Кое-что о Билли - Бримсон Дуги. Страница 73

Я понял, что что-то не так, когда Джулия почти наглухо застегнула блузку и одернула юбку. В этот момент я еще и предположить не мог, насколько все плохо. Минуту-другую в машине висела напряженная тишина, а затем Джулия прямо в лоб спросила меня, не смотрел ли я ее отпускные фотографии. Надо признать, что вопрос застал меня врасплох, и я, как полный идиот, вместо того чтобы все отрицать, взял да и признался. Само собой. Джулия тотчас же села на своего любимого конька и прочла мне хорошую лекцию на повышенных тонах.

Обвинив меня во всем, в чем можно, от сексуальных домогательств до извращенности сознания, она вдруг резко затормозила, повернулась к моей дверце, открыла ее и вытолкала меня на обочину, где и оставила стоять, как полнейшего мудака. К тому, что это и само по себе было неприятно, я могу добавить, что мой пиджак с бумажником и телефоном уехал в сторону Митчема на заднем сиденье ее «форда-фокус».

Не успел я прийти в себя и всерьез озадачиться тем, как же мне выбираться из этой задницы, как рядом со мной притормозили копы и в общем-то не без оснований поинтересовались, какого хрена я сижу на обочине автострады и как я сюда попал, если поблизости не видно ни одной стоящей машины. Пришлось развлечь их историей о том, как мне удалось довести свою попутчицу и начальницу до того, что она взашей вытолкала меня из машины. Слава богу, полицейские хотя бы подбросили меня до ближайшей телефонной будки, откуда я уже вызвал такси. Эх, видел бы кто рожу этого водилы, когда я отсчитал ему пятнадцать фунтов тридцать пенсов мелочью из специальной миски, стоящей у меня в прихожей. Честно говоря, это зрелище в какой-то мере даже искупило все страдания, выпавшие на мою долю за это утро.

Теперь проблема заключается в том, что я ни хрена не понимаю, как мне быть дальше. На работу и идти не могу: все знают, что я уехал в Митчем, и мое неожиданное появление посреди рабочего дня не останется незамеченным. Пойдут расспросы, надо будет что-то врать… А ведь если Джулия, вернувшись, заведет свою волынку про сексуальные домогательства, то мне крышка. Ее слова против моих — и ясен перец, кому из нас поверят. В конторе мне тогда проходу не дадут, причем как мужики, так и бабы. Да это было бы еще полбеды, но как только Эмма узнает, что я якобы приставал к Джулии, я смело могу выбрасывать белый флаг и вешать табличку «Игра окончена». Нашим отношениям будет подписан смертный приговор, а значит, и о сексе можно будет забыть на неопределенное время.

Но ведь я же не виноват. Я ничего такого не сделал, разве что неправильно понял некоторые намеки Джулии. В конце концов, неужели это такое уж страшное оскорбление? Чертовы бабы, и вечно-то с ними все наперекосяк, не одно, так другое.

12.10. Дома

Черт! Джулия только что позвонила и объявила, что, обнаружив мои шмотки на заднем сиденье машины и не обнаружив меня самого на том месте, где она меня высадила, она отменила встречу в Митчеме. Сейчас она едет обратно и через пять минут будет здесь. Зла она по-прежнему как собака, поэтому ничего хорошего мне, видимо, не светит. Хотелось бы знать, как она отреагирует на попытку попросить прощения.

15.20. На работе

Ну что ж, действительно, все хорошо, что хорошо кончается. Впрочем, в будущем хотелось бы обойтись без подобных потрясений. Итак, когда Джулия нарисовалась у меня под дверью, выяснилось, что она успела остыть и собраться с мыслями.

Извинившись за выходку на шоссе, она добавила, что если уж на то пошло, то с ее стороны было довольно легкомысленно просить меня проявить ее фотографии. Впрочем, она тут же поспешила добавить, что она расстроилась, поняв, что не может полностью полагаться на меня как на своего заместителя. После этого она предложила считать вопрос закрытым и постараться больше не вспоминать о нем. Последним предложением Джулии было собраться и идти на работу. Я с удовольствием согласился и в результате оказался здесь, на своем рабочем месте, а не дома. Работа у меня, может быть, и не самая интересная, но всяко лучше иметь такую, чем остаться вообще без никакой.

Ничего-ничего. Джулия еще не знает моей самой главной тайны: того, что у меня остался второй комплект ее фотографий. Этот козырь я пока в ход не пускал.

15.35. На работе

Позвонил Эмме — просто сообщить, что я на работе, а не в командировке. Странное дело — не успел я рта раскрыть, как вдруг почувствовал себя жутко виноватым перед ней.

Несмотря на все наши милейшие с Эммой отношения, которые тянутся, кстати, уже далеко не первую неделю, выяснилось, что я готов подкатывать к любой юбке, которая покажется мне доступной. По-моему, Эмма заслуживает лучшего отношения, причем не абстрактно, а именно с моей стороны. Она симпатичная, милая и к тому же до сих пор по какой-то непонятной мне причине очень хорошо ко мне относится, если не сказать больше. Причем, хорошенько поразмыслив на эту тему, я пришел к выводу, что и мне она тоже небезразлична. И вот всем этим я сегодня рисковал, пытаясь как-то раскрутить Джулию. Сказать, что я поступил некрасиво, было бы слишком мягко. Ладно, урок получен и усвоен. Постараюсь исправиться.

Утешает только то, что вряд ли Джулия захочет распространяться о том, что сегодня произошло. А вдруг… нет, ни хрена: она не дура и прекрасно понимает: ей же лучше будет, если она промолчит.

16.00. На работе

Неприятный осадок от того, что случилось утром, конечно же, остался. Причем чем больше я обо всем этом думаю, тем больше злюсь на Джулию. Говорить она может что угодно, но, по-моему, ситуация — яснее не придумаешь. Она строит мне глазки и всячески заигрьшает со мной уже несколько месяцев, и я ни за что не поверю, будто она не понимала, что делает, когда отдавала мне свою пленку. Меня извиняет и то, что все это случилось еще до знакомства с Эммой. А вот с какой стати Джулия бесится, когда к ней бумерангом возвращается ее собственное поведение, мне непонятно. Может быть, именно это и стукнуло ей в голову, когда она решила вернуться за мной и извиниться. По правде говоря, я прекрасно понимаю, что предложение забыть об этом инциденте и сохранить его в тайне было сделано не из заботы обо мне, а из стремления Джулии избежать лишних неприятностей для самой себя.

Блин, как оно все оказалось запутано. Напиться бы — глядишь, и полегчает. Вот только ребята по-прежнему со мной не разговаривают, а значит, веселиться и поглощать алкоголь мне предстоит в обществе Эммы. Не могу сказать, чтобы я очень расстроился по этому поводу. Скорее даже наоборот.

22.40. Дома

Эмма ни в чем не виновата, просто у меня сегодня такое настроение. Не успели мы переступить порог паба, как я понял, что мне сейчас не до шумного веселья. В общем, буквально через четверть часа я извинился перед ней и, сославшись на плохое самочувствие, сказал, что хочу побыть один.

По правде, иногда одиночество оказывает вполне благотворное воздействие. Между прочим, вернувшись домой, я обнаружил еще шесть писем с ответами на мое объявление. Фоток не было ни в одном из них, поэтому ничто не отвлекало меня от моего чувства вины перед Эммой.

Пока я был в душе, позвонил старик и оставил сообщение на автоответчике. Судя по всему, Лу настучала ему, что у меня появилась девушка, и теперь папаша вознамерился познакомиться с ней, для чего и приглашает нас посидеть где-нибудь в ресторане в пятницу вечером. Само собой, он не упустил возможности еще раз напомнить, чтобы я постарался не блевать при всех. Я так понимаю, «при всех» относится в первую очередь к его будущей супружнице. Следовательно, он собирается притащить с собой и ее. Не надо быть тонким психологом, чтобы разгадать его намеки.

Четверг, 6 июля

09.10. На работе

После дурацкой, почти бессонной ночи, проведенной в мазохистском наслаждении угрызениями совести, я был до чертиков рад встретить Эмму в Буши. Она сегодня на редкость хорошо выглядит, и, когда мы вышли из электрички и она ловким движением взяла меня под руку, я почувствовал себя намного лучше.