Призрак дракона - Бриггз Патриция. Страница 17

– Нет, – ответил я.

– Ты ведь недавно забирался туда, Вард, – напомнил Дарах. – Наверняка тебе известно, как туда войти.

– Правильно. Я там был. Но в Хуроге не существует рабства.

Гарранон и его брат изумленно оглядели меня с головы до ног, а Дарах сильно нахмурился, догадавшись, что у меня на уме.

Я не испытывал положительных эмоций ни в отношении рабства, ни к Ландислоу. А Орег, судя по всему, решил помочь несчастной беглянке, и у меня не было причин отменять его решение.

– Мы знаем, что она там, – медленно повторил Ландислоу, думая, очевидно, что так я пойму его лучше. – Ее следы подходят к туннелю и продолжаются за решеткой. Мы поставим у того выхода людей, а сами войдем в другой, если он существует.

– Не существует, – спокойно ответил я.

– А ту решетку вы в состоянии открыть? – теряя терпение и забывая о хороших манерах, рявкнул Ландислоу.

Вероятно, он был не на шутку рассержен. Но я плевать хотел на его тон. Я многое слышал о выходках этого типа. Однажды ему удалось затащить в один из притонов Черного Сирнэка совсем юного парнишку. Лишившись денег, тот повесился. А был, как говорили многие, невероятно добродушным человеком.

– Да, я могу открыть решетку, – ответил я, улыбаясь, как будто не вполне понимал, о чем речь.

Дарах нервно дернул головой.

Забыв, наверное, что у меня слабый ум, а не тело, Ландислоу схватил меня за запястья.

– О! Борьбу я обожаю! – воскликнул я, ловко приподнял его в воздух и отшвырнул на несколько футов в сторону – туда, где у камина сидела свора мастиффов. Когда в тронном зале никого не было, а до времени выгула собак оставалось несколько минут, их приводили сюда.

– Не смей! – вскрикнул Дарах. – Что ты себе позволяешь, Вард?

Я обиженно указал рукой на Ландислоу.

– Но ведь он первый начал!

Гарранон отвернулся и обнажил зубы в ухмылке. Я был единственным, кто мог это видеть.

– Уверен, что вступать с тобой в борьбу наш гость вовсе не собирался, Вард, – проворчал Дарах, подошел к Ландислоу, который испуганно закрывался руками от собак, с интересом принявшихся обнюхивать его, и подал ему руку. – Прошу вас, милорд. Запомните, пожалуйста, что мой племянник умеет вести себя вполне цивилизованно, если к нему не прикасаться. Борьба – самое любимое его занятие!

В голосе Дараха звучал явный упрек.

Ландислоу окинул меня злобным взглядом. Он сознавал, что не должен был преступать рамки, ограничивающие поведение гостя.

– Кажется, я понимаю, каким образом мой племянник собирался ответить на ваш вопрос, – сказал Дарах, когда Ландислоу благополучно поднялся с пола и они двинулись назад, по направлению ко мне и Гарранону. – Наверное, кто-то подсказал вашей беглянке, что в Хуроге существует древний закон, запрещающий рабство.

– Я знаю об этом, милорд, – ответил Гарранон. – Но какое отношение этот закон имеет к нашей рабыне?

– Вы не совсем меня поняли, многоуважаемые гости, – спокойно сказал Дарах. – В Хуроге нет рабства. Поэтому если чей-то раб попадает на эту землю, он перестает быть рабом.

Ландислоу, судя по всему, не верил собственным ушам.

– Вы смеетесь над нами?

Гарранон крепко схватил брата за руку и повернулся к Дараху.

– Лорд Дарах, я уверен, что вы пойдете нам навстречу. Сделайте ради нас исключение, мы очень вас просим.

– Нет, – твердо ответил я, несмотря на то что дядя кивнул. – В Хуроге нет рабов. Я, Хурогметен, владелец этих земель, заявляю вам со всей ответственностью: каждый, кто приходит в наши края, обретает свободу и имеет право оставаться у нас. Хурог – пристанище для всех.

Я произносил слова достаточно медленно, так как толкать длинные речи все еще представляло для меня определенную трудность.

Дарах узнал слова, которые я процитировал. Их автором был мой любимый герой – Хурогметен Селег. (Закон, запрещающий рабство, издал не он, а другой Хурогметен, который призвал людей помочь ему возделывать земли; Селег дополнил этот закон.)

Гарранон и Ландислоу вытаращили на меня глаза, будто перед ними стояла корова, внезапно заговорившая человеческим языком.

– Это всего лишь рассказы, Вард, – осторожно произнес Дарах, пытаясь, по-видимому, проверить, сможет ли он меня переубедить.

Я улыбнулся.

– Мама говорила мне, что надо стараться быть во всем похожим на Селега.

В глазах Дараха появилась тревога.

Истории о Селеге, его мужестве, отваге и благородстве были известны каждому человеку, проживавшему в землях Хурога. Все почитали славного предка и, несомненно, поддержали бы в этом споре меня. Дядя прекрасно об этом знал.

– Прошу прощения, господа, но я хотел бы поговорить с племянником наедине, – сказал Дарах, поворачиваясь ко мне и хмуря брови.

– Но… – собрался возразить Ландислоу.

Дарах повысил голос:

– Уверен, вы и ваши люди очень устали. Я прикажу воинам Синей Гвардии отправиться к выходу из туннеля, а вы отдохните с дороги. Всем вам просто необходимо хорошенько поесть и выспаться. А ты, Вард, переоденься и возвращайся сюда. Нам нужно кое-что обсудить. Я тоже вернусь буквально через несколько минут.

Раздался пронзительный крик Орега, и я моргнул.

Гарранон напрягся, округлил глаза и прислушался.

– Что это было?

– Вы о чем? – спросил Дарах.

– О странном звуке… Только что прозвучал какой-то вопль…

Гарранон смолк, понимая, что никто из присутствовавших ничего не слышал.

– Может, привидение, – беспечным голосом предположил я. – Мне следует привести себя в порядок.

Откланявшись, я зашагал вверх по ступеням по направлению к выходу.

В комнате меня уже ждал Аксиэль. Снимая с меня одежды и помогая мыться, он не проронил ни слова. Ничего не сказал даже о новеньком костюме, сшитом Орегом и ожидавшем меня на кровати.

Мне следовало посоветоваться кое о чем с Орегом. Я был не против того, чтобы Аксиэль знал о «семейном привидении», но не хотел, чтобы тот распускал слухи.

Когда Аксиэль завязывал шнурок на втором рукаве моей туники – с первым было уже покончено, – дверь беззвучно растворилась и на пороге появился Дарах.

– Могу я поговорить с тобой один на один? – спросил он.

Я кивнул.

Окинув меня придирчивым взглядом, Аксиэль поклонился.

– Если что-то понадобится, я у себя, милорд.

Терпеливо дождавшись ухода слуги, Дарах принялся беспокойно расхаживать взад и вперед по комнате. Потом заговорил:

– Истина глаголет устами младенцев и… – тут он выдержал многозначительную паузу, – …и идиотов. Откуда ты узнал, что верно, а что неверно, Вард?! От Фэна ты не мог услышать ничего подобного, голову даю на отсечение! Твой отец, подобно деду, поднял бы на смех россказни о пристанище рабов и какой-то там свободе!

Я стоял на месте, поворачивая голову то вправо, то влево, провожая ходившего туда-сюда дядю взглядом. Это должно было выглядеть совершенно по-идиотски.

Вспомнив о своем твердом решении раскрыть ему свой секрет, я прекратил крутить головой.

Дарах тоже остановился, как будто по комнате его двигала сила моего взгляда.

– Я хочу серьезно поговорить с тобой, Вард. Пойми, если мы не поможем Ландислоу вытащить из туннеля рабыню и если слух об этом происшествии разнесется по всем Пяти Королевствам, нас просто засмеют. Кроме того, в Хурог устремятся десятки, а то и сотни рабов! Тебе, конечно, не будет до этого дела. Я прав?

По его интонации было понятно, что он не ждет ответа на свой вопрос, но я ответил:

– В Хуроге нет рабов.

Дарах вздохнул, но его вздох прозвучал как вздох облегчения.

Он уставился в пустоту и вновь заговорил, словно сам с собой:

– Верно, в Хуроге нет рабов. Старинный закон гласит, что любой человек, чья нога ступает на наши земли, обретает свободу. Даже тот факт, что твой отец и дед пренебрегали этим правилом, ничего не меняет. Оно все равно остается в силе. Но пойми одно: Ландислоу и Гарранону нельзя портить отношения с Сирнэком.

– Гарранону ничего не грозит, – ответил я. – А судьба Ландислоу меня нисколько не волнует.