— Тогда я признаюсь. Я архитектор, Иен занимался оборудованием, Жорж следил за отделкой. Он разбирается в разных видах искусства, и в противоположном крыле находится его студия, и я сразу тебе скажу, что Бетти велела мне спрятать твою одежду, пока Жорж не нарисует тебя хотя бы раз в обнаженном виде.

— Бетти так сказала? Но я никогда не была моделью, и мне надо возвращаться на работу.

— Мы заставим тебя передумать. Разве только… Ты стесняешься? Бетти не думала, что ты будешь стесняться. Жорж согласится на драпировку. Для начала.

— Нет. Я не стесняюсь. Может быть, немного стесняюсь позировать; это для меня новая идея. Послушай, а можем мы подождать? Меня сейчас интересует не студия, а уборная. Последний раз я сходила, когда была в квартире Бетти — мне надо было заглянуть в порту.

— Извини, дорогая; мне не следовало задерживать здесь тебя разговорами о картинах Жоржа. Моя мать еще много лет назад учила меня, что прежде всего гостю нужно показать, где туалет.

— Моя мать учила меня тому же, — соврала я.

— Сюда. — Налево от фонтана шел коридор; она провела меня по коридору в комнату. — Твоя комната, — объявила она, бросив мою сумку на кровать, — а туалет там. Он у нас с тобой общий, потому что моя комната — зеркальное отражение этой, она с другой стороны.

Общего у нас оказалось довольно много: три кабинки, каждая с унитазом, биде и умывальником; душ, в который поместилась бы рота солдат, с ручками, о назначении которых мне нужно будет узнать; стол для массажа и солнечных ванн; ванна, определенно предназначенная для купания в компании; два одинаковых туалетных столика; терминал; холодильник; книжный шкаф с одной полкой для кассет…

— А леопарда нет? — спросила я.

— А что, должен быть?

— Каждый раз, когда я вижу эту комнату по сенсо, рядом с героиней сидит ручной леопард.

— О. А котенок тебя устроит?

— Конечно. Вы с Иеном кошатники?

— Я даже не пыталась бы содержать дом без кошки. Честно говоря, сейчас я могу предложить тебе котят с большой скидкой.

— Если бы я могла…

— Обсудим это позже. Туалет в твоем распоряжении. Хочешь принять душ перед ужином? Я собираюсь помыться; я слишком долго чистила Черную Красавицу и Демона перед тем, как поехать в порт, и у меня не хватило времени. Ты заметила, что от меня несет?

И так вышло, что минут через десять или двадцать Жорж мыл мне спину, Иен мыл мне грудь, а хозяйка мылась сама, смеялась и давала советы, на которые никто не обращал внимания. Если бы я описала все подробнее, вы бы сами поняли, что каждый шаг был совершенно логичен, и что эти нежные сибариты ни к чему меня не принуждали. Не было здесь и малейшей попытки соблазнить меня, даже намека на то, что прошлой ночью я изнасиловала (по крайней мере, символически) своего хозяина.

Потом я разделила с ними сибаритское пиршество в гостиной (салоне, огромном зале, называйте как хотите) перед огнем, который на самом деле был одним из устройств Иена. Я была одета в домашнее платье Дженет — с ее представлениями о платье для ужина в Крайстчерч ее арестовали бы.

Но оно не вызвало никаких действий со стороны мужчин. Когда мы дошли до кофе с коньяком (к этому времени я уже немного поплыла от выпитого до и во время ужина), меня попросили снять это платье, и Жорж сделал с меня стерео и голо в пяти или шести позах, обсуждая меня так, будто я была куском мяса. Я продолжала настаивать, что должна утром уехать, но мои протесты были вялыми и делала я это только для вида — Жорж все равно не обращал внимания. Он сказал, что у меня «хорошие формы» — видимо, это был комплимент; приставанием это точно нельзя назвать.

Но он сделал великолепные снимки, особенно тот, где я лежу на низкой кушетке, а по моим груди, ногам и животу ползают котята. Я попросила у него копию, и оказалось, что у Жоржа есть оборудование для копирования.

Потом Жорж сделал несколько снимков нас с Дженет вместе, и снова я попросила один из них, потому что мы прекрасно контрастировали, и Жорж заставил нас выглядеть лучше, чем на самом деле, но, наконец, я стала зевать, и Дженет попросила Жоржа остановиться. Я извинилась, сказав, что мне непростительно сейчас засыпать, потому что в том часовом поясе, где я проснулась, еще только ранний вечер.

Дженет сказала, что это чушь, что сон не имеет никакого отношения ко времени и часовым поясам — джентльмены, мы идем спать. Она увела меня.

Мы зашли в прекрасную ванную, и она обняла меня.

— Марджи, тебе нужна компания, или ты хочешь спать одна? Бетти сказала мне, что у тебя была беспокойная ночь; тебе, наверное, хочется провести эту ночь спокойно, в одиночестве. А может быть, нет. Скажи мне.

Я честно сказала ей, что не люблю спать одна.

— Я тоже, — согласилась она, — и я рада, что ты это сказала, а не стала ходить вокруг да около и притворяться, как некоторые. С кем ты хочешь провести ночь?

Милая, твой муж должен принадлежать тебе в ту ночь, когда возвращается домой.

— Вопрос, наверное, нужно поставить наоборот. Кто хочет спать со мной?

— Конечно, мы все. Или любые двое. Или кто-то один. Скажи сама.

Я моргнула и подумала, сколько мне нужно было выпить. — Четверо в одной постели?

— Тебе это нравится?

— Я никогда не пробовала. Звучит замечательно, но в постели будет, наверное, ужасно тесно.

— О. Ты не была в моей комнате. Там большая кровать. Потому что оба моих мужа часто решают спать со мной… и там еще вполне хватит места для гостя.