Право на месть (Страх - 2) - Константинов Владимир. Страница 22

Я решил, не откладывая в долгий ящик, встретиться с Устиновой. Ксению Петровну я нашел на работе в Институте "Новосибгражданпроект". Она оказалась высокой, стройной и довольно миловидной шатенкой лет тридцати. После того как я назвался, её большие серые глаза глянули на меня с надеждой.

- Вы нашли убийцу Гены?

- Пока нет, но думаю, что это дело ближайшего времени. Ксения Петровна, у меня к вам есть ряд вопросов. Где бы мы с вами могли побеседовать?

- Здесь на этаже есть довольно просторный холл с диваном. Может быть, там?

Мы прошли в холл, сели на диван.

- Я вас слушаю, Юрий... Простите, запамятовал отчество.

- Валентинович.

- Я вас слушаю, Юрий Валентинович.

- Ксения Петровна, в одной из жалоб в прокуратуру вы написали, что по поводу смерти вашего мужа с вами беседовал сотрудник ФСБ. Так?

- Да, - кивнула Устинова.

- Вы ничего не путаете?

Лицо её мгновенно напряглось, покраснело.

- А почему я обязательно должна что-то путать?! - с вызовом, не скрывая раздражения, проговорила она.

Да, нелегко ей дались хождения по милициям и прокуратурам, чтобы добиться своего, изрядно поистрепала нервы. Теперь правоохранительным органам трудно будет завоевать её доверие.

- Извините, Ксения Петрова, но я спросил это лишь по тому, что сотрудник ФСБ не должеен был в принципе интересоваться гибелью вашего мужа. Это чисто милицейское дело.

- По-вашему, я вру? - Устинова неприязненно, в упор смотрела на меня. И мне от этого взгляда, откровенно признаюсь, стало несколько неуютно.

- Поймите, я никоим образом не сомневаюсь в вашей искренности. но вы можете добровольно заблуждаться, в свое время неправильно поняв приходившего к вам сотрудника. Ведь такое, согласитесь, возможно?

Устинова громко нехорошо рассмеялась.

- Все ясно! Вы пришли спасать честь мундира. Все вы одним миром мазаны. Вместо того, чтобы искать убийц, вы тратите время и силы для того, чтобы спасти честь мундира. От всего этого я очень устала и не желаю с вами больше разговаривать. Извините! - Устинова попыталсь встать, но я удержал её, взяв за руку.

- Вы неправы, Ксения Петровна. и я попытаюсь вам это сейчас доказать. Поверьте, мы не меньше вашего заинтересованы в установлении истины по делу. Если сотрудник ФСБ никоим образом не должен был с вами встречаться, но он все-таки втречался, то значит преследовал какие-то свои цели и вполне возможно причастен к убийству вашего мужа.

Выражение её лица разом изменилось. Теперь оно походило на испуганное дицо пятилетней девочки.

- Вы думаете?! - отчего-то таинственным шепотом спросила она.

Я понял, что сболтнул лишнее.

- Во всяком случае, это не исключено, - ответил уклончиво. - Скажите, он предъявлял вам служебное удостоверение?

- Да, конечно. Поначалу он просто сказал, что из ФСБ. Но я потребовала служебное удостоверение и он предъявил. Но, как мне помнится, сделал это с большой неохотой.

- Может быть вы запомнили его звание, фамилию?

- Звания не помню, а вот фамилия... Фамилия была очень знакомой. Был у нас раньше художник. Как же его?... Кипринский.

- Возможно, Карпинский?

- Да-да, точно. Карпинский. Я ещё тогда отметила схожесть, но идентичность фамилий.

Я едва не подпрыгнул от этих слов. Это была удача, о которой даже не приходилось мечтать. Вероятно мое состояние отразилось у меня на лице, так как Устинова с надеждой спросила:

- Это что-то значит?

- Возможно. Вполне возможно, - как можно равнодушнее ответил. - Ксения Петровна, я думаю, вас не нужно предупреждать, что о нашем разговоре никто не должен знать.

- Конечно, конечно.

- Чем Карпинский интересовался?

- Он внимательно выслушал все мои доводы о том, что Геннадия убили, Пообещал во всем разобраться самым тщательным образом.

- И это все?

- Интересовался, известно ли мне что о видеокассете, которую передавал мужу его друг Вахрушев.

- И что вы ответили?

- Сказала, что ни о какой видеокассете не имею ни малейшего понятия.

- Это действительно так?

- Что - так?

- Что вы ничего не знали о кассете?

- Вы что же, считаете, что я вру? - вновь возмутилась Устинова. - Если бы я о ней что знала, то рассказала бы этому Карпинскому.

- И подписали бы себе приговор.

- Что?

- А то, Ксения Петровна, что ваш муж, ничего не рассказав вам об этой видеокассете, спас вам жизнь.

- Так Гену из-за нее?

- Да.

- А я была уверена, что это сделали люди Самохвалова.

- Самохвалов здесь совершенно не при чем.

- Что там в ней такое?

- Вам лучше этого не знать. Так спокойнее.

- Неужели настолько серьезно?

- Это очень серьезно, Ксения Петровна.

Записав объяснение Устиновой, я помчался к Иванову.

Увидев меня, он сразу понял, что я раздобыл что-то из ряда вон, насмешливо проговорил:

- Да вы, полковник, нынче на коне?! Поздравляю!

Я раскрыл папку, достал объяснение Устиновой, выложил его перед Ивановым.

- Вот, читайте!

Еще не дочитав объяснения до конца, Иванов воскликнул:

- Нет, каков гусар! Молоток! Утер нос нам, прокурорским. А почему не допросил по всей форме?

- Но я же, Сергей Иванович, не имею права допрашивать.

- Экий ты, батенька, формалист. Вынесли бы постановление о включении тебя в нашу группу, и все было бы шито-крыто.

- Так мне что, возвращаться что ли?

- Успеется. Завтра допросишь. Сегодня твой день. Погарцуй немного. Главное - у нас теперь есть чем прищучить этого сукиного сына. Да, а что если он пойдет в отказ? Знать, мол, ничего не знаю, путает что-то гражданочка, я её впервые вижу. Что тогда?

- Можно провести его опознание.

- Не можно, а необходимо. Надеюсь, ты не догадался показать ей его фотографию?

- Да у меня и фотографии нет.

- Это хорошо. Но и этого ещё недостаточно. Как нам доказать его связь с Петровым. Уверен, что он действовал по его заданию.

- Наверняка.

- Наверняка, - передразнил меня Сергей Иванович. - Мы что, так ему и скажем - ты наверняка выполнял задание Петрова? А он нас пошлет куда подальше и будет прав. Мы только все дело на корню загубим. Здесь что-то надо придумать, чтобы если бы он и очень захотел, то не смог отвертеться.

Иванов встал, несколько раз взад-вперед прошелся по кабинету, сказал:

- Трогать его пока ни в коем случае нельзя, а уж тем более проводить опознание. А сделаем мы вот что - мы возмем у прокурора санкцию на прослушивание его служебного и домашнего телефонов. Думаю, оснований для этого вполне достаточно. Если связь между ними есть, то она должна постоянно поддерживаться. Верно?

- Верно, - кивнул я. - Но вы ведь, как заместитель прокурора, сами можете дать санкцию.

- В данном деле я выступаю как руководитель следственной бригады, а не как прокурор. Поэтому, во избежении потом жалоб адвокатов, все нужно сделать так, чтобы комар носа не подточил. Подождем маленько. А, Юрий Валентинович?

- Подождем, - согласился я.

Глава шестая: Он.

..."Разговорчики в строю, мать вашу! - говорит взводный старлей Миша Чугунов, обводя нас строгим взглядом. - И это, мля, вы называете строем?! Совсем, блин, мух ловить разучились. Вас бы, архаровцев, к комбату Бутову, Он бы, так-перетак, показал вам что такое служба".

С ближней горы ударил пулемет. Зацокали по камням крупные градины пуль. Закричали первые раненные.

"Ложись!" - благим матом заорал старлей.

Парни попадали на землю, пытаясь укрыться от жесткого огня за камнями. Чугунов повернулся к Нему и, тяжело вздохнув, проговорил:

"Вот такой кендермеш получается!"

На языке взводного это означало, что положение взвода - хуже не придумаешь. Вдруг, тот рассмеялся и как бы между прочим сообщил:

"Сейчас меня убьют. Если ты встретишь мою маму Анастасию Сергеевну, то скажи ей: "Так, мол, и так, убили твоего сына Мишу. Он просил кланяться и простить его".