Дела магические - Клугер Даниэль Мусеевич. Страница 59

- Не далее как вчера нашлись два свидетеля убийства, - так же мрачно ответил Лугальбанда. - Один из них виноторговец-оптовик из Ир-Лагаша, ведший в тот вечер переговоры о поставках небольших партий вина из комплекса Анат-Яху. Второй - поденщик, с утра работавший на винограднике, а потом расположившийся на ночь на той самой площадке для собранного урожая, под навесом. Их показания были сняты вполне официально следователем нашего управления Омри Шамашем. Ты его хорошо знаешь, он человек дотошный.

Омри Шамаш когда был однокашником Ницана по курсам полицейской магии и оставил о себе не самые приятные воспоминания.

- И что же эти свидетели показали? - спросил Ницан.

- Они показали, - ответил маг-эксперт после долгой паузы, - что пять дней назад видели собственными глазами, как младшего жреца храма Анат-Яху Сивана убил ударом в спину человек, как две капли воды похожий на частного детектива Ницана Бар-Аба. Во всяком случае, после того как был составлен словесный портрет убийцы, сомнений практически не осталось.

В горле Ницана от напряжения лопнул какой-то сосудик, и во рту появился отвратительный привкус крови. Он машинально протянул руку к Умнику, но тот, похоже, сам настолько был поражен сказанным, что забыл о своих обязанностях. Сыщик убрал руку. Ему было даже не до того, чтобы дать щелчка нерасторопному рапаиту.

Согласно уголовному законодательству Тель-Рефаима показаний, данных двумя независимыми свидетелями, достаточно для вынесения обвинительного приговора - даже в отсутствие других серьезных улик.

- Так что? - спросил Лугальбанда. - Прислать за тобой конвой? Или придешь в суд самостоятельно? Завтра, к семи утра? Это могут учесть как явку с повинной и смягчить наказание. Хотя в данном случае речь может идти либо о пожизненном заключении, либо об ирреальной смерти. Последнее вероятнее.

- Знаешь, что такое ирреальная смерть, Умник? - замороженным голосом вопросил Ницан. - Приговоренного умерщвляют по всем правилам. То есть, исторгают душу из тела и отправляют в Подземный Мир. Там Ануннаки вытворяют с этой несчастной душой все, что полагается вытворять с душой грешника. А потом она возвращается на землю, в собственное тело, которое все это время хранится бездыханным в специальном саркофаге в подземном судейском хранилище. Он, конечно, оживает... Только что это за жизнь, Умник? После таких штучек? И потом: можешь себе представить, сколько грехов мне придется искупать в этом чертовом царстве Эрешкигаль? Она, говорят, та еще стерва. Да и муженек подстать... И то сказать - другие вряд ли бы стали бы повелителями мертвых...

Умник тяжело вздохнул и подал детективу поднос с большим бокалом лагашской настойки. Ницан механически взял бокал в руки.

- Между прочим, - добавил Лугальбанда, - я оговорил процедуру самостоятельной защиты. Ты будешь выполнять обязанности собственного адвоката. Зная твои привычки, я решил, что так будет лучше.

- А обвинитель кто? - мрачно вопросил Ницан.

- Следователь Омри Шамаш. Так что, сегодня явишься? - повторил свой вопрос Лугальбанда. - Или завтра?

- Лучше завтра, - ответил Ницан. - Сегодня я, пожалуй, напьюсь напоследок.

- Хорошо, - Лугальбанда великодушно кивнул. - Напейся. Но, может быть, ты найдешь пару минут просветления, чтобы прочесть вот это, маг-эксперт щелкнул пальцами. Из фантомного облака вырвался голубой смерчик. Он замер перед унылым сыщиком, рассыпался крохотными искорками, оставив стопку бумаг.

- Что это? - хмуро спросил Ницан, не притрагиваясь к бумагам.

- Копии свидетельских показаний, - ответил маг-эксперт. - Я совершаю должностное преступление, предоставив тебе возможность ознакомиться с ними до суда. И делаю это только потому что не верю, будто ты убил этого жреца. Несмотря на улики и показания свидетелей. Разберись, может, найдешь что-нибудь полезное.

С этими словами Лугальбанда исчез.

- Спасибо, Лугаль, - сказал Ницан в пустоту. - В отличие от тебя я как раз начинаю верить, что все-таки зарезал своего клиента.

* * *

Несмотря на обещание напиться, Ницан не оправдал надежд Умника. Мало того, что сыщик категорически отказался от пол-литрового кувшина резко пахнувшей сикеры, он еще и пообещал заключить рапаита в пентаграмму на неопределенной срок, буде тот и дальше продолжит ему мешать.

Умник обиделся и исчез. В последнее время вместо того, чтобы при конфликтах с Ницаном прятаться под кроватью или нырять в сливной бачок в туалете, рапаит предпочитал исчезать в Небытие. Сыщик начал подозревать, что его личный рапаит все-таки обзавелся в Изнанке Мира подружкой - как он же и предлагал Умнику - симпатичной крыской, снабжавшей изысканными напитками какую-нибудь тель-рефаимскую даму, страдавшую от недостатка алкоголя в организме.

Впрочем, над матримониальными проблемами рапаита Ницан думал недолго. Хватало и других. Словно в подтверждение этому у сыщика зачесалась шея. Ницан, ставший в последнее время суеверным, сделал несколько замысловатых жестов, отгоняющих плохие предчувствия. Шея чесаться перестала, но настроение ничуть не улучшилось.

Ницан пододвинул к себе стопку тонких листов-копий, переданных Лугальбандой. На первом красовался штамп следственного отдела главного полицейского управления Тель-Рефаима и личный знак следователя Омри Шамаша. Ницан относился к Шамашу без особой симпатии - в свое время они оба учились на курсах полицейской магии и даже немного соперничали. Вредные привычки привели к исключению Ницана с последнего курса (сам-то он полагал, что ректор не мог ему простить неожиданную встречу и соперничество в Доме Иштар в поисках благосклонности молоденькой жрицы); что же до Омри, тот успешно продвигался по служебной линии, правда из сыщиков перешел в следователи кабинетная работа была ему больше по душе. Да и с полицейской магией, без которой ни один сыщик в работе обойтись не сможет, Омри Шамаш состоял в отношениях прохладных. На курсах он звезд с неба не хватал.

Впрочем, Лугальбанда сказал чистую правду: Шамаш свое дело знал, следователем был дотошным, и тому, что зафиксировано на бумаге его характерным наклонным почерком, можно было доверять.