Дела магические - Клугер Даниэль Мусеевич. Страница 65

- То есть, вы хотите сказать, что постоянно таскаете в кармане зеркальце с девеком? - недоверчиво сощурившись, спросил судья Габриэль.

- Ну да, - не моргнув глазом ответил Ницан. - Иной раз друзей разыгрываю, и вообще...

Лугальбанда еще раз посмотрел на глиняные останки, покачал головой.

- Кто же все это сделал? - спросил он. - Кто в действительности убил преподобного Сивана?

Ницан повернулся к Балаку, неподвижно стоявшему в углу и внимательно слушавшему разговор.

- Протестую! - немедленно заявил лже-купец. Голос у него был сдавленный - результат парализующего воздействия магического судейского жезла. Все же Балак ухитрился презрительно скривить губы и заявить: - Все, что вы можете мне предъявить - это обвинение в лжесвидетельстве. Да, я изготовил голема для того, чтобы подкрепить обвинение против этого человека, - он взглядом указал на сыщика. - Потому что у меня есть личные причины его ненавидеть.

- И что же это за причины? - поинтересовался судья Габриэль.

- Ревность! - выкрикнул купец.

Судья повернулся к Ницану, на мгновение онемевшему от такого заявления.

- Что скажете? - спросил он с сомнением.

Детектив пренебрежительно махнул рукой.

- Да чушь все это, - сказал он, почти таким же сдавленным голосом, что и Балак. Откашлялся и продолжил громче. - Я сказал, что подозрения относительно свидетелей вызвало сходство их показаний. Но именно подозрения, а не уверенность. Уверился же я окончательно вот почему, Ницан взял в руки орудие убийства и протянул его судье. - Обратите внимание, ваша честь: к рукоятке прилип кусочек глины. Но на месте преступления нет никакой глины. Там заасфальтированная площадка, поэтому кинжал никак не мог выпачкаться в глине при падении или еще как-нибудь. Если мы сейчас проведем экспресс-анализ этой глины и останков голема, то убедимся, что они идентичны. Так что преподобного Сивана убил голем, и именно этот голем, созданный Балаком. Потому судейский жезл мага-эксперта и показал, что никто не прикасался к кинжалу. Кроме меня. Никто - то есть, ни один человек. Но ведь голем не человек, он не оставил памяти в рукоятке кинжала... А истинным убийцей младшего жреца был, разумеется, тот, кто создал это глиняное чучело и управлял им. Затем его же использовали в качестве лжесвидетеля, - Ницан осторожно положил кинжал на стол с вещественными доказательствами. - Маленький кусочек глины, - повторил он.

Судья Габриэль вновь повернулся к Балаку. Тот отвернулся - на сколько позволяла невидимая сетка. Судья перевел взгляд на груду сухой красной глины посередине зала судебных заседаний.

- Да... - деревянным голосом сказал он. - Удивительно... Впрочем, должен вам сказать, что случай использования искусственного существа в качестве орудия убийства...

- Ваша честь, - бесцеремонно перебил его Ницан. - Неужели вы не хотите услышать, что произошло в действительности в доме престарелых храмового комплекса Анат-Яху? Кто организовал эти преступления, каким образом они совершались?

- Разумеется, разумеется, - спохватился судья, а маг-эксперт энергичным кивком подтвердил его слова. Обвинитель Омри Шамаш промолчал. Он тяжело переживал триумф бывшего сокурсника и собственное фиаско. Теперь в нем боролись два чувства - естественное любопытство и стремление поскорее улизнуть из здания суда. Правда, на последнее он не решался без ведома собственного начальства - в данном случае, судьи Габриэля.

- Почему бы нам не продолжить заседание? - предложил Ницан. Во-первых, мне в любом случае необходимо присутствие в зале представителей храма Анат-Яху. Во-вторых, ведь здесь, если я не ошибаюсь, шло рассмотрение дела об убийстве младшего жреца Сивана - так давайте его продолжим. Обвиняемый, - тут он указал на Балака, - может занять полагающееся ему место, зрители и свидетели - вернуться на свои места. С вашего позволения, ваша честь, я займу трибуну обвинителя, а мой старый друг Омри Шамаш будет мне оппонировать, - сыщик улыбнулся мрачному Шамашу и добавил: - Если, конечно, захочет.

Судья Габриэль в некотором замешательстве заметил:

- Не знаю, как это будет выглядеть с точки зрения инструкции. Судебное заседание без подготовки... Как-то это... - он развел руками. - Может быть, есть смысл провести дополнительное расследование?

- Сейчас главный виновник находится в полнейшем замешательстве из-за внезапного разоблачения сообщника. Но он скоро оправится, и мы можем его упустить! - возразил Ницан.

- Я не очень уверен в существовании этого главного виновника, вмешался Омри Шамаш. - В конце концов, все что у нас имеется - улики, изобличающие Балака в убийстве и лжесвидетельстве. Мне кажется, есть смысл сосредоточиться именно на этом, - он уже несколько оправился от шока.

Судья Габриэль вновь обратился к детективу.

- Что вы на это скажете? - спросил он.

- Маг, разоблаченный нами, всего лишь подручный главного преступника, - ответил Ницан. - И убийство преподобного Сивана - лишь одно звено в цепочке преступлений, совершенных в храмовом комплексе Анат-Яху. Ваша честь, дайте мне возможность, и я докажу это прямо здесь, без всякого дополнительного расследования! Все, что мне нужно - вернуть в зал представителей храма. Будем считать это продолжением процесса. Если я ошибаюсь, вы всегда сможете прекратить заседание, отправить в тюрьму Балака и вернуть дело на доследование!

- Хорошо, - решил судья после долгого раздумья. - Сделаем так, как вы хотите.

Он отдал распоряжение старшине охраны. Толпившиеся за дверью зрители (покинуть зал суда не мог никто без объявления судьей Габриэлем об окончании слушаний) возвращались в зал, с опаской поглядывая на нового подсудимого.

Подождав, пока публика заняла свои места, и в зале воцарилась тишина, Ницан вышел на середину и обратился к судье.

- Ваша честь, я попробую рассказать, что же в действительности предшествовало гибели преподобного Сивана. Все началось с того, что преподобный Сиван стал невольным свидетелем размолвки между храмовым казначеем преподобным Кислевом и подопечным дома престарелых господином Алулу-Бази. Речь шла о финансовых проблемах, - рассказывая, Ницан неторопливо прохаживался по залу. - Господин Алулу-Бази обвинил казначея в недобросовестности... Верно, ваше преподобие? - спросил Ницан, останавливаясь перед скамьями, которые занимали представители храма Анат-Яху.