Темные тропы - Гэбори Мэтью. Страница 46

– Это касается только меня, – ответил он без колебаний.

Сокол кивнул головой и сел с ним рядом.

– Я должен сделать тебе последнее сообщение, – сказал он хриплым голосом. – Это довольно щекотливый вопрос, и это… из-за этого в том числе я выбрал настоящий момент, чтобы передать тебе этот меч. – Он откашлялся и продолжал: – Уже почти пять лет, как я стал пилигримом, Януэль. Я отказался от всего, чтобы предложить остаток моей жизни ордену и его власти. Я… я не имею права выбирать, и в эту самую ночь я должен был исполнить приказ… несовместимый со всем тем, что для меня имеет цену здесь, около тебя.

– Ты мог бы выражаться яснее?

– Яснее, да… – сказал он с усталостью в голосе. – Слушай меня внимательно и постарайся, со своей стороны, понять. У ордена есть свои соображения, которые нам, странникам, не дано постичь. Среди них имеется одно, требующее, чтобы мы иногда оказывали помощь лицам… не вполне заслуживающим путешествия молнией.

Лоб Януэля наморщился.

– Лицам настолько малопочтенным, что некоторые из странников порою отказывались от своего обета и предпочитали покинуть орден, чтобы сохранить верность своим принципам.

– Можно подумать, что ты говоришь о харонцах, – рассмеялся фениксиец.

Капитан отвел глаза и потер рукой свой подбородок.

– Именно, – закончил он. – Харонцы…

– Ты шутишь?

– Мне бы очень хотелось, чтобы это было шуткой, – сказал он мрачно. – Но это сущая правда.

Януэль почувствовал, как его заполняет еле сдерживаемый гнев.

– Ты являешься охранять меня, – проскрежетал он, – и утверждаешь при этом, что орден работает на Харонию. Но в какую игру играешь ты, капитан?

– Я не играю, малыш, я исполняю приказы, и тот, что я получил сегодня ночью…

– Ты привел харонцев сюда, в этот город! – вскричал Януэль.

– Одного властителя и его спутников.

Януэль воздел руки к небу и испепелил капитана взглядом:

– Мне следовало бы убить тебя за это.

– Очень может быть. Но я тебе нужен.

– Для чего?

– Я, наверное, единственный, кто способен помочь тебе от них ускользнуть.

– Я должен трястись при мысли о встрече с властителем?

– Нет, о нем я не говорю.

– О его агентах?

– Ты их знаешь… в прошлом они все были твоими наставниками.

– Да о ком ты говоришь, наконец?

– О Жаэль, Зименце, Афране и Кованом. Они стали харонцами, обладающими необычайным могуществом, и они пришли, чтобы тебя убить.

Януэлю показалось, будто острый кусок льда пронзил ему сердце. Он едва отдышался и с ужасающей ясностью увидел лица четырех учителей. Они возникли из мрака его детства как страшные призраки, вызвав у него длительный озноб, и, чтобы справиться с ним, ему пришлось сжать кулаки изо всей силы.

– В эту минуту, – добавил капитан, – они отдыхают за оградой нашего храма. Пока они внутри, они будут неприкосновенны. Но как только они окажутся в состоянии его покинуть… начнется охота.

– Это так абсурдно! – слабо запротестовал фениксиец.

– Да, моему жребию не позавидуешь. Каладрийцы призвали меня на помощь, зная о том, что я был близок к тебе и что я, безусловно, единственный оставшийся в живых из тех, кто знал твою мать. Как могли бы они заподозрить, что мое присутствие здесь сведет меня с твоими убийцами и что я вынужден буду им облегчить их задачу?.. Если бы это зависело только от меня, я попытался бы сорвать путешествие, но участие в нем властителя потребовало, чтобы нас было больше дюжины, странников, обязанных наблюдать за молнией и следить за тем, чтобы она сохраняла в целости Темную Тропу. У меня не было ни средства воспротивиться этому, ни даже возможности саботировать обряд. Даже если бы я попробовал это сделать, орден непременно бы мне помешал. Они прекрасно знают, что делают, поэтому позвали меня прислуживать во время обряда, чтобы убедиться в мо-276 ей преданности. После этого они велели мне держаться в стороне.

– Абсурд… – повторил Януэль.

– Я хорошо знаю тех, кто послан убить тебя, Януэль. Мы все были близки к твоей матери и часто сидели вместе за вашим столом. Я могу помочь тебе избавиться от них.

– А почему бы не попытаться уничтожить их прямо сейчас? Ты утверждаешь, что в храме они недоступны, но Чан, между прочим, умудрился пробраться даже в крепость ордена Льва… Мы должны воспользоваться случаем.

– Не сравнивай рыцарей Льва с пилигримами, малыш. Только самые важные особы этого Миропотока переносятся молнией, и в проекты наших храмов заложена их защита. Целая армия не смогла бы ее прорвать, клянусь тебе.

– А с какой стати я должен тебе верить? Ты предлагаешь Харонии средство до меня добраться, а я все еще сижу здесь и слушаю тебя! Это смешно, мне уже давно пора было уйти…

– Нет, ты останешься здесь и будешь меня слушать, потому что у тебя нет выбора! Если ты откажешься от моей помощи, ты ускоришь свою гибель. Феникс и даже этот меч не всегда смогут тебя защитить, малыш. Через девять дней мы увидим берега Каладрии, если путешествие пройдет спокойно. А пока мы здесь, всякое может случиться.

– Тогда что же? Ты предлагаешь дождаться, чтобы они восстановили свои силы?

– Я повторяю тебе, за оградой храма они недоступны. Нам следует запастись терпением, расставить им сети и устроить засаду. Нельзя давать им время на подготовку, нужно перехватить инициативу.

– А почему бы не предупредить тарасков? Если они узнают, что здесь харонцы, разве они не вмешаются, по-твоему?

– Я не думаю, что они пойдут на такой риск. Это может вызвать волнение Тараска, что создаст угрозу всему городу и его целости.

– Ты придумываешь им оправдания?

– Нет, я просто читал мемуары некоторых пилигримов и знаю, что подобное уже случалось. Орден как-то оповестил власти Тараска о присутствии Темной Тропы. Бой растянулся на несколько дней и длился до тех пор, пока харонцы, так и не одолев противника, не принесли себя в жертву, загнав Темную Тропу в пасть Тараска. Это погубило Хранителя, и город затонул вместе с ним. С тех пор они и стали очень осторожны в этих делах.

– Тогда покинем город. Зафрахтуем судно и…

– И куда мы отправимся? – прервал его капитан. – Ты должен прибыть в Каладрию, а единственное средство передвижения – это Тараск.

– А почему бы нам не попытаться причалить к другому, поискав его поблизости?

– Даже если бы и была такая возможность, это ничего бы не изменило. Они воспользовались бы молнией, чтобы последовать за нами.

– Значит, остается засада…

– Я не вижу другого выхода.

Януэль умолк и на минуту задумался. По правде говоря, он уже убедился, что капитан мыслит верно.

– Я не знаю, сколько времени они будут оставаться в храме, – добавил Сокол. – Самое меньшее, две ночи. Надо бы этим воспользоваться, чтобы все организовать.

– Мы можем на них рассчитывать? – спросил Януэль, указывая на монахов-воинов.

– Больше, чем на кого бы то ни было.

– А ты? Как далеко ты можешь зайти, не предавая ордена?

– Сказав тебе о харонцах, я уже его предал… Я пойду куда угодно, если это понадобится тебе.

На этом обещании они расстались, договорившись о новой встрече в том же трактире, где Сокол собирался провести предстоящие два дня.

Под впечатлением от испытаний прошедшей ночи, Януэль хотел найти в себе силы встретиться с драконийкой и поговорить с ней. Он не считал, что случившееся между ними должно поставить под сомнение их дружбу.

Он отыскал дорогу к дому и минуту стоял на пороге, неподвижный и промокший до костей под все усиливавшимся дождем. Он опасался присутствия Черного Лучника и в особенности Фареля, суждение которого об этом важном для него вопросе его пугало. Старый учитель несколько раз высказывался о природе его чувств и о таящейся в них опасности для его замысла. К делу спасения Миропотока нельзя примешивать душевные волнения.

Он подождал в нерешительности, потом дважды негромко постучал. Послышался оглушительный голос, стремительные шаги. Дверь распахнулась настежь, перед ним стоял Черный Лучник, загораживая вход.