Очертя голову, в 1982-й (Часть 2) - Карлов Борис. Страница 21

- Но... что ты собираешься делать?

- Утро вечера мудренее. Давай спать.

Ещё одно вторжение,

степень бесцеремонности которого

мы не берёмся оценивать

ввиду своей полной растерянности

"Давай спать", - прозвучало в динамике, Владилен Казимирович щёлкнул тумблером и размял в пальцах новую папиросу.

В огромном богатом кабинете за своим рабочим столом сидел председатель Комитета государственной безопасности СССР генерал-полковник Змий. Над его головой висел портрет Железного Феликса - человека с горячей головой и холодным сердцем. На стенах были развешены подарки, среди которых бросались в глаза мощный хлыст с золочёной рукояткой и прибитый гвоздём окаменевший тульский пряник.

По правую руку от Змия, за длинным совещательным столом, сидел его референт Феликс Петрович Коршунов.

Перед ними на ковре стоял, вытянувшись по стойке "смирно", связист, очень немолодой подполковник по фамилии Хромов. Не обращая на него внимания, Змий разговаривал со своим референтом.

- Кто ещё в курсе этого дела?

- Капитан Рахметов. Он находился на дежурстве в аппаратной во время записи.

- Он слышал?

- Слышал и немедленно доложил подполковнику Хромову, своему непосредственному начальнику.

- Где он сейчас?

- Продолжает нести службу.

- Это правильно. Хорошо.

Змий пристально и тяжело посмотрел на вытянувшегося по струнке Хромова.

- Всё понимаете?

Хромова от напряжения передёрнуло, он не смог произнести ни звука.

- Ничего, я вижу, вы понимаете. Утечка информации повлечёт за собой тяжкие последствия. Вплоть до моего приказа вы будете один, бессменно вести запись. По телефону вы сообщите семье о длительной командировке. Впрочем, нет: слово "длительной" употреблять не следует. Я запрещаю вам любые контакты помимо контактов со мной и моим помощником Коршуновым.

Хромов перевёл взгляд на Коршунова и задрожал головой, пытаясь кивнуть.

- Сейчас: примите душ. Здесь, в соседней комнате. Затем смените капитана Рахметова и пришлите его ко мне. Не одного, под конвоем.

Хромов не сдвинулся с места, потому что слова "можете идти" ещё не прозвучали.

- Должен вас предупредить... - негромко заговорил генерал, глядя подполковнику в глаза. - Я знаю, у вас хорошая и дружная семья. Поздний ребёнок. Нужно уметь ценить своё счастье. Ваша жена, ваш ребёнок... девочка... она такой пупсик! Надо об этом помнить. Всегда.

Хромов побледнел, взмок и покрылся пятнами.

- Никто... Ничего... Не узнает.

- Можете идти.

Развернувшись, Хромов нетвёрдым, но строевым шагом, более похожим на шаг разжиревшей цапли, удалился.

- Что скажете? - обратился генерал к референту.

- Этот будет молчать.

- Тот, второй?

- С капитаном Рахметовым несколько сложнее. Парень из детдома, живёт в нашем общежитии. Помещение оборудовано под спортивный зал. Не имеет ни гомони гетеросексуальных связей, по всей видимости импотент. Малообщителен, товарищи по курсу отзываются о нём сдержанно... похоже, что они его боятся. Художественной литературы не читает; выписывает журналы "Вооружение" и "Философия атеизма", а также газету "Советский спорт". Отлично мимикрирует в любой среде: будучи подсадным, не вызвал ни тени подозрения у сокамерников. Почти всё свободное время уделяет занятиям рукопашным боем. Год назад подавал рапорт с просьбой о переводе в следственную часть; очевидно, имеет садистские наклонности.

- Любопытный субъект... Надо на него посмотреть.

- Когда прикажете? После обеда?

- Да...

- Хорошо, Владилен Казимирович.

______________

- Капитан Рахметов по вашему приказанию прибыл.

Генерал с минуту разглядывал хорошо сложенного молодого человека с выдающимися скулами, слегка раскосыми глазами и отчего-то светлыми, почти совсем белыми волосами, бровями и ресницами. Ещё с минуту он полистал страницы личного дела Рахметова и, наконец, заговорил:

- Ваша мать - чеченка, отец - комизырянин. Почему вы - русский?

- Так записали в детдоме.

- Где ваши родители?

- Они умерли.

- Почему вы не женаты?

- Меня не интересуют женщины.

- Что вас интересует? Алкоголь? Наркотики? Сладкое? Подглядывание? Переодевания? Голые дети?

- Нет.

- У вас есть цель в жизни?

- Да. Моя цель - беспорочная служба и уничтожение врагов существующего порядка.

- Имея такую цель, вы когда-нибудь займёте моё место.

- Возможно.

"Этот головорез мог бы далеко пойти, - подумал генерал. - Но его опустят свои же товарищи. Он способен на многое, и я его использую. А затем, чтобы он не вышел из под контроля, я раздавлю его словно вонючее насекомое."

- Вы далеко пойдёте. Знаете почему я вас вызвал?

- Это письмо... Тот, кто написал его, слишком много знает. Знает то, чего ещё не произошло.

- Подписано: "Ваши единомышленники". Сколько же их всего, на ваш взгляд?

- Двое.

- Почему вы так полагаете?

- Третий донёс бы нам.

- Отлично считаете. Эти двое могут быть полезны?

- С таким же успехом нам могут быть полезны сочинения Нострадамуса. Всё, что нам необходимо, мы уже знаем. Мы можем предотвратить катастрофу, которую они называют перестройкой. Но эти двое, кто бы они ни были, могут помешать, они опасны.

С самого начала генерал колебался между двумя решениями: наблюдением и убийством. Теперь он принял соломоново решение: непродолжительное наблюдение с последующим убийством.

- Правильно, сынок. Надо их убить. Но сначала найди их и понаблюдай. Попробуй войти в доверие. Если не получится, то убей сразу. Но как же ты их найдёшь?

- Во втором, ночном разговоре упоминались следы угольной пыли на бумаге. Объект получил письмо через своего личного астролога. Написано ровно, как в книжках. Надо искать мистика и грамотея, работающих вместе в одной из ленинградских котельных, недавно переоборудованной с угольной на газовую.

- Молодчина. Возьми всё, что тебе надо, и поезжай. Сколько человечков дать?

- Я люблю работать один.

- А какое оружие любишь?

- Нож.

- Правильно, это самое лучшее. А то у нас тут есть ковбои... шуму много, а толку мало. Пистолетик возьми на всякий случай. Хороший, с глушителем. С титановыми пульками. Дело серьёзное.