Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в ч - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 43

Он вышел из машины и стал глядеть, слушать, ждать. Первый человек говорил с Джубалом относительно вещей, которые Смит отложил в памяти, не грокнув. Они лежали за пределами его понимания. Второй человек выбрался из машины и потянулся. Смит растянул свое внимание на них обоих. Машина поднялась, отлетела назад, остановилась, и это освободило существ, которые были под ней. Смит грокал вместе с ними, стараясь смягчить их боль.

Первый человек протянул Джубалу какие-то бумаги. Потом их передали Энн. Он опознал словесные формы, связанные с человеческими ритуалами исцеления и успокоения, но до сих пор он сталкивался с такими ритуалами лишь в сводах законов. Он не стал пытаться грокнуть бумаги, тем более, что Джубала они не встревожили. Неправильность была в чем-то ином. Он с восторгом думал о своем собственном земном имени на двух бумагах: он всегда испытывал странный трепет, читая его, словно был в двух местах одновременно — вещь, возможная лишь для Старших.

Джубал и первый человек подошли к бассейну, Энн следовала за ними. Смит ослабил чувство времени, позволив им двигаться быстрее, сдерживая, однако, его настолько, чтобы наблюдать за всеми присутствующими. Еще двое людей нагнали идущих и пошли у них по бокам.

Первый человек остановился около друзей Смита, взглянул на них, вынул из кармана картинку, взглянул на нее, взглянул на Джил. Смит ощутил пронзивший ее страх и не на шутку встревожился. Джубал говорил ему: «Защищай Джил. Не беспокойся из-за потери еды. Не беспокойся вообще ни о чем. Защищай Джил».

Он защитил бы Джил в любом случае, даже рискуя совершить неправильные действия. Но наставление Джубала оказалось как нельзя к месту; оно уберегло его мозг, разрывавшийся надвое.

Когда человек указал на Джил, а двое людей, шедших по бокам, устремились к ней, держа в руках источающие неправильность пистолеты, Смит дотянулся до них из своего двойника и чуть-чуть повернул каждого из них.

Первый человек уставился на то место, где они только что были, потянулся за пистолетом… и тоже исчез.

Оставшиеся четверо бросились к Джил. Смит не хотел поворачивать их. Он чувствовал, что Джубалу было бы приятно, если бы он просто остановил их. Но остановка вещи, пусть даже пепельницы, это работа, а у Смита не было его тела. Старший справился бы с этим, но Смит делал лишь то, что мог, то, что должен был делать:

Четыре легких прикосновения… и все они исчезли. Он ощутил напряженную неправильность, исходящую от приземлившейся машины, приблизился к ней и грокнул быстрое решение: машина и пилот исчезли.

Он чуть не проглядел машину прикрытия. Он начал уже расслабляться, когда почувствовал нарастающую неправильность и взглянул вверх.

Вторая машина заходила на посадку. Смит до предела растянул время, вошел в машину, тщательно осмотрел ее, грокнул, что она была битком набита неправильностями… и отправил ее в никуда. После этого он вернулся к группе у бассейна.

Его друзья казались возбужденными. Доркас всхлипывала, и Джил, прижав ее к себе, успокаивала девушку. Одну Энн не затронули настроения, царящие кругом. Но неправильность исчезла, исчезла совершенно, а вместе с ней ушла и тревога, оторвавшая его от размышлений. Джил успокоит Доркас быстрее, чем кто-либо другой, он знал это, Джил всегда грокала любую боль полностью и сразу. Встревоженный царящими вокруг эмоциями, опасаясь, что не всегда действовал правильно в узловой точке — или что Джубал может так грокнуть, — Смит решил, что настала пора возвращаться. Он скользнул в бассейн, нашел свое тело, грокнул, что все осталось без изменений, и скользнул внутрь.

Он решил обдумать события точки пересечений необходимостей, но они оказались слишком новы. Он не был готов объять их, не был готов восхвалить и возблагодарить людей, которых он вынужден был переместить. Вместо этого он с радостью вернулся к прерванному занятию. «SHERBEET»… «SHERBETLEE»… «SHERBETZIDE»…

Он дошел до «TINWORK» и собирался приступить к «TINY», когда почувствовал приближение Джил. Он вытолкнул из горла язык и подготовил себя, зная, что брат Джил не может долго оставаться под водой без вреда для себя.

Когда она коснулась его, он взял ее голову в руки и поцеловал. Это была вещь, про которую он узнал совсем недавно и не совсем хорошо грокнул. Было здесь что-то от возрастающей близости водной церемонии. Но было и еще… нечто, что он желал бы грокнуть во всей полноте.

Глава 16

Харшоу не стал дожидаться, пока Джил вытащит своего трудного ребенка из бассейна. Он распорядился, чтобы Доркас дали успокоительное, и поспешно отправился в студию, оставив Энн объяснять всем (если сможет) события последних десяти минут.

— Ко мне! — бросил он через плечо. За спиной возникла Мириам.

— Сейчас моя очередь, — напряженно проговорила она. — Но босс, что за…

— Девушка, ни слова больше!

— Но, босс…

— Заткнись, я сказал! Мириам, через неделю мы сядем кружком и попросим Энн рассказать о том, что случилось. Но сейчас нас замучают звонками, и репортеры посыплются, словно гусеницы с дерева… А пока я должен позвонить сам. Сможешь ли ты не быть занудой если потребуется? Это напоминает мне… Напомни, что надо удержать с Доркас плату за то время, когда она билась в истерике.

Мириам на минуту потеряла дар речи.

— Босс! А что, если все мы однажды уйдем отсюда?

— Чепуха.

— Не надо прижимать Доркас. Я бы тоже закатила истерику, если бы не была так измучена. — Она помолчала. — Мне кажется, у меня сейчас будет истерика.

Харшоу ухмыльнулся.

— Валяй, будет повод отшлепать тебя. Ладно, выпиши Доркас премию за «выполнение служебных обязанностей в опасной ситуации». И всем остальным тоже. А главное, мне. Я ее заслужил.

— Хорошо. А кто выплатит премию тебе?

— Налогоплательщики. Мы найдем способ урвать… Проклятье!

Видео в студии надрывался, давно требуя к себе внимания. Джубал опустился в кресло и ударил ладонью по клавише. — Харшоу слушает. Кого там еще черт принес?

— Ладно уж, док, — ответило лицо с экрана. — Все равно я вас не боюсь. Ну, как делишки?

Харшоу узнал Томаса Макензи, главного постановщика программы «Новый Мир», и слегка отмяк.

— Неплохо, Том. Но я кручусь, как белка…

— Вы крутитесь? Испробуйте-ка мой сорокавосьмичасовой день. Вы думаете, у вас по-прежнему есть что-нибудь для нас? Я не про оборудование, черт с ним. Но мне придется оплачивать три команды, которые только тем и заняты, что ждут вашего сигнала. Я сделаю для вас все, что смогу. Мы пользуемся вашей писаниной и намерены пользоваться ею и впредь. Но я не имею понятия, что буду говорить ревизору.

Харшоу уставился на него.

— Вы полагаете, того, что показали скрытые камеры, недостаточно?

— А что они показали?

Вскоре Харшоу понял, что программа «Новый Мир» не видела последних событий в его доме. Он увильнул от расспросов Макензи, ибо был уверен: правдивые ответы убедят Макензи во мнении, что бедный старина Харшоу сошел с рельсов.

Вместо этого они договорились, что, если в течение двадцати четырех часов не произойдет ничего стоящего, «Новый Мир» уберет камеры и прочую технику.

Лишь только экран погас, Харшоу скомандовал:

— Ларри сюда! И велите ему принести «кнопку тревоги»… она у Энн.

Он позвонил еще в два места. Ко времени появления Ларри Харшоу знал, что ни одна программа стереовидения не видела, как люди из Специальной Службы пытались ворваться в его дом. Не было никакой нужды справляться о том, какие сообщения они приготовили: все сводилось к тому же сигналу, который должен был предупредить ребят со стереокамерами.

Ларри протянул ему «кнопку тревоги» — портативный радиопередатчик.

— Вот она, босс.

— Я хочу потоптать ее. Впредь наука, Ларри: никогда не доверяй механизму более сложному, чем нож или вилка.

— О'кей. Еще что-нибудь, босс?

— Есть ли способ проверить эту коробку, не поднимая переполоха на всех трех программах?

— Конечно. Основной передатчик, который они разместили в моей мастерской, имеет для этого специальную кнопку. Щелкаешь выключателем, нажимаешь «кнопку тревоги», и загорается огонек. А потом вызываешь их прямо по передатчику и говоришь, что хочешь немедленно проверить камеры и связь со станциями.