Реализация - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 34

– Скоро доедем до места, – сказал Перш. Сво задумчиво просвистел какую-то руладу и поделился с напарником своими сомнениями:

– Ну, допустим, место мы найдем. А машину-то не перепутаем? Может, зря Валеру угомонили?

Перш успокоил его:

– Пропустить или перепутать милицейскую машину, которая привезет заместителя начальника УУРа, – это было бы странно. Это значило бы, что нам пора на пенсию…

В этот момент Штукину пришла в голову очередная «гениальная» идея – он решил сыграть на характере и наглости. Валерка резко сел (от этого движения его снова затошнило) и, как ни в чем не бывало, спросил:

– Так я что, не в теме?

Перш от неожиданности чуть дернул рулем, и машина слегка вильнула, но тут же выровнялась.

– Сейчас будешь! – вздохнул Сво. Он приобнял сзади Перша, забрал у него пистолет ТТ и пару раз ударил наотмашь Штукина рукояткой в голову. Первый удар пришелся в переносицу. Он был очень болезненным, но не очень опасным. А вот второй раз попало ближе к виску. Валера почувствовал, что снова куда-то уплывает. И снова он отключился не сразу, а еще некоторое время слышал голоса коллег.

– Вот неугомонный! – сказал Сво. – Я из-за него пальцы отбил.

– А ничего парень! – цокнул языком с сожалением и уважением Перш. – Свой!

– Такие свои в овраге лошадь доедают…

А потом голоса растворились в каком-то звоне, и Штукин выключился окончательно…

…Когда он снова очнулся, машина уже не ехала, а стояла. Валерка прислушался и понял, что «лифтеры» в машине, просто примолкли.

– Глянь, вот они! – громким шепотом сказал Сво. – Смотри, выходит… идет во двор. Это, наверное, Крылов и есть. Значит, он за бабками пошел. Сейчас будет возвращаться! Ну!

После очень короткой паузы Перш лязгнул чем-то металлическим и скомандовал:

– Дай бог, не в последний.

«Лифтеры» открыли дверцы и почти синхронно вышли из машины. Валерка подождал пару секунд. А потом открыл глаза и попытался сесть. Как только он оторвал голову от подголовника, перед глазами снова все стало черно…

А «лифтеры» уже неторопливо шли к черной машине с мигалкой. Идти им надо было метров сорок – они специально поставили свою машину интересно для себя.

Перш, словно почувствовав в «девятке» какое-то шевеление, оглянулся, но даже не стал останавливаться, лишь мотнул головой назад:

– Свинтит.

– И куда? Под молотки «гамерам»? Наше недолгое знакомство с этой корпорацией дает основание полагать, что они злые и нехорошие люди! – подражая старым гомельским евреям, прокартавил Сво.

– Согласен, – кивнул Перш. – В живых никого?

– Кроме нас, – оскалился Сво и перекрестился, глянув на автомобиль с мигалкой.

Между тем Крылов (а это действительно был он) вышел из конторы Колесникова с объемистым кожаным баулом и быстро сел в поджидавшую его машину с мигалкой. Поставив кожаную сумку себе в ноги, Петр Андреевич перевел дух и незаметно перекрестился. Сидевший за рулем Рахимов начал трогаться, но Крылов остановил его:

– Погодь, надо же еще подождать – шелабушки должны привезти. Сувениры эти…

Рахимов остановился, снял ноги с педалей и приоткрыл свою дверцу, чтобы вытянуть левую ногу. В детстве он занимался прыжками в длину, часто растягивал голеностопы, и они теперь ныли на перемену погоды.

«Лифтеры» были уже всего в нескольких шагах от них… В этот момент в салоне «девятки» снова очнулся Штукин, обнаружил одного себя в салоне, похолодел от мысли, что все уже случилось, и, превозмогая тошноту и скрипя зубами, упал между передними сиденьями. От отчаяния Валерка нажал пятерней на звуковой сигнал. Жал долго, пока снова не завертелась карусель в голове…

…Услышав непрерывный противный звуковой сигнал, Рахимов поморщился и вдруг натолкнулся взглядом на глаза Перша.

– Стрем! – крикнул Рахимов, выскакивая из машины.

Перш хладнокровно пошел на него, вытянув правую руку и стреляя на ходу из «ТТ». Рахимов наткнулся грудью на свинец и упал носом в землю. Сво из обреза дал дуплетом по Крылову, который почти успел вытащить свой ПМ. Петра Андреевича швырнуло обратно в машину. Сво подошел к нему и, улыбаясь, вытащил из-под дергающихся ног баул.

– Не повезло тебе, дядя! – успел тихо сказать Сво, прежде чем Крылов четыре раза выстрелил ему в живот. Сво выпустил баул из рук, упал навзничь, выгнулся дугой и перевернулся.

Петр Андреевич глянул на него, убедился, что пули пробили тело убийцы насквозь и улетели в небо, и стал умирать. Когда его глаза уже перестали видеть, Крылов со свойственным ему сарказмом еще успел прошептать:

– В этой игре взяток больше не будет…

Когда Крылов умер, но еще никуда не попал, ему привиделся лагерь. Лагерь утопал в весенних лесотундровых цветах. Комаров не было. На вышке улыбался молоденький часовой в расстегнутом новеньком тулупе. ППШ он держал играючи и ни на кого не наставлял. Из открытого шлюза доносился смех – звонкий, хороший, молодой. Потом оттуда, бросаясь снежками, выбежали старые жулики, а за ними и он сам – молодой лейтенант. Снежки шлепались о его китель и рассыпались. Жулики резвились и хохотали в голос, и он тоже смеялся, радуясь весне и своей молодости. На бревне перед шлюзом сидели старый вор по прозвищу Тош и первый его, Крылова, начальник оперчасти. Они покуривали, греясь на весеннем солнышке, и перебрасывались репликами: «Во дают! Ну прям как дети!» А потом все погасло, и только еще несколько мгновений слышался счастливый смех…

…Когда Перш стал подходить к лежавшему Рахимову, его за рукав схватил непонятно откуда взявшийся мужик в очках:

– Вы что?! Что вы делаете?

Перш, не оборачиваясь, всадил в него две пули. Мужик упал. Перш подошел к Рахимову, но наклониться не успел, потому что капитан вдруг дернулся и, махнув по широкой дуге ножом, напрочь распахал ему бедро и ляжку.

Этот грубый степной нож с обтянутой засохшей кожей рукояткой много лет назад подарил Рахимову его дед.

– Запомни, – сказал тогда дед. – У гяуров нож – оружие рабов. У нас нож – это война, сам ее дух. Вот этим ножом еще в начале века мой отец себе уважение добывал…