30 июня - Комарницкий Павел Сергеевич. Страница 8

– На твой выбор.

Рой мошкары взвился ввысь, оставив двор с двумя кумушками. Ярара колдовала с пультом, и изображение то и дело выхватывало из прохожих отдельные лица.

– Ищи парные объекты - напомнил Иахрр - молчальники нас не интересуют.

– А группы?

– А с группой нам пока будет сложно. С парой бы разобраться.

Изображение зафиксировалось на парочке, томно сидящей на скамейке.

– Вот, пожалуйста.

– Эти не пойдут - решительно забраковал командор.

– Почему? - удивилась Ярара.

– Потому что это разнополая пара. Молодые к тому же.

– Ну и что?

– А то, что ничего вразумительного мы от них не услышим.

– Да почему?!

– Я поясню - вмешалась доктор - Наш уважаемый командор хочет сказать, что влюблённость - нечто среднее между сумасшествием и опьянением. Я правильно излагаю?

– Благодарю, Урумма - усмехнулся Иахрр - Трудно было выразить эту мысль более чётко.

Ярара фыркнула, но спорить не стала. Изображение снова поплыло над сонными улицами киевской окраины.

– Может быть, эти?

Две молоденькие хорошенькие гимназистки резво шагали по улице, оживлённо беседуя.

– Хорошо. Веди их спереди.

– Переключить на автомат?

– Можно.

Ярара снова поколдовала с пультом. Теперь рой мошкары летел впереди девиц, как приклеенный, автоматически выдерживая дистанцию.

–…Я тебе говорила - он ничтожество, лгун и бабник… А ты: "Петенька, Петенька…" - на ходу втолковывала подруге одна из девушек, беленькая.

– Я в нём разочаровалась - твёрдо отвечала вторая, с каштановой чёлкой, придав своему хорошенькому личику максимально суровое выражение.

– Но ты с ним целовалась? Целовалась? - продолжала беленькая.

– Ну… было… - неохотно-снисходительно отвечала чёлка.

– Ой, Анька-а-а! - с ужасом и восхищением протянула подружка - Ну ты и ду-у-ура… Я бы не смогла, правда…

– Сможешь, дай срок. Все мы, бабы, такие - тоном сорокалетней прожжённой светской львицы, вконец разочарованной в жизни вообще и в мужчинах особенно, заявила чёлка.

– Ничего не понимаю - сокрушённо подал голос Иахрр - Отдельные слова понимаю, а общий смысл - нет. Кто-нибудь понял хоть что-то?

– Эта, беленькая, сообщает тёмненькой, что тёмненькая дура - подала голос Урумма.

– А тёмненькая?

– А тёмненькая соглашается с оценкой, и добавляет, что все женщины аборигенов страдают умственной неполноценностью.

– Да, я тоже поняла примерно так - встряла Ярара.

– Ох, коллеги, пойду-ка я спать - поднялся Вахуу - Не завидую я вам. Пилотом быть проще.

Изображение колыхнулось, будто на воде, и на экране возник стриженый, быстро удаляющийся затылок - какой-то абориген мужского пола прошёл прямо сквозь рой телезондов. Он обогнул девиц, отчего-то вдруг развеселившихся, и удалился прочь.

Командор, задумчиво свивавший кольцами хвост, тряхнул гривой, стриганул ушами.

– Так. Ярара, посади рой куда-нибудь на крышу, на солнцепёк. Конец сеанса. Думать будем.

– Зафиксировать на случай дождя? А то смоет…

– Обязательно.

– Что-то ты охладел к своей астрономии, Боренька. Сам разлюбил, или она тебя?

Тётушка гладила бельё, поочерёдно меняя утюги, гревшиеся в печи. Вообще-то она была довольна таким течением событий, и подтрунивала над любимым племянником только в силу весёлого и ироничного характера.

– У астрономии нынче критические дни, тёть Кать, как у любой дамы - с улыбкой отвечал Борис. Тётушка фыркнула, блестя глазами, рассмеялась. Борис невольно залюбовался тётушкой. Она была ещё вполне ничего, тётя Катя, и характер - чистое золото, вот только в жизни не повезло ей…

Борис занимался поливкой огорода. Вообще-то он готов был помогать тётушке и в других огородных работах, но тётя доверяла ему лишь самые элементарные - копание земли и полив, да и то под надзором, осуществляемым через открытое окно. Тётя Катя вполне резонно полагала, что огород - это вам не астрономия, тут Борис вполне мог нанести ощутимый ущерб.

– Ничего, Боря, на свете ещё полно девушек, кроме твоей астрономии. Познакомить тебя? Вон у Кметьевых Леночка…

– Ну не надо, тёть Кать, не начинай опять. Я в этом деле сам как-нибудь.

– Сам… Возможно, и сам… Подхватишь кого-нибудь ещё похлеще астрономии…

Теперь засмеялся Борис. Он уже закончил полив, и теперь черпал воду из колодца, наливая её в примечательно древнюю, здоровенную сорокаведёрную глиняную корчагу, неглубоко врытую в землю. Корчага эта осталась ещё от прежних хозяев. Вода в ней быстро нагревалась на солнце, порой так, что даже приходилось разбавлять её из колодца.

Наполнив наконец реликтовую посудину, Борис с удовольствием умылся до пояса холодной водой, натянул рубашку.

– Пойду прогуляюсь, тёть Кать. Или на пруд сходить? Карасей Мурёне добуду…

Кошка коротко мяукнула, явно одобряя ход мыслей молодого человека.

– Карасей ловить будешь на старости лет - резонно возразила тётя Катя.

– Тогда решено - Борис встал - Пойду прошвырнусь по дер штрассе.

– Прошвырнись, прошвырнись.

– Купить чего-нибудь, тёть Кать?

– М-м-м… Я даже не знаю… - после того случая тётушка питала заметные сомнения на предмет торгово-предпринимательских способностей племянника - А впрочем, на обратном пути в булочную зайди.

– Бу сделано, тёть Кать!

Выйдя на улицу, Борис невольно зажмурился. Солнце заливало всё вокруг потоками неистового майского зноя, как в тропиках. В тени развалились бродячие собаки, высунув языки. Несколько кур без особого энтузиазма рылись в пыли. Пробежала с гомоном стайка малышни, на миг нарушив мирную тишину, и снова всё погрузилось в сонную неподвижность. Дачный посёлок…

Студент повернулся и зашагал по сонной улочке, придерживаясь теневой стороны. Хорошо бы, конечно, со стипендии приобрести дамский велосипед. Почему дамский? Тётушке подарок, и сам бы катался летом… Однако все деньги ушли на телескоп. Вот и топай теперь пёхом вёрст шесть до города, да с гаком. С добрым украинским гаком, что порой бывает куда больше версты. Извозчика, что ли, поймать? Да ещё извозчиков-то не видно…

Словно в ответ из-за угла вывернулась пролётка, запряжённая пегой кобылой.

– Эй, барин молодой, чего зря башмаки топчем? Садись, подвезу! - весёлый молодой парень, похоже, был навеселе. Борис раздумывал пару секунд. В самом деле…

– Поехали в город! - запрыгивая в пролётку, распорядился студент.

– Единым махом, барин! - весело отозвался подвыпивший кучер.

–… Вот продам Аврорку свою, да эту вот таратайку - кучер хлопнул по потёртой скамье пролётки - и куплю авто, с бензиновым мотором. Как, одобряешь?

Кучер по дороге развлекал седока и заодно себя самого разговорами. Вот только разговоры эти крутились вокруг одной темы - автомобилей. Похоже, этот кучер уже принадлежал в душе к зарождающемуся в России племени автолюбителей.

– Не знаю - как человек увлечённый, Борис знал, что такое голубая мечта, и уважал людей, таковую имеющих. Огорчать реалиями жизни весёлого парня ему не хотелось - Автомобиль немалых денег стоит, особенно хороший… Даже если "Пежо" брать…

– Добавим! - не сдавался парень - Заробим и добавим! Зато, слышь, сплошная выгода. Лошадь же как? Есть работа, нет работы - подавай ей овёс да сено. А авто, покуда стоит, никаких расходов. Как говорят релюцинеры - кто не работает, тот не ест! - парень засмеялся.

– Это так - согласился Борис. Говорить о том, что на деньги, затраченные на покупку хоть сколько-то серьёзного авто, можно кормить эту Аврору булками всю её лошадиную жизнь, да ещё и на водку хозяину осталось бы, он не стал.

Между тем подковы вышеупомянутой Авроры уже звонко цокали по булыжной мостовой.

– Куда дальше, барин?

– А никуда - отозвался студент, принимая решение - Здесь останови, пожалуйста.

– Лады! - кучер натянул вожжи, пролётка встала.

Расплатившись, Борис огляделся и зашагал по незнакомой улочке, по-прежнему держась теневой стороны. Он любил незнакомые улицы и переулки. В них было что-то от тайны неизведанных земель, таящейся в сердце почти каждого человека. Он даже не стал искать глазами название улочки. Какая разница?