Город - Константинов Владимир. Страница 8

В квадратном большом зале, куда он попал, стояли в несколько рядов столы, засланные линялыми замызганными клеенками. За столами сидело человек десять угрюмых преимущественно молодых людей в рабочих спецовках, методически черпающих алюминиевыми ложками из алюминиевых чашек какую-то серую массу и отправляющих её в рот. На Орлова никто из них не обратил ни малейшего внимания.

За стойкой с большим половником в руке стоял грузный человек лет пятидесяти. Одет он был в клетчатую, с засученными по локти рукавами рубаху и черный клеенчатый, как у палача, передник. Устремленный на вошедшего взгляд не предвещал ничего хорошего. В раскосых калмыцких глазах его неугасимо тлела тяжелая, будто похмелье, неутоленная ненависть. Как понял Григорий, это и был хозяин дома Агапкин. Но вот к нему подскочил долговязый, хилый и прыщеватый юноша (как выяснилось впоследствии, сын хозяина - Агапкин-младший) и, кося на Орлова глаз, стал что-то горячо нашептывать отцу на ухо. Григорий сразу понял, что речь идет о нем. По мере того, как Агапкин-старший слушал, менялось и выражение его лица. Из угрюмо-мрачного, оно стало испуганным, беззащитным, затем лживо умильным, даже радостным. Таким и осталось, когда он, широко улыбаясь, обратился к Орлову:

- Милости прошу, дорогой шпион! Добро пожаловать! Чего желаете?

"Они что, принимают меня за шпиона что ли?!" - удивился Орлов и понял, что его разговор с толстяком в автобусе, стал достоянием города.

"Завтра же надо бежать из этого города, не то угодишь в такое, что не выберешься", - решил он.

- Ты что, козел, - услышал Григорий горячий шепот Агапкина-младшего, это ж секретная информация!

- Да пошел ты! - зашипел в ответ отец. - Пусть знает, что он у нас на крючке.

- Извинете, что позволяю себе перебить ваш содержательный диалог, милейший, но не найдется ли у вас что-нибудь поужинать? - спросил Гроигорий.

- Как же не найдется? Конечно найдется! Дорогому гостю мы сообразим кое-что с хозяйского стола. Что предпочитаете: индейку с рисом, эскалоп с картошечкой фри или запеченного по-бесовски осетра?

От названия блюд у Григория потекли слюнки.

- А нельзя ли всего понемногу?

- Ну отчего же нельзя. Конечно можно. В кои веки мы видим у себя живого шпиона! Разве мы можем вам в чем-то отказать? Сынок, живо организуй все что пожелал дорогой гость.

Агапкин-младший ушел. Орлов не стал разубеждать хозяина в отношении своей персоны. К чему? Он все равно не поверит ни единому его слову. К тому же, посвящение его в шпионы сулило большие преимущества.

- Кто это такие? - спросил Орлов хозяина, кивнув в сторону зала.

- Хлюндявые, - ответил тот равнодушно.

- Чем же они занимаются?

Лицо Агапкина стало удивленным и осуждающим, будто Григорий сказал что-то очень неприличное.

- Хлюндявят конечно.

- А что они конкретно делают?

- По разному. Кто на стройке хлюндявит, кто на заводе.

- Работают что ли?

Агапкин-старший закатил глаза, немного подумал и, вспомнив вероятно полузабытое слово, кивнул в знак согласия головой.

- Ну да. Я и говорю - хлюндявят.

- И много их у вас живет?

- Прилично.

- Они что же, все холостые?

- Нет, холостые только самые хлюндявистые. Прилежным хлюндявым разрешено жить с куклявками.

- С кем, с кем? - не понял Орлов.

- С кук-ляв-ка-ми, - ласково, растягивая слоги, проговорил Агапкин. Похоже, что он уже давно решил, что имеет дело со слабоумным.

- А! Это тоже хлюндявые, но только женщины, - "догадался" Григорий.

Агапкин-старший видно стал уставать от бестолковости нового посетителя, сказал несколько раздраженно:

- Да нет, хлюндявыми могут быть только мужики, понял? Года три назад ещё было несколько хлюндявок, но наш Наисветлейший Правитель Пантокрин Великий, да пусть пребывает с ним всегда его прародитель Линитим Искуситель, приказал их вывести.

- Извести что ли?! - спросил Орлов, поряженный.

- Вроде того, - кивнул хозяин. - Из кого сделали куклявок, а кого отдали бесам для балдежа. Им же, бесам, тоже праздников хочется, правильно?

- Это конечно, - промямлил Григорий. Ему вновь показалось, что он лежит в реанимации в горячечном бреду.

В это время вернулся Агапкин-младший, склонился в лакейском поклоне и, указывая рукой куда-то за стойку, проговорил:

- Все готово! Прошу проследовать.

- А здесь нельзя?

- С хлюндявыми никак нельзя. Общение с ними запрещено.

- Ясно. - Орлов поплелся за хозяйским сынком.

Они пришли в светлую уютную комнатку, где стоял накрытый белоснежной скатерью стол, ломившийся от всевозможных явств. В центре стола красовалась бутылка пятизвездочного армянского коньяка. Григорий взял бутылку.

- Неужто натуральный армянский? - спросил он Агапкина-младшего.

Тот совершенно идиотски рассмеялся.

- Ага. Наши водяные из болотной жижи делают. Но отличить невозможно. Нечистая сила для того и существует, чтобы подделку невозможно было отличить от настоящего... Ну, не буду вам мешать, господин шпион. Приятного вам аппетита!

Агапкин-младший изчез, будто растаял в воздухе. Орлов налил полфужера коньяка. Выпил. Коньяк действительно невозможно было отличить от настоящего. И Григорий с воодушевлением принялся за еду. Возможно её тоже сварганили из какой-нибудь болотной дряни или того похлеще, но ему сейчас это было совершенно безразлично. Главное, она полностью удовлетворяла его гастрономические вкусы и пристрастия. И ещё как удовлетворяла! На индейку ему потребовалось ни больше минуты. Честное слово! Возможно это был неофициальный рекорд скорости поедания индейки. Очень даже может быть. После индейки он позволил себе немного расслабиться. Неспеша выкушал рюмочку коньяка, закурил. Куда спешить, верно? Еще неизвестно что его ждет за порогом этой комнаты. А здесь шикарный стол, тепло, светло, комфортно.

Ему вспомнился разговор с Агапкиным-старшим. Похоже, что он непонятным волшебным образом очутился в каком-то перевернутом мире, где все поставлено с ног на голову, где прекрасно себя чувствуют те, кто бьет баклуши, а тех, кто трудятся, презрительно называют хлюндявыми. И отчего они терпят такое положение вещей? А кто такие куклявые? На кукол они не похожи. Вопросы, вопросы.