Дела магические - Клугер Даниэль Мусеевич. Страница 39

Правда, сейчас маг-эксперт промолчал.

Выцедив добрую половину убойного напитка, Ницан почувствовал себя лучше. Он даже позволил себе пренебрежительно хмыкнуть и задиристо спросить приятеля:

- А с чего ты решил, что я вообще там был?

Маг молча извлек из складок своей широкой мантии длинный кинжал и положил его на стол перед частным сыщиком. Ницан уставился на оружие. Лезвие было покрыто запекшейся кровью. Рукоятка выпачкана красноватой глиной.

- Это что? - спросил он.

- Оружие, которым был убит преподобный Сиван, - ответил Лугальбанда.

Ницан снова посмотрел на кинжал, зачем-то ковырнул ногтем засохший комочек глины на рукоятке.

- Не мой, - заявил он. - Я холодным оружием не пользуюсь.

Лугальбанда неопределенно хмыкнул.

- Протяни-ка руки вперед, ладонями вверх, - потребовал он вдруг.

Ницан хотел возмутиться, но увидев выражение лица мага-эксперта, поставил стакан на стол и выполнил требуемое. Лугальбанда легко коснулся его ладоней кончиком короткого судейского жезла, после чего сделал то же самое с окровавленным кинжалом. Затем он вышел в самый центр захламленной комнаты, оттолкнув ногой колченогий стул, осторожно установил жезл вертикально. Закрыл глаза, беззвучно прочитал несколько заклинаний. Осторожно отвел руки и отошел на шаг. Жезл остался в вертикальном положении, удерживаемый магической силой.

Ницан, видевший подобные действия не раз, тем не менее, смотрел на происходящее будто зачарованный.

Некоторое время ничего не происходило. Потом рубиновые глаза змейки, украшавшей навершье, вспыхнули. Жезл окутался розоватым облаком, постепенно расширявшимся. Вскоре всю комнату окутал странный холодный туман.

Внезапно он исчез, и глазам Ницана предстала квадратная площадка, окруженная со всех сторон кустами винограда. В центре площадки ничком лежал человек в жреческом одеянии. Над ним склонялся другой, очень знакомый. Только через мгновение сыщик сообразил, что над лежащим жрецом стоит он сам.

В руке Ницан-двойник держал окровавленный кинжал.

Маг-эксперт хлопнул в ладоши. Вновь быстро сгустился и тут же рассеялся розоватый туман, беззвучно сверкнули искры вокруг медного навершья судейского жезла, после чего посох с негромким стуком упал на пол.

Лугальбанда подобрал его, повернулся к Ницану.

- Ты видел то, что сохранила память этого ножа, - он поднял орудие убийства. - Его рукоятка помнит прикосновение руки только одного человека по крайней мере, за последние сутки. Мне очень жаль, Ницан, но этот человек - ты.

Ницан бросился в угол, где в полном беспорядке валялась его одежда.

- Стоп! - крикнул Лугальбанда. - Не двигаться!

Сыщик замер в нелепой позе, а маг-эксперт, быстро приблизившись и разбросав тряпки, извлек из-под них двадцатисантиметровый искрящийся цилиндрик - точную копию его собственного судейского жезла.

- Еще одно преступление! - сказал он, казенным голосом. - Незаконное пользование жезлом.

Ницан разогнулся.

- Чего это ты? - он ошарашенно уставился на Лугальбанду. - Ты же знаешь, что он у меня уже сто лет!

- Ничего я не знаю, - тем же официальным голосом ответил полицейский маг-эксперт. - И знать не хочу. Лицензии на его владение у тебя нет.

- Подумаешь, лицензия! - разозлился Ницан. - Я закончил курсы судейской магии одновременно с тобой! А диплом не получил по глупости...

- Вот именно, - подхватил Лугальбанда. - Именно по глупости. И потому не имеешь права пользоваться жезлом.

Говоря о глупости, Ницан имел в виду отнюдь не собственные умственные способности, а глупость ректора, взъевшегося на студента. Но маг-эксперт не дал ему сказать ни слова.

- С учетом факта нелегального приобретения, тебя вообще-то следовало бы привлечь к административной ответственности и приличному штрафу, объявил он. Ницан почувствовал, что сказанное Лугальбандой имеет какой-то скрытый смысл. Маг-эксперт со значением подмигнул приятелю и строго вопросил: - Но учитывая социальную опасность твоего нахождения на свободе, я вынужден тебя арестовать. Итак, ты готов отправиться со мной добровольно или я должен пригласить конвой?

Тут в бедной голове частного сыщика кое-что прояснилось. Если Лугальбанда сейчас заберет его за незаконное пользование жезлом, прочие обвинения автоматически предъявятся лишь по отбытии пятидневного ареста. За пять дней многое может произойти. Например, восстановится память. Настоящего убийцу поймают. Судья Габриэль уйдет на пенсию.

- Э-э... забормотал Ницан. - Н-ну-у...

- Вот и славно, - Лугальбанда удовлетворенно кивнул. - Ты арестован и будешь немедленно препровожден в тюрьму, - он скороговоркой произнес заклятье, после чего вокруг запястий частного детектива обвились тоненькие сверкающие цепочки.

Шесть рослых патрульных, ожидавших на крыльце у бело-синего "онагра", растерялись. Они не предполагали, что человек, которого им было предписано арестовать и доставить в Дом Баэль-Дина лично судье Габриэлю, выйдет из подъезда в сопровождении полицейского мага-эксперта с уже надетыми наручниками. Ницан мысленно похвалил себя за надежное охранное заклятье, которое ему удалось наложить на входную дверь - хотя каким образом удалось, с учетом вчерашнего состояния, он и сам не понимал. Скорее всего, на автопилоте.

- В чем дело? - высокомерно поинтересовался Лугальбанда у старшего полицейского.

- Нам предписано арестовать вот этого человека, - ответил тот.

- Но он уже арестован, - небрежно заметил маг-эксперт. - И будет препровожден в центральную городскую тюрьму для отбытия наказания за незаконное использование судейской магии, - при этом Лугальбанда продемонстрировал начальнику патруля изъятый жезл. - Через неделю вы сможете его забрать оттуда. Но не раньше.

Полицейский попытался было возражать, но Лугальбанда, не дожидаясь реакции приунывшего служителя закона, сердито подтолкнул в спину Ницана, с удовольствием слушавшего разговор: "Давай двигай, чего уши развесил..."

Соседи Ницана, люди в основном праздные, облепили окна ветхого трехэтажного здания и громко обсуждали происходящее. Впрочем, в Южном квартале Тель-Рефаима жили люди, к полиции симпатии не питавшие, так что обсуждение это сводилось главным образом к любопытным сравнениям неподвижно стоявших стражей порядка с различными представителями фауны, в том числе и потусторонней.