Темные тропы - Гэбори Мэтью. Страница 23

– Мы должны связаться с мэтром Соколом, – вновь заговорил настоятель.

– Кто он?

– Учитель фехтования.

– Друг, который охранял Януэля, когда тот был ребенком.

– Влиятельный человек, прославленный воин.

– Сколько ему лет?

Никто не отозвался, и Шестэн пометил в уголке своей памяти, что ответ на этот вопрос, вероятно, можно будет отыскать в архивах монастыря.

– Где он сейчас?

Воцарилась красноречивая тишина.

– В чем он был полезен ребенку?

– Защищал его от наставников?

– Возможно.

– Думаете ли вы, что он в курсе нашей борьбы?

– Я сомневаюсь в этом.

– Надо найти этого человека, такова воля Грезеля. Так решил настоятель и прервал беседу. Шестэн знал, что за этой короткой фразой скрывается огромная сеть, белое полотно, как назывался тот гигантский паутинник, который ткался на протяжении веков странноприимными монахами по всему Миропотоку. Каждый монастырь получит задание: внимательно слушать и собирать малейшие частицы информации, которая помогла бы отыскать человека по имени Сокол. Белое полотно уже было задействовано для того, чтобы постараться проследить и даже облегчить путешествие Януэля. Некоторые из монахов выступили посредниками, направляя императорские войсковые части по опасным дорогам, другие в это же самое время шли в Альдаранш, чтобы в нужный момент прийти ему на помощь. Требовалось какое-то время для того, чтобы привести в действие все возможные ресурсы Каладрии, но белое полотно уже раскручивалось, выстилая путь Сыну Волны.

И в данную минуту Шестэн надеялся, что мэтр Сокол принесет им удачу. Учитель фехтования был, по роду своего занятия, частым гостем обителей милосердия.

Первые лучи солнца поднялись наконец над горными вершинами и теперь заливали обитель сияющим светом. Тень, скрывавшая галереи, отступила, и показались серьезные лица молодых монахов. Их размеренная жизнь оказалась с некоторых пор отмечена то и перевернута поисками Сына Волны. Каждый готовился к тому, чтобы принять избранника и превратить монастырь в неприкосновенное святилище. Были предприняты работы по укреплению монастыря, увеличению высоты стен, заполнению рвов и упрочению ворот. Не столько боялись Темных Троп, как оплаченных Харонией убийц из Миропотока. Настоятель принял решение призвать пегасинских наемников, за неимением опытных воинов, ибо монахи-воины по преимуществу покидали страну, чтобы защищать миссии проповедников милосердия на чужой земле.

– Я отдаю следующие два распоряжения, – объявил настоятель.

Хранитель издал определенный звук, означавший предстоящее окончание совета.

– Человек из Каладрии сегодня отправится в Лиденьель. Он передаст приказ отыскать мэтра Сокола. Это мое первое распоряжение.

Шестэн ощутил приступ ностальгии, сжавшей его сердце. Ему удалось совершить только одно путешествие за пределы монастыря. Это было путешествие в Лиденьель, столицу Долин Пегаса. Каладрийский монастырь, возвышавшийся в стороне от города, числился среди наиболее могущественных в Миропотоке. Дважды преградив путь эпидемии черной чумы, он заслужил доверие властей и получил в дар нескольких Пегасов, чьи величественные крылья регулярно разносили послания во все уголки Миропотока.

– Монахи, избранные сопровождать Януэля, будут наблюдать в первую очередь за эволюцией Желчи. Одни лишь отцы настоятели смогут приближаться к нему. Остальные вернутся к своим. На этом заканчивается мое второе распоряжение…

Настоятель почувствовал, что его голос ему изменяет. Ужасающая картина предстала перед его внутренним взором, пугая его подобно кошмару.

Януэль, терзаемый Желчью, растлившей его душу и тело… Избранник, запертый здесь, в этом лепрозории вдали от Миропотока, доведенный до состояния существа, стонущего и злотворного. Он страшился этого видения. Оно, как яд, неотступно мучило его напоминанием, что сражение с Желчью разыгрывалось не на передней линии Темных Троп…

Но в теле фениксийца.

ГЛАВА 9

Харчевня «Черный Вепрь», расположенная на дороге к Альдараншу, пользовалась доброй славой. Владелец харчевни Алдорн построил ее собственными руками на вершине холма и каждое утро совершал один и тот же священный обряд, который заключался в ударе кулаком по здоровенным балкам главной постройки.

Он жил здесь со своей женой и двумя дочерьми. Жена трудилась на кухне, приготавливая вкусную еду для бродячих торговцев, которые останавливались отдохнуть в их заведении. Дочери прислуживали в зале. Не будучи красавицами, они унаследовали от матери благообразие черт лица и длинные черные кудри.

Алдорн направлялся к конюшне, когда услышал первые раскаты грома, прозвучавшие вдали. Дожди были благом для его промысла, и улыбка расцвела на его лице, когда он поднял глаза к потемневшему небу, затянутому облаками. Через несколько часов, вне всякого сомнения, «Черный Вепрь» окажется идеальным убежищем для конвоя, который передвигался по Дороге, пролегавшей у подножия холма. Он собирался после полудня наколоть дров, принесенных ближнего леса, но решил отложить эту работу и пойти помочь жене.

Войдя в конюшню, он выколотил свои сабо о каменную тумбу, специально для этого поставленную Он любил, чтобы клиенты отмечали чистоту его заведения, и особенно заботился о содержании конюшни в таком же порядке, что царил в его харчевне.

Алдорн сразу почуял неприятный запах в помещении и нахмурился. Пахло тухлятиной, и скорее всего это был труп крысы, сдохшей этой ночью и гнившей теперь в одном из стойл. Он выругался и схватил вилы на случай, если другие крысы вообразили бы, что им можно тут разгуливать.

– Только не это! – проворчал он, проникая в первое стойло.

Цвет земли, покрывавшей пол, вырвал у него крик изумления. Она была мерзкого сероватого оттенка, как если бы кто-то посыпал ее пеплом. Алдорн был человеком прагматичным, и такие загадки были выше его понимания. Не зная, что предпринять, он выбрал самое простое: всадил вилы в эту пепельную землю, желая убедиться, что это ему не снится. Ее плотность заставила его вздрогнуть. Он отпрянул и шумно втянул носом воздух. Запах становился все более едким и начинал всерьез его беспокоить.

– Что за паскудство такое?! – проскрежетал он сквозь зубы, идя по проходу, когда первые капли дождя уже ритмично стучали по крыше.

Он заглянул в соседнее стойло и увидел, что в нем точно так же заменена та хорошая чистая земля, какою он обычно посыпает пол.

– Но черт возьми, этого же просто не может быть… – произнес он, почувствовав, как лихорадочно забилось его сердце.

Некое подозрение мелькнуло у него в голове, но он не обратил на него внимания. Он крепче сжал черенок своих вил и одно за другим обошел все стойла конюшни. Он нигде не обнаружил никакого сдохшего зверька, но по неведомой причине земля везде изменила цвет. С подступающей от тлетворной вони тошнотой он ощутил потребность в свежем воздухе и вышел наружу. Ему не хотелось пугать супругу, но надо же было что-то делать. Первые клиенты не заставят себя ждать. Застигнутые дождем путники непременно завернут сюда в поисках убежища.

Он распахнул двустворчатую дверь и остановился на пороге. Потоки дождя скрыли горизонт и погрузили всю округу в серый туман. Он воткнул вилы сбоку от крыльца и сделал долгий выдох, чтобы избавиться от гнилостного привкуса в своем раздраженном горле. Он не имел ни малейшего представления о природе этой злосчастной порчи, и это мешало ему спокойно подумать, как побыстрее от нее избавиться. Конечно, он предпочел бы посоветоваться со своей супругой, которая никогда ни в чем не сомневалась и так легко умела его успокоить, но сейчас она скорее всего поднимет его на смех. «В конце концов, – подумал он, – не могла же земля сгореть без огня… Тут была хотя бы какая-то ясность».

Алдорн пришел к выводу, что стал просто жертвой переутомления. Он резко повернулся, задержал Дыхание и опять вошел в конюшню, оставив дверь открытой. Ничто не изменилось.