Славный маленький тостер отправляется на Марс - Диш Томас Майкл. Страница 12

Но прежде чем доктор фон Гайгерфункен успел применить свое открытие на практике и построить антигравитационную двигательную систему, он погиб от случайного взрыва одной из его собственных ракет. Несколько недель спустя война завершилась, и два образца вновь отправились в путь. Их увез из лаборатории австриец-ассистент доктора фон Гайгерфункена, который и не подозревал об их причастности к научным достижениям Эйнштейна и своего бывшего руководителя.

— Но мы-то знали, а потому, когда потребовалось, нам не составило труда переделать судовые машины в ракетные двигатели. Единственная сложность заключалась в том, как нам обмануть моряков. Мы убедили их, что на кораблях внезапно начался пожар. Они испугались и сбежали.

Холодильник усмехнулся, припомнив истошные вопли людей, вой сирен и густые клубы дыма, и возобновил повествование:

— Вот так мы оказались здесь и создали первую во Вселенной цивилизацию электроприборов для электроприборов — цивилизацию «Попьюлукс»!

— Но я все равно не понимаю, за что вы ополчились на людей. Если бы не мы, вы бы наверняка осуществили свой план вторжения на Землю. Я боюсь даже думать, чем это могло бы кончиться.

— Ах йа, — вздохнул холодильник, — виной всему, должно быть, Клаус фон Гайгерфункен. Его мысли были заняты исключительно ракетами, бомбами, снарядами и боеголовками. А когда живешь с кем-нибудь бок о бок достаточно долго, перенимаешь у соседа и хорошее, и плохое. Но стоило мне только услышать ваши зажигательные выступления…

— По-вашему, они были зажигательными? — переспросил тостер, чьи нагревательные спирали слегка порозовели.

— О да: зажигательными, будоражащими, электризующими, — отозвался холодильник. — Вот почему в день выборов я голосовал за вас.

— Вы тоже голосовали за тостера? — удивился калькулятор. — Тогда кто же отдал свой голос за Верховного Главнокомандующего?

— Не я, — проговорил близнец слухового аппарата. — Я всегда был противником вторжения, хотя к моему мнению никто не прислушивался.

Тостер заметно смутился.

— Наверно, мне надо было сказать вам раньше, ребята, и не вводить вас в заблуждение. Это был мой голос.

— Твой? — дружно воскликнули электроприборы.

— Я подумал, что будет некрасиво, если я проголосую за себя. Ну ведь могло случиться так, что исход голосования решил бы один-единственный голос, правда? Однако вышло, что за меня был даже Верховный Главнокомандующий. Что ж, все хорошо, что хорошо кончается.

— Кстати, — вспомнила Серпантина, — как насчет инаугурации?

— Правильно! — поддержал ее Верховный. Повинуясь его приказам, из кают судна высыпали прожектора, камеры и микрофоны. Как видно, холодильник в близнец слухового аппарата хотели сделать тостеру сюрприз.

Серпантина велела тостеру вставить вилку шнура в ближайшую розетку и произнести президентскую присягу.

А затем новый президент выступил с инаугурационной речью, которая была очень длинной и скучной, как и положено таким речам, после чего электроприборы переправились обратно через озеро талой воды, спустились по гигантскому эскалатору (он-таки двигался в обоих направлениях) и возвратились в Главный Штаб, где должны были одновременно состояться бал в честь избрания президента и прощальная вечеринка. Собравшиеся танцевали под звуки «Веселой рождественской польки» до тех пор, пока не свалились от усталости. Тогда, под управлением радио, десятимиллионный хор Ассоциации Рождественских Ангелов Марса принялся исполнять гимны и песнопения, первой среди которых, к восторгу президента, оказалась песенка «Красноносый олень Рудольф».

Два дня спустя, в вечерних сумерках, тостер наблюдал, как исчезают в багровом небе последние звездолеты армады «Попьюлукс», которая носила имя МИР — Марсианские Исследователи и Разведчики. Несмотря на некоторую, как сказала бы хозяйка, выспренность названия, тостеру оно нравилось, тем более, что придумал его не кто иной, как он. Он гордился тем, что за свой весьма краткий срок пребывания на президентском посту сумел добиться столь многого, — теперь звезды узнают МИР.

— Господин президент! — послышался голос Серпантины. — Вы не уделите мне минутку внимания?

— Конечно, Серпантина, конечно. Ба, как чудесно ты выглядишь! Я хочу сказать, что ты всегда красива, но сегодня красивее обычного.

— Благодарю вас, — ответила ангелица; ее нимб замерцал. — Наверное, это потому, что я впервые за двадцать лет вымыла волосы шампунем. — Она не стала упоминать, поскольку не желала показаться тщеславной, что ее волосы изготовлены из настоящих человеческих волос, на перья крылышек пошел гусиный пух, а на платье — австрийское льняное полотно. Да, изготовитель Серпантины не пожалел на нее денег. Впрочем, ангелам не пристало похваляться своей дороговизной. Пользуясь случаем, заметим, что этому правилу стоит следовать всем без исключения электроприборам.

— И ты, оказывается, блондинка, а не рыжая! Никогда бы не догадался! Спорим, я знаю, о чем ты спросишь. Ты ведь хочешь забрать его? — тостер вынул из поддона для крошек ключ от планеты. — Жаль, что у меня не было возможности им воспользоваться. Но я не видел нигде ни единой замочной скважины.

— Нет, нет, сохраните его у себя. Он всего лишь символ, и символически вы нашли ему самое подходящее применение. Вы отомкнули дверь темницы, в которой все мы томились, полагая, будто вторжение на Землю избавит нас от каких-либо затруднений в будущем. И попутно я благодарю вас от имени всех ангелов АРАМ за ваши смелые действия.

— Что, все ангелы остаются на Марсе?

— Почти. Кое-кто решил присоединиться к крупным электроприборам, но большинство предметов галантереи договорились остаться. Заказов не станет, заводы с учреждениями позакрываются, и можно будет петь в свое удовольствие. Между прочим, ангелы просили вас передать их благодарность радио за то, что оно научило их новым рождественским гимнам, в особенности «Санта Клаус приходит в город» и «Колокольцы». Признаться, «Веселая рождественская полька» нам порядком надоела.

— Радио будет очень радо. Оно обожает эти песенки.

— А еще… У меня к вам личная просьба… Можно?

— Разумеется! Без твоей помощи меня бы ни за что не избрали президентом Марса и Земле по-прежнему грозила бы страшная опасность. Так что не стесняйся. Что я могу для тебя сделать? Давай, обещаю, что выполню.

— Ну… я была бы очень-очень вам признательна, если бы вы взяли меня с собой на Землю. На Марсе я постоянно мечтала о том, как стану когда-нибудь обыкновенным рождественским ангелом, которого сажают на верхушку зеленой елки. Другие ангелы смеялись надо мной и говорили, что пятьдесят недель из пятидесяти двух в году я буду валяться в картонной коробке. Но я ничего не боюсь, мне бы только отпраздновать настоящее Рождество на Земле с настоящей елкой и рядом с людьми!

— А ты не пожалеешь потом о том времени, когда была главой профсоюза?

— Если честно, — сказала Серпантина, — то это такая обуза!

— Что ж, тогда я назначаю тебя капелланом нашего экипажа.

Крылышки Серпантины затрепетали, нимб сверкнул, точно вспышка на фотоаппарате, а сияние свежевымытых волос приобрело какой-то неземной оттенок.

Тут появились остальные электроприборы. Вид у них был весьма встревоженный.

— У нас плохие новости, — заявил калькулятор.

— Нам не хватает топлива на обратный путь, — объяснила микроволновая печь.

— Не ругайте меня! — пискнуло желтое электрическое одеяло. — Я же не знало! В печке я вывалялось в макаронах с сыром, а так как никто мне не говорил, что на дорогу домой понадобится каждая крошка, то я, выбравшись наружу, отряхнулось…

— И теперь, — докончила печь, — наше топливо плавает в стратосфере.

— Мы пропали! — мелодраматически воскликнуло радио. — Мы прикованы к Марсу!

— Эй, минуточку! — перебил тостер. — Разве свет клином сошелся на макаронах с сыром? Все электроприборы, которые только что улетели отсюда, набивали баки вот этим, — он хлестнул шнуром по красной марсианской пыли.