Покушение на зеркало - Кондратов Эдуард Михайлович. Страница 21

Очистив стол от всего лишнего, Анна разложила слева от себя свежие бумажки Саврасова, чтобы иметь в поле зрения сразу все, и заставила себя вчитаться заново, как будто впервые, в документы, уже подшитые в дело. Их было совсем немного, но Ларина знала, что любая тощенькая картонная папочка может разбухнуть при случае в толстенные тома. Однако, если верить первому впечатлению, вряд ли дело об исчезновении Ходорова поставит перед следствием тьму сложных задач.

Но это лишь первое впечатление... Каким будет второе, третье?.. Она быстро пробежала глазами протокол осмотра места происшествия, потом перечитала снова, внимательнее, останавливаясь на отдельных строчках. Да, обилие крови на простыне и крае подушки, лужица возле кровати близ изголовья и редкие брызги чуть подальше на полу - все говорит, что нападение было совершено на лежащего в постели человека, возможно, спящего. Вряд ли он успел подняться со своего последнего ложа: следы крови в других концах комнаты не обнаружены. Только размазанный кровавый след волокнистого мешка с грузом от кровати до двери и дальше, за порог. Вывод: сопротивление жертва не оказала, каких-либо следов схватки нет. Ничего нового, не придерешься. Обо что же вытирал руки убийца?

Ведь он не мог не перемазаться в крови, когда запихивал труп в мешок, а скорее всего - в мягкий баул, поскольку полоса волочения имеет четко обозначенные границы. Видимо, вытирал их об одежду или вторую простыню, которой укрывался спящий и которую потом преступник сжег или утопил в той же таре... Так, так...

Список вещей Ходорова, обнаруженных в шкафу и возле кровати. Рубашки, бельишко, кроссовки, летние брюки и летние же туфли... Нет, интересней другой список - тот, что составлен со слов хозяйки... Сопоставим еще раз: не хватает пишущей машинки, синей сумки... "Жынцов" - так она, кажется, сказала? Джинсов и джинсовой куртки, фирму, понятно, она не знает. Нет ни денег, ни документов, ни вообще каких бы то ни было бумаг... Вот это как раз очень странно: по словам Сазоновой, ее жилец "дотемна стрекотал на машинке". Показания Ирины Скобелевой: поселился в Тургаевке, чтобы писать новую книгу... Где же рукопись, хотя бы сколько-то страничек? Что, сжег ее, как Гоголь? В этот же день? Если раньше, то чего же тогда не уехал, продолжал торчать в сонной глуши? Неужели предполагаемый убийца покусился на его сочинения? Тем более, этот бомж Сидоров?.. Анна усмехнулась: в кино, в романах Хмелевской такое возможно. Но в жизни?.. В задрипанном Кинеле совершено убийство с целью похищения таинственной рукописи?.. Бред.

Ларина быстро просмотрела бумаги, составленные для нее Саврасовым, и отложила в сторону стопочкой те, что касались непосредственно писателя Феликса Ходорова. Ими она займется позже - сейчас надо думать только о предстоящем допросе подозреваемого Сидорова. С ним пока что далеко не все ясно. Саврасов проследил его путь в ночь на 23-е июля от дома Сазоновой до станции Кротовка.

Но так и не выяснил, как, когда и откуда он прибыл в Тургаевку? Ведь ни одна живая душа не заметила его в тот день! А может, он жил в Тургаевке уже несколько дней? Может, прятался, а 22-го выполз? Узнал о писателе, решил, что тот, конечно, при деньгах - пи-са-тель же!.. Пришел, убил, упаковал - и на лодочке по старице, до быстрой Кинельки. Бултых и концы в воду!..

Это Сидоров-то? - скептически одернула себя Анна. - Вытер отпечатки, сжег запачканные кровью джинсы и ненужную рукопись, утопил тело? Зачем понадобились такие сложности ему, этому пещерному бомжу?.. Хотя настолько ли он и примитивен, каким хочет казаться? Что он никакой не Сидоров, ясно и козе, отрицательный ответ из Магадана на запрос можно прогнозировать стопроцентно.

"Иван Петрович Сидоров"... Никакой фантазии, набившая оскомину воровская издевка над "ментами". Нет уж, не так он и прост. Тот быстрый, мимолетный, но предельно выразительный взгляд, который он бросил на нее на первом допросе, Анна не забыла. Зря она церемонилась с ним. Нажать! Такие считаются только с силой, вежливость следователя расценивают как неуверенность, профессиональную слабость... Сейчас отпирается от всего на свете, а вот как поведет себя, если его опознает Викулова?..

Ларина достала из стола бланк протокола опознания и подняла глаза на Жуколева.

- Сережа, не в службу, а в дружбу... Узнай, как там они, готовы?

- Опознание? - встрепенулся Жуколев и тряхнул медным ежиком. - Сей минут!..

Не прошло и минуты, как он заглянул в кабинет:

- Ждут, Анна Сергеевна! Я сказал, чтобы привели бомжа...

* * * Августовское предполуденное солнце беспощадно пробивает рыженькие, такие совсем-совсем домашние тюлевые занавески, рисуя на линолеуме пола неясный орнамент. В кабинете следователей светло, душновато. Трех внесенных сюда стульев оказалось достаточно, чтобы ощутить в полной мере убогую тесноту казенного помещения, где долгими часами два человека визави ведут вязкую, изнуряющую словесную борьбу, победа и поражение в которой определяют для одного из них - свободу, а то и жизнь, а для другого - всего лишь служебный, порой почти никем и не замеченный успех.

У стены, в шаге от дверей, перешептываются понятые - молодая пара, взятая из очереди в паспортном столе. С любопытством и потаенной опаской они поглядывают то на симпатичную блондинку в серенькой рубашке с погонами, приготовившуюся заполнять протокол, то на четверых мужчин, которые сидят рядком на стульях.

Четвертый стул им уступил рыженький парень, сидевший за столом напротив и тотчас ушедший, когда в комнату ввели и усадили этих четверых. Понятые - это видно по глазам - силятся догадаться, кто же из них преступник, которого сейчас будут опознавать? Двое молоденьких парней, коротко постриженных, очень похожих на новобранцев, мужчина постарше, с пробивающейся сединой в крутых кудрях, и четвертый, еще старше, лопоухий, наголо стриженный, без бровей и ресниц. Он вызывает наименьшую симпатию, и не внешностью, а беспокойным выражением исхудалого лица. Тонкие его губы беззвучно шевелятся, в отличие от своих соседей он не поглядывает по сторонам, а уставился в пол у своих ног, словно старается разглядеть что-то в узорах светотени. "Этот, наверняка этот!"

- шепчет на ухо мужу скуластенькая толстушка и смущенно отворачивается под строгим взглядом следователя.

- Можно приступать? - отворяя дверь, спрашивает Саврасов.

На пороге появляется Марья Ефимовна Викулова. Пенсионерка явно робеет, но по всему видно, что довольна значительностью момента. Потому и принарядилась.

Марья Ефимовна внимательно, с видимым напряжением выслушивает все, что говорит ей следователь Ларина, кивает: да, да, да... 22-го июля, около одиннадцати вечера... Да, да, да, она видела во дворе Сазоновой... Кого? Нет ли среди этих четверых того самого или похожего на него человека?.. Она скажет, а ежели он за это ее прибьет?.. Не отпустят? Тогда...

Восемь пар глаз смотрят на взволнованную старушку из Тургаевки. Даже тот неприятный поднял подбородок, правда, после того лишь, как Саврасов тихо, но грозно бормотнул: "Головы вверх!..". Викулова, втянув плечи, бегает взглядом туда-сюда по лицам четверых, но Ларина уже поняла, что свидетельница опознала, причем опознала сразу увиденного ею у соседки во дворе человека, и сейчас тянет время то ли от неиспарившегося еще испуга, то ли из чувства приличия:

нельзя ж так сразу, с бухты-барахты... А может, актриса в душе, наслаждается драматичностью роли?

- Вот он... этот! - Викулова оглядывается на следователя, на Саврасова, на понятых и опять тычет почему-то не пальцем, а щепотью в сторону Сидорова. - Он и есть, ей-ей, он...

- Вы хотите сказать, что именно этот человек похож на незнакомца, которого вы видели во дворе Сазоновой в тот вечер?

- Какое там похож! - Викулова стискивает сухие, в пигментных пятнышках пальцы.

- Он и есть! Он!

Понятой обрадованно толкает локтем жену в мягкий бок: ай да мы!..

Ларина исподлобья пристально наблюдает за реакцией Сидорова...