Курс русской истории (Лекция 1-86) - Ключевский Василий Осипович. Страница 19

СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ ЛЕТОПИСИ. 1. Повесть временных лет. Читая первые листы летописного свода, замечаем, что это связная и цельная повесть, лишённая летописных приёмов. Она рассказывает о разделении земли после потопа между сыновьями Ноя с перечнем стран, доставшихся каждому, о расселении народов после столпотворения, о поселении славян на Дунае и расселении их оттуда, о славянах восточных и их расселении в пределах России, о хождении апостола Андрея на Русь, об основании Киева с новым очерком расселения восточных славян и соседних с ними финских племён, о нашествии разных народов на славян с третьим очерком расселения славян восточных и с описанием их нравов, о нашествии на них хозар, о дани, которую одни из них платили варягам, а другие хозарам, об изгнании первых, о призвании Рюрика с братьями из-за моря, об Аскольде и Дире и об утверждении Олега в Киеве в 882 г. Повесть составлена по образцу византийских хронографов, обыкновенно начинающих свой рассказ ветхозаветной историей. Один из этих хронографов Георгий Амартола (IX в. с продолжением до 948 г.) стал рано известен на Руси в славянском, именно в болгарском, переводе. Его даже прямо называет Повесть как один из своих источников; отсюда, между прочим, заимствован рассказ о походе Аскольда и Дира на греков под 866 г. Но вместе с выдержками из Георгия она передает о восточных славянах ряд преданий, в которых, несмотря на прозаическое изложение, уцелели еще черты исторической народной песни, например предание о нашествии аваров на славян-дулебов. В начале Повесть представляет сплошной рассказ без хронологических пометок. Хронологические указания являются только с 852 г. но не потому, что Повесть имеет что-нибудь сказать о славянах под этим годом: она не помнит ни одного события, касавшегося славян в этом году, и мы увидим, что вся статья под этим годом вставлена в Повесть позднее чужой рукой. Далее, первое русское известие, помеченное в Повести годом, таково, что его нельзя приурочить к какому-либо одному году: именно под 859 г. Повесть рассказывает о том, что варяги брали дань с северных племен, а хозары с южных. Когда началась та и другая дань, когда и как варяги покорили северные племена, о чём здесь узнаём впервые, об этом Повесть ничего не помнит. Еще более неловко поставлен 862 г. Под этим годом мы читаем длинный ряд известий: об изгнании варягов и усобице между славянскими родами, о призвании князей из-за моря, о прибытии Рюрика с братьями и о смерти последних, об уходе двух бояр Рюрика, Аскольда и Дира, в Киев из Новгорода. Здесь под одним годом, очевидно, соединены события нескольких лет: сама Повесть оговаривается, что братья Рюриковы умерли спустя два года после их прихода. Рассказ о 862 г. кончается такими словами: "Рюрику же княжащу в Новегороде, - в лето 6371, 6372, 6373, 6374 - иде Аскольд и Дир на греки", т. е. вставка пустых годов оторвала главное предложение от придаточного. Очевидно, хронологические пометки, встречающиеся в Повести при событиях IX в "не принадлежат автору рассказа, а механически вставлены позднейшею рукой. В этой Повести находим указание на время, когда она была составлена. Рассказывая, как Олег утвердился в Киеве и начал устанавливать дани с подвластных племен, повествователь добавляет, что и на новгородцев была наложена дань в пользу варягов по триста гривен в год, "еже до смерти Ярославле даяше варягом". Так написано в Лаврентьевском списке; но в одном из позднейших сводов, Никоновском, встречаем это известие в другом изложении: Олег указал Новгороду давать дань варягам, "еже и ныне дают". Очевидно, это первоначальная, подлинная форма известия. Следовательно, Повесть составлена до смерти Ярослава, т. е. раньше 1054 г. Если это так, то автором ее не мог быть начальный киевский летописец. Трудно сказать, чем оканчивалась эта Повесть, на каком событии прерывался ее рассказ. Пересчитывая народы, нападавшие на славян, повествователь говорит, что после страшных обров, так мучивших славянское племя дулебов, пришли печенеги, а потом, уже при Олеге, прошли мимо Киева угры. Действительно, в самом рассказе Повести это событие отнесено ко времени Олега и поставлено под 898 г. Итак, печенеги по Повести предшествовали венграм. Но далее в своде мы читаем, что только при Игоре в 915 г., т. е. после прохода угров мимо Киева, печенеги впервые пришли на Русскую землю. Итак, повествователь о временах Игоря имел несколько иные исторические представления, чем повествователь о временах, предшествовавших княжению Игоря, т. е. события 915 г. и следующих лет описаны уже не автором Повести. Эта Повесть носит в своде такое заглавие: "Се повести временных лет, откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть". Итак, автор обещает рассказать, как началась Русская земля. Рассказывая об утверждении Олега в Киеве в 882 г., повествователь замечает: "...беша у него варязи и словени и прочи, прозвашася Русью". Вот и начало Руси, Русской земли - исполнение обещания, данного повествователем. Итак, Повесть временных лет есть заглавие, относящееся не к целому своду, а только к рассказу, составляющему его начало и прерывавшемуся, по-видимому, на княжении Олега. Эта Повесть составлена не позже смерти Ярослава; призвание князей и утверждение Олега в Киеве - ее главные моменты.

II. Сказание о крещении Руси при Владимире. Оно разбито на три года: 986, 987 и 988. Но это также не летописный рассказ: он лишен летописных приемов, отличается полемической окраской, желанием охулить все веры, кроме православной. И это сказание, очевидно, не принадлежит начальному летописцу, а вставлено в свод его составителем. В нем уцелел намек на время его составления. Когда ко Владимиру пришли евреи с предложением своей веры, князь спросил их: "Где земля ваша?" Миссионеры отвечали: "В Иерусалиме". "Полно, так ли?" - переспросил их князь. Тогда миссионеры сказали напрямки: "Разгневался бог на отцов наших и расточил нас по странам грехов ради наших, и предана была земля наша христианам". Если бы повествователь разумел первых, кто покорил землю евреев, он должен был бы назвать язычников римлян; если бы он разумел властителей Иерусалима, современных Владимиру, то он должен был бы назвать магометан; если же он говорит о христианах, ясно, что он писал после завоевания Иерусалима крестоносцами, т. е. в начале XII столетия (после 1099 г.). Основным источником Сказания о крещении Руси и о христианской деятельности князя Владимира служило рядом с не успевшим еще завянуть народным преданием древнее житие святого князя, написанное неизвестно кем немного лет спустя после его смерти, судя по выражению жития о времени его княжения: "Сице убо бысть малым прежде сих лет". Это житие один из самых ранних памятников русской литературы, если только оно написано русским, а не греком, жившим в России.