Сила безмолвия (перевод 2001 И.Старых) - Кастанеда Карлос. Страница 13

Умирающий вполне резонно заключил, что индеец пытался или удалить сгусток крови, или убить его.

По мере того как индеец повторял и повторял свои удары по его спине, умирающий все больше убеждался, что индеец был или любовником, или мужем женщины и хотел его убить. Но, заметив невероятно сияющие глаза этого индейца, он понял, что ошибся. Он понял, что индеец попросту сумасшедший и не имеет никакого отношения к женщине. Из последних сил напрягая свой ум, он сосредоточил внимание на бормотании этого человека. Тот говорил, что сила человека безгранична, что смерть существует лишь потому, что мы намерены умереть с момента нашего рождения и что намеревание смерти можно остановить путем изменения позиции точки сборки.

Услышав все это, он понял, что индеец действительно сумасшедший. Ситуация была настолько театральной – умереть от руки безумного индейца, бормочущего что-то несусветное, что он решил оставаться актером в плохой пьесе до конца и пообещал себе умереть не от кровотечения и не от ударов, а от смеха. И он смеялся до тех пор, пока не умер.

Дон Хуан заметил, что его бенефактор, конечно, не мог принять индейца всерьез. Никто не принял бы всерьез такую личность, а тем более – будущий ученик, от которого и не ожидается, что он добровольно примет задачу магии.

Затем дон Хуан сказал, что он дал мне различные версии того, из чего состоит задача магии. Он сказал, что будет не слишком самонадеянным с его стороны раскрыть, что с точки зрения духа задача состоит в очищении нашего с ним связующего звена. Таким образом, представшее перед нами здание намерения является чистилищем, внутри которого мы

обнаруживаем не столько процедуры очистки связующего звена, сколько безмолвное знание, которое делает возможным очистительный процесс. Без этого безмолвного знания не смог бы протекать ни один процесс, и все, что мы имеем, было бы лишь неопределенным чувством потребности в чем-то неясном.

Он объяснил, что вызываемые магами в результате безмолвного знания события так просты и в то же время так абстрактны, что маги уже давно решили говорить о них, употребляя только символические термины. Примерами этого являются проявления и толчок духа.

Затем дон Хуан в качестве примера сообщил, что описание того, что происходит во время встречи Нагваля и будущего ученика с точки зрения магии, было бы совершенно непонятным. Бессмысленно объяснять, что Нагваль, используя опыт всей своей жизни, фокусирует нечто такое, чего мы не можем представить, – свое второе внимание — повышенное осознание, развитое в результате магической практики, на своей невидимой связи с чем-то неопределимо абстрактным.

Он заметил, что каждый из нас отделен от безмолвного знания естественными, специфическими для каждой личности барьерами и что моим самым непреодолимым барьером является склонность маскировать свое самодовольство под маской независимости.

Я вызывающе потребовал, чтобы он привел конкретный пример, и напомнил, как однажды он предупреждал меня, что одной из хитростей ведения спора является общая критика, не подкрепленная конкретными примерами.

Дон Хуан взглянул на меня с лучезарной улыбкой.

– В прошлом я частенько давал тебе растения силы, — сказал он. – Сначала ты впадал в крайность, убеждая себя в том, что все увиденное тобой – просто галлюцинации. Потом ты начал считать все это специальными обучающими галлюцинациями. Помнишь, я высмеял тебя, когда ты упорно называл это поучительным галлюцинативным опытом.

Он сказал, что моя потребность в утверждении своей иллюзорной независимости поставила меня в положение, из которого я не мог воспринять его объяснения происходящего. А ведь эти объяснения касались именно того, что я и так уже знал без слов. Я знал, что он использовал растения силы, хотя их возможности и весьма ограничены, для того чтобы заставить меня войти в частичные или временные состояния

повышенного осознания посредством сдвига моей точки сборки с ее обычного положения.

– Ты использовал свой барьер независимости, чтобы преодолеть это препятствие, – продолжал он. – Тот же самый барьер продолжает работать и по сей день, поэтому ты все еще сохраняешь чувство неопределенного страдания; хотя и не столь выраженное. Сейчас вопрос вот в чем: как тебе удается строить свои заключения таким образом, чтобы даже твой нынешний опыт смог уложиться в твою схему самодовольства?

Я признался, что единственным способом поддержки моей независимости был полный отказ думать об этом опыте.

Дон Хуан так хохотал, что чуть не свалился со своего плетеного стула. Он встал и принялся расхаживать, чтобы восстановить дыхание. Затем он успокоился и снова сел, откинувшись на спинку и скрестив ноги.

Он сказал, что мы как обычные люди не знаем и никогда не узнаем, что есть нечто чрезвычайно реальное и функциональное – наше связующее звено с намерением, которое вызывает у нас наследственную озабоченность своей судьбой. Он утверждал, что на протяжении всей нашей активной жизни у нас никогда не появляется шанс пойти дальше простой озабоченности, потому что с незапамятных времен нас усыпляет колыбельная песня повседневных маленьких дел и забот. И лишь когда наша жизнь почти уже на исходе, наша наследственная озабоченность судьбой начинает принимать иной характер. Она пытается дать нам возможность видеть сквозь туман повседневных дел. К сожалению, такое пробуждение всегда приходит одновременно с потерей энергии, вызванной старением, когда у нас уже не остается сил, чтобы превратить свою озабоченность в практическое и позитивное открытие. В итоге остается лишь неопределенная щемящая боль: то ли стремление к чему-то неописуемому, то ли просто гнев, вызванный утратой.

– Я по многим причинам люблю стихи, – сказал он. – Одна из них в том, что они улавливают настроение воина и объясняют то, что вряд ли можно было бы объяснить иначе.

Он допускал, что поэты остро осознают наше связующее звено с духом, но делают это интуитивно, тогда как маги выбирают этот путь намеренно и прагматично.

– У поэтов нет знания о духе из первых рук, – продолжал он. – Вот почему их стихи не могут по-настоящему попасть в яблочко понимания подлинных жестов духа. Правда, иногда они попадают очень близко к цели.

Он взял одну из привезенных мною книг, лежавших рядом на стуле, – сборник стихов Хуана Района Хименеса. Открыв заложенную страницу, он вручил мне книгу и подал знак читать.