Пока молчат оракулы - Ильин Владимир Леонидович. Страница 9
- Вообще-то, - сказал Ромпало, - какая это, к чертям собачьим, война? Сидим тут, как... - Ефрейтор-мор явно затруднился в выборе сравнения.
- Как у тшерта на кулитшках, - с готовностью подсказал Плетка.
Все опять захохотали.
- А ты чем недоволен, Белорус? - вдруг спросил Эсаул.
- Во время войны, - сказал Васек, - нам бы так сидеть не пришлось. Например, в последнюю мировую немцы пускали по следам десанта собак и вооруженных до зубов карателей!
- А ты подай рацпредложение командованию, - ехидно посоветовал Гувх. - Будет тяжело в учении, зато легко в бою!
- Отставить смешочки, бойз, - приказал, поднимаясь, лейтенант. Закончить привал. Поехали дальше...
- На своих двоих, - заявил тоном знатока Антон.
Белорус как в воду глядел. Через четверть часа сзади сначала еле слышно, а потом все отчетливее послышался лай собак.
- Это еще что за чертовщина? - спросил свистящим шепотом лейтенант, невольно останавливаясь.
- Наверное, "противник" решил удовлетворить пожелание Ромпало, предположил ехидно Гувх. - Ведь нашему Ваську маловато авантюр показалось!
- Это что-то новое, - сказал Бык, не обращая внимание на зубоскальство Аббревиатуры. - Ладно... Устроим-ка мы небольшой марш-бросок, парни.
И мы рванули. Однако вскоре выяснилось, что это пустая затея. Во-первых, в густом лесу особо не разбежишься, а во-вторых, троица типа "двое тащат третьего" сводила на нет весь легкоатлетический энтузиазм группы.
Лай между тем приближался: видно, псы мчались по еще тепленьким нашим следам, и, судя по шуму, в своре было не меньше двух десятков голов.
И тут мне пришла одна мысль.
В детстве я, как и все, играл в войну и по сто раз смотрел фильмы про наших разведчиков в тылу врага, а посему сразу вспомнил, как киношные герои поступали в подобных заварухах.
Это раз.
Если же честно, то мне порядком осточертела беготня по лесу с чугунно-тяжелым Глазом на плащ-палатке; мне надоело подкрадываться к мифическим объектам мифического противника, а самое главное - надоело играть в военные игры. Детство осталось далеко позади, а сегодня хотелось одного: завалиться с банкой пива в одной руке и "кингсайзовской" сигаретой в другой на мягкий, уютный диван и шарить с помощью пульта по полусотне телеканалов в поисках чего-нибудь этакого...
Это два.
Поэтому, улучив момент, я сказал Быку:
- Мой лейтенант, есть одна идея...
- Не слушайте, командир: у него сплошные идеи-фикс, - тут же словно дернули за язык Канцевича, но взводный так свирепо глянул на Одессита, что тот сразу проглотил улыбку.
- На войне - как на войне, верно? - продолжал излагать я свою мысль. - Значит, кого-то надо принести в жертву преследователям, кто бы они ни были. Оставьте меня с Глазовым в засаде, и мы задержим эту ораву, которая прет по нашим следам не хуже паровоза, а вы тем временем оторветесь от погони. Как?
Бык на секунду задумался, потом его лицо просветлело, и он так хлопнул меня по плечу, что из моего "комбеза" вылетело облачко пыли.
- Молодец, Свирин! Нестандартное решение предлагаешь, нестандартное!.. Такое любой Посредник оценит по максимуму! - При этом он покосился на скромно стоявшего в сторонке Рамирова. - Действуйте, ребята!
Его облегчение можно было понять: группа разом избавлялась не только от преследования "южных" (в том, что за нами гнались не случайные люди, уже можно было не сомневаться), но и от горемыки-Глазова.
Ребята помогли нам с Глазом занять удобную позицию за поваленным деревом на краю поляны, по примеру лейтенанта похлопали нас по плечу и ушли дальше - громить несуществующего противника.
Мы остались один на один с накатывающимся из глубины леса яростным собачьем лаем.
Глаз мандражировал. По-моему, он даже забыл на время про свою сломанную ногу.
Мандраж заразителен, как корь. Чем больше я вслушивался в лай, тем мне все больше становилось зябко.
- Я собак боюсь, Свирь! - вдруг признался шепотом Глазов. - В детстве одна шавка тяпнула за лодыжку, так с тех пор на дух не переношу псиную породу!
- Ничего, ничего, - постарался подбодрить я своего напарника. Сегодня вечером уже будешь медсестер по заднице гладить в госпитале!.. Да и не будут они псов на нас спускать - что они, дурные совсем, что ли?
Мы приготовили "ганы" к бою и стали ждать. Ничего другого все равно не оставалось делать.
Когда лай стал уже совсем близким, я, наконец, увидел тех, кто нас преследовал. Их оказалось не меньше взвода. Пехота-матушка, никакой не спецотряд. Руководил ими тоже лейтенант. Собаки мчались впереди цепи прочесывания, натягивая длинные поводки. Это были настоящие породистые мастиффы, а не шавки. Было их всего десять, но каждая лаяла за троих...
Лица милитаров были такими знакомо-русскими, что я сразу успокоился. Правда, тревожило меня в тот момент что-то, но я не мог осознать, что именно...
Мы подпустили всю эту ватагу метров на пятьдесят и одновременно открыли "огонь" длинными очередями. То, что произошло потом, не поддавалось никакому объяснению.
В цепи силуэтов, мелькавших за деревьями, возникло сильное замешательство, кое-кто упал. Сначала я не понял, зачем им понадобилось так падать, будто в кино, изображая собой трупы. Наверное, это - по вводной Посредника, подумал я и лишь теперь понял, что меня встревожило.
Нигде не было видно Посредника, этого вездесущего офицера с белой повязкой на рукаве и вечно невозмутимой физиономией (что давало пищу всяким сплетням в армейской среде: например, утверждали, будто бы Посредники - роботы, коих штампуют по спецзаказу еврофилиалы "Панасоник" и "Джей-Ви-Си"; но, конечно же, это было вранье чистой воды).
Мы продолжали стрелять, и они залегли. Кто-то что-то кричал, стараясь перекричать лай собак.
А потом они решили, что настал их черед пострелять.
Над головой тонко пропела невидимая птичка, но я не сразу врубился, какой она породы, а когда до меня это дошло - сердце ухнуло в пятки.
Одна из пуль сколола щепку со ствола сосны рядом с моим виском и, недовольно визжа, словно жалуясь кому-то на промах, рикошетом ушла в кусты.
ОНИ СТРЕЛЯЛИ В НАС БОЕВЫМИ!..