Ксенофобы - Кейт Уильям. Страница 24

– У вас есть… доказательства, что все именно так?

Его собеседник невольно, как-то поземному пожал плечами.

– Есть, но все это находится в сети данных. Там должен иметься полный список кодов идентификации, сигнальных протоколов, частоты ВИР-коммуникации, словом, все.

– Вряд ли вы располагаете паролем для проникновения в систему.

– Хм… Попробуй слово фугаку.

Дэв понял, что его бывший сослуживец и наставник мог оказаться прав. Слово это, поэтическое обозначение горы Фудзи, символа Японии, вполне могло подойти в качестве ключа для того, чтобы в конечном итоге спустить с цепи тех, кто должен выполнять какой-нибудь очередной дьявольский приказ, заложенный в память ИИ. Впрочем, он не верил в это до конца. Ллойд выглядел искренним и… сердитым, и Дэв ощущал узы, связывающие его с этим человеком, своеобразное чувство братства однополчан, хоть и бывших, но ведь и японцы не такие уж дураки, чтобы посвящать всех и каждого в такие секреты.

Ллойд не мог не заметить, что Дэв колеблется.

– Это было паролем для большей части секретных материалов, касающихся перемещений флота. А вот относительно того, существует ли еще какая-нибудь категория секретности, об этом мне ничего не известно. Когда вы пожаловали сюда, они сразу же приняли решение отсоединить всех не-японцев, включая и меня. Мне кажется, они сразу же заблокировали доступ к данным, как только уяснили, что мы все равно ничем не сможем остановить вас.

Дэв жестким взглядом посмотрел на Ллойда.

– Почему?

– Что значит «почему»?

– Почему вы решили нам помогать? Мы ведь враги, разве это не так?

– В общем… да, это так. Но все, что нам официально сообщалось о вас, это только то, что есть такие. Нам говорили, что вы террористы, партизаны, мятежники, словом, только это. – Он снова пожал плечами и от этого движения стал медленно вращаться в невесомости, пока, ухватившись за одну из панелей, не остановился. – Вот уж никогда бы и в голову мне прийти не могло, что вы располагаете такой мощью!

Дэв взглянул вверх, на купол панорамного обзора, на корабли, стоявшие на приколе неподалеку от базы.

– Не знаю, можно ли это действительно назвать мощью. Вот у Империи – действительно мощь.

Дэв затронул очень болезненную для себя тему. Что заставило Ллойда предать Гегемонию и Империю и буквально в одну секунду стать изменником? Уж никак не внезапное появление крейсера, единственного крейсера и нескольких довольно спешно переделанных для войны транспортов!

Ллойд нахмурился и отвел взгляд.

– Дэв, многое изменилось с тех пор, как мы с тобой служили на том корабле. У меня многое изменилось. И я сам изменился.

– Неужели служба Гегемонии не заладилась?

– Да нет, здесь причины в другом. Ищи глубже. Я теперь – Универсалист.

– То есть?

– Учение о Божественном Универсализме. Полтора года назад я перешел к ним.

Дэв удивленно уставился на него. Начисто лишенный и следа всякой религиозности, он знал очень многих верующих и старался относиться к этим людям с пониманием и даже интересовался иногда некоторыми из постулатов. Но теперь столько было сект и самых различных учений по всей Шикидзу, что он просто не мог уследить за всеми.

– Простите, но мне это ничего не говорит. Ллойд улыбнулся.

– Я был бы рад познакомить тебя с этим. Но сейчас, боюсь, не время и не место. Если попытаться объяснить это в двух словах, то мы считаем, что весь Разум – часть Бога, что Бог – не больше, не меньше, чем часть совокупного разума и является таковым всегда и везде, начиная с момента Сотворения и до тех пор, пока существует время. Это подобно тому, как мы являемся маленькими частицами в некоем универсальном ИИ. Мы…

– Прошу простить меня, но, как вы сами вполне справедливо заметили, сейчас не место и не время. Как это все смогло доставить вам неприятности и осложнить ваше положение?

– Я доложил об этом главе нашего департамента.

– Имперского?

Ллойд кивнул. – Аннайша. Не очень-то умно с моей стороны, тебе не кажется?

– Ну, мне кажется, что свойственно ошибаться всем, даже людям, решившим посвятить себя служению Богу.

Аннайша или «проводники», как их называли, были офицерами Империи, но служили они в Гвардии Гегемонии. Некоторые служили официально, в качестве офицеров-координаторов, осуществляя связь между вооруженными силами Империи и Гегемонии, но некоторые были засекреченными агентами, назначенными для того, чтобы тайно информировать власти об умонастроениях, образе жизни и лояльности в частях и соединениях Гегемонии.

Из откровений Ллойда Дэв понял, почему тот оказался здесь. Дело в том, что империалы предпочитали иметь дело с верными, лояльными служаками, которые не рассуждали о проблемах вечности, универсальных истинах и священной природа всех существ, наделенных разумом, а выполняли приказы. Любые приказы. А командиры, подобные Ллойду, представляли опасность, поскольку могли переориентировать этих гайджинов, вбивая им в голову подобные идейки.

– Но вы ведь так и не ответили на мой вопрос, – напомнил Дэв. – Почему вы пожелали помогать нам? Такой поступок – смертный приговор вам, и вы это знаете. Или, в лучшем случае, вы подвергнетесь психореконструкции. Но на это надежд почти нет.

– Ничего, всех нас им не удастся ни убить, ни психореконструировать.

– Кого «нас»? Универсалистов?

– Универсалистов! – ответил Рэнди. – И Космическую церковь Христа. И Учеников Дезере. Баптистов. «Зеленых». «Почвенников». Всех. Всех, кто думает не так, как они. Вот, что сейчас заботит и Империю, и Гегемонию. А вы боретесь именно против этого, ведь так?

Дэв прекрасно понимал, что имеет в виду Ллойд. Почти то же самое ему приходилось слышать и из уст генерала Синклера, тогда, на Эриду.

Мы считаем, что различия между культурами, отторгающими друг друга, исключают для любого правительства всякую возможность вникнуть в думы, чаяния, идеалы и цели этих несравнимых между собой миров…

Эти слова, Которые Дэв вызвал из памяти своего цефлинка, были восприняты сейчас им абсолютно по-иному – они ударом отозвались в его разуме, он воспринял их так, будто слышал эту мысль впервые. Человеческая культура представляла собой торжество различий, однако, чем жестче было правительство, тем менее склонно было оно смириться со всякого рода различиями.