Мозаика - Кликин Михаил Геннадьевич. Страница 4

По обговоренным правилам, проигрывал тот, кто первым терялся среди воображаемых черно-белых фигур и делал неверный ход. Обычно это происходило к двенадцатому-пятнадцатому ходу...

- Да ну! Надоело, - ответил постоянно проигрывающий штурман, и в рубке воцарилась тишина. Лишь время от времени с негромким гудением включались корректирующие двигатели, и тогда весь корабль чуть вздрагивал, недовольно поскрипывая и постукивая невидимыми сочленениями и механизмами.

В рубку вошел биолог и, соблюдая абсолютное молчание, с невозмутимой уверенностью профессионала стал цеплять к уху капитана какие-то небольшие штуковины, формой и размером напоминающие крупные проросшие фасолины.

- Эй-эй! Приказываю отставить обвешивать начальника, словно новогоднюю елку!

Штурман широко улыбнулся словам капитана, но улыбка его сразу увяла, как только он увидел, что интерес биолога переключился на него.

- Но-но! - сказал он, отступая в угол. - Осторожней, Джордж, в гневе я страшен!

- Тьихо, пожалуйста. - Джордж Голдфилд знал по-русски не более сотни слов, что, впрочем, вовсе не мешало ему отлично понимать все, о чем говорила русскоязычная часть экипажа, и капитану иногда казалось, что Джордж просто скрывает свое знание языка с некой, понятной только ему, целью.

- Я буду кричать, Джордж! - Штурман шутливо замахал перед собой руками.

За сорок секунд до того, как метеорит разгерметизировал рубку, в ней раздался мягкий голос астрофизика:

- Как вас здесь много! Вся команда в сборе.

Он протиснул свое грузное тело в овал дверного проема и сразу напал на капитана:

- Андрей! - Астрофизик был на десять лет старше капитана, и потому он, единственный из всего экипажа, обращался к начальнику просто по имени. Андрей! Я требую, чтобы ты остановил вращение! Мы так близко подошли к Юпитеру, а я не могу провести нормальных наблюдений. А ведь такая возможность бывает лишь раз в жизни! - Астрофизик был француз по национальности, но практически безукоризненно говорил как на русском, так и на английском. - Через две минуты покажется Ганимед, а я даже камеру настроить не могу! Поболтаемся в невесомости, ничего страшного. Даже полезно, доктор подтвердит.

Джордж кивнул головой и улыбнулся. Все-то он понимал!

- Я настаиваю... - Астрофизик вдруг как-то странно булькнул, и лицо его превратилось в кровавое месиво - метеорит, размером не больше спичечного коробка, пробил обшивку и размозжил череп француза.

Со свистом в пробоину устремился воздух.

Капитан какое-то мгновение растерянно смотрел на падающее тело астрофизика. А через секунду он хватался руками за горло, глаза его вылезали из орбит, вены набухали, и под кожей, словно кляксы на промокашке, проявлялись сизые пятна кровоизлияний. Штурман, стоящий дальше всех от расширяющейся пробоины, успел увидеть, как взорвалась голова капитана, раскрасив заиндевевшую приборную доску ярко-красными кляксами. А затем и он рухнул замертво, вывернутый наизнанку.

И никто не видел, как молчаливый американец Джордж, покрытый инеем и кровью, царапал заблокированную дверь и превращался в нечто. Голова его ушла глубоко в плечи, да и голова ли это была? Ни глаз, ни ушей, ни рта лишь пара наростов на выпуклых висках. Туловище странным образом уплощилось, конечности укоротились, и это нелепое существо скребло бронированную дверь и, умирая, продолжало меняться.

Когда воздух полностью покинул рубку, бывший человек еще жил. Он медленно шевелил конечностями, словно замерзающая в ледяной воде лягушка.

Через полчаса создание умерло от холода.

А корабль продолжал лететь в молчаливой бездне, неся на борту свой погибший экипаж.

2063 год. Контакт

- Он запрашивает посадку! Он уже на критической дистанции и продолжает приближаться! - растерянный диспетчер обратил свое бледное лицо к возвышающемуся над ним начальнику космопорта. - Что делать, Владимир Иванович? Он падает!

- Кто это вообще, черт возьми?!

- Не знаю. Появился, словно призрак, сигнала опознавания не дал, стал сразу требовать посадки. Через полторы минуты будет виден. Пока мы отслеживаем его только локаторами.

Опознать невозможно.

- Хорошо. Выведи его на пятую полосу. Вызови медиков и службу безопасности. К четвертой, пятой и шестой полосам перекрой доступ... Начальник космопорта задумчиво подергал себя за седой ус и тихо спросил в пустоту, ни к кому собственно не обращаясь: - Кто же это, черт побери?

Диспетчер, молодой черноволосый парень с тонкими чертами заостренного треугольного лица, пожал плечами в ответ и торопливо застучал по кнопкам пульта. Владимир Иванович недовольно следил за его худыми, с завитками черных волос, запястьями, высовывавшимися из белоснежных манжет рубашки. Он не любил спешку, ненавидел принимать ответственные решения и не переваривал сюрпризов.

Зеленая точка медленно ползла по черному стеклу разлинованного экрана, приближаясь к его центру. Диспетчер и начальник молча следили за ее неторопливым движением. Все, что они могли сделать, уже было сделано...

- Ну, что? - не выдержал Владимир Иванович.

- Через тридцать секунд войдет в зону видимости. Я опять запросил их на опознавание, но они молчат. Только непрерывно просят проводку на посадку. Веду их на автомате.

- Да кто же это, черт побери? - в который уже раз повторил Владимир Иванович. - Кто?

Он боялся.

За всю свою долгую карьеру ему лишь дважды довелось принимать неопознанные объекты. Первый раз в сорок первом.

Это был небольшой экспедиционный корабль. Кажется, с Сатурна. Почему-то он шел на посадку на автопилоте, и не смог точно зайти к полосе. Взрыв тогда вдребезги разнес два ангара и выбил все стекла в главном здании космопорта... А второй случай имел место в пятьдесят восьмом... Или шестидесятом?

Тогда было еще хуже. Банда преступников, захватив транспортный корабль с грузом руды, бежала из тюрьмы на Фобосе. Приземлившись, они оккупировали ремонтный ангар и трое суток продержали в заложниках экипаж рудовоза, пока отряд спецназа не освободил людей. Стрельбы тогда было много. Помнится, двое парней из экипажа погибли... Или трое? - Владимир Иванович усилием воли отогнал от себя беспокойные мысли и подошел к огромному, во всю стену, окну. Служба охраны уже оцепила пятую полосу, и начальник космопорта видел, как поблескивает яркое июньское солнце на серебристых погонах охранников. На крыше ближайшего ангара он заметил какое-то движение и догадался, что там засел снайпер. Молодцы, подумал он про себя.