Любовь всесильна - Бритт Кэтрин. Страница 5

— Знаю, об этом рано говорить, — сказал он. — Но мне кажется, что проблему Майи можно решить только одним путем — если она снова выйдет замуж.

Доминик слушал его. Юнис с любопытством наблюдала за ним.

Наконец именно Доминик произнес:

— Ты, должно быть, прав. Майя принадлежит к тем женщинам, которые нуждаются в заботе. Тем не менее она сама должна принять решение о своем будущем. Только в этом случае она будет счастлива.

Неторопливый глубокий голос Доминика действовал успокаивающе, что говорило о какой-то внутренней его силе. Слушая его голос, Мартина пыталась составить о нем собственное мнение. Человек, для которого работа представляла интерес в жизни, и, судя по тому, что она слышала, дела его шли блестяще. Бруно совершенно очевидно уважал его мнение и ценил его. Мартина же — напротив. Он откровенно разглядывал ее, без улыбки, несколько свысока, что вызывало у нее чувство глубокого раздражения. Она облегченно вздохнула, когда Доминик собрался уходить, вежливо отказавшись от ленча. Юнис пошла проводить его.

Мартину оставило напряжение. Благодаря ее обаянию, у нее всегда было много друзей, а Бруно, наряду с прекрасными деловыми качествами, был просто душевным человеком. Он нравился Мартине, и она понимала Юнис, полюбившую его. Бруно очень хотелось, чтобы Мартине понравилось у них, и он расспрашивал ее о том, что ей нравится больше всего.

Маленький мальчик уже некоторое время стоял у дверей в комнату, прежде чем его присутствие было замечено. Бруно медленно повернул голову, как если бы что-то почувствовал, и приветливо улыбнулся.

— Марко! — позвал он голосом, в котором звучала нежность, и протянул ему руку. — Иди сюда, не стесняйся.

Мальчик перебежал комнату и уткнулся лицом Бруно в колени. Большая рука взъерошила его курчавые волосы.

— Ты уже выучил уроки? — ласково спросил Бруно.

— Да, Бруно, выучил, Марко приподнял свою кудрявую, красивой формы голову и посмотрел на дядю темными, опушенными густыми ресницами глазами. В белой шелковой рубашечке, черных шортах, белых туфлях и носочках, он выглядел очень привлекательным. Его маленькое продолговатое лицо с нежным носом и ангельски изогнутым ртом, как и все остальное в нем, хорошо смотрелось. Мартина сразу же была покорена его хрупким очарованием. Тени под глазами говорили о том, что мальчик плохо спит. Он выглядел бледным, синие жилки выступали на висках. Робко, но пытливо он посмотрел на Мартину.

Бруно улыбнулся:

— Эта очаровательная синьора поживет с нами некоторое время. Встань прямо и поздоровайся с синьориной Флойд по-английски.

Марко медленно выпрямился и с любопытством посмотрел на Мартину широко открытыми глазами. Затем, протянув маленькую ручку, серьезно произнес:

— Как поживаете, синьорина Флойд? — Его детский голос звучал удивительно проникновенно, и Мартина вежливо, с теплой улыбкой ответила ему. Он больше ничего не сказал и снова уткнулся в дядины колени.

Бруно встретился с Мартиной взглядом.

— Марко очень стеснительный мальчик, но скоро он узнает вас, — как бы извиняясь, произнес он.

Мартина кивнула, думая о том, какая несправедливость, что у Бруно нет собственного сына. Он был бы прекрасным отцом. Поспешно она прогнала эту мысль. Это ее не касается. Бруно с Юнис могут и без детей оставаться близкими друг другу.

Марко поднял голову и своей тонкой ручкой обнял дядю за талию.

— Стефано мне сказал, что ты соберешься уезжать, дядя Бруно, — жалобно сказал он. Бруно улыбнулся.

— Только на короткое время. С тобой останется синьорина Флойд, пока мы с тетей Юнис будем в отъезде.

Маленький симпатичный ротик задрожал, и ангельские брови беспокойно нахмурились.

— Я хочу с вами, — приглушенно настаивал он, опустив голову.

Бруно снова взъерошил его волосы, а Мартина молчала, восхищаясь человеком, который, несмотря на свою занятость, мог найти время, чтобы как-то приободрить малыша.

— Время летит быстро, дорогой. Но Марко все еще был недоволен.

— Хочу с вами.

— В следующий раз, возможно. Марко тут же поднял голову.

— Обещаешь, дядя Бруно?

— Обещаю.

И снова Мартина подумала о том, что Марко должен был бы быть со своей мамой. Как хорошо ему было бы под солнышком! Потеряв отца, он боялся лишиться и дяди, думая, что он может не вернуться.

В этот момент вошла Юнис, за нею следом Стефано. Ленч был готов. Подавались великолепные итальянские рыбные блюда. Разнообразие поражало. Все это приносилось молчаливым лакеем и ставилось на стол, над которым свисали люстры из венецианского стекла.

Во время ленча Юнис старалась быть искренней, шутила, но в целом ее поведение казалось натянутым. Чувствовалась напряженность, какая-то горечь, и Мартина понимала, что Юнис должна преодолеть возникшие подозрения.

Бруно либо не замечал этого, либо предпочитал не замечать. У него был хороший литературный язык, намного отличающийся от обычного итальянского, который можно было услышать на улицах и площадях. Он не обращался непосредственно к Марко, но как бы незаметно учил его. Марко сидел, глядя ему в лицо слишком серьезным для своего возраста взглядом.

Конечно, во всем этом не было ничего хорошего. Он должен был бы быть с мальчиками своего возраста, озорными, непослушными. Один раз, когда Мартина столкнулась с ним взглядом, она улыбнулась ему, сморщив нос. Густые темные ресницы, как жалюзи, опустились вниз. Она отметила, что ел он очень мало, но много пил, и, когда в конце ленча она взяла персик и часть его положила ему на тарелку, он вознаградил ее удивленным взглядом своих темных глаз. Бруно улыбнулся в знак одобрения. Он был действительно привязан к мальчику. Но бедная Юнис! Все, что она делала, было заранее продумано и выглядело таким неестественным, неискренним.

Она вежливо проявляла интерес к беседе, на самом деле никого не слушая. Марко не интересовал ее, но Мартину он очаровал. Он был хорошо воспитан и говорил только тогда, когда к нему обращались. Она заметила также, что с Юнис он был особенно сдержан, лишь пристально смотрел на нее. Как же отличалось его отношение к Бруно Чувствовалось что-то похожее на поклонение, когда он смотрел на дядю, как будто быть рядом с ним было для него величайшим удовольствием.

В конце ленча Бруно вызвали в кабинет: кто-то звонил по междугороднему, и он вышел, рассеянно погладив ребенка по голове. Марко проводил его взглядом. Неожиданно Юнис резко сказала:

— Иди к Стефано, Марко. Попроси его вытереть тебе лицо и руки. После ленча мы пойдем гулять.

— Хорошо, тетя Юнис. — Марко послушно сполз со стула и медленно покинул комнату.

Он ушел, но его присутствие все еще ощущалось. Юнис часто дышала.

— Видишь, как Бруно ведет себя? Он смотрит только на Марко, ни на кого больше. Я не хочу казаться жалкой. Но, честно, я готова закричать.

— Ты действительно должна сейчас уехать, — убежденно сказала Мартина. — Тебе поможет, если ты будешь только с мужем. Бруно чувствует твой антагонизм по отношению к Марко, поэтому он и уделяет ему больше внимания, чем если бы все было нормально.

У Юнис, однако, не было желания идти на компромиссы. Она сделалась жесткой, губы вытянулись в тонкую линию.

— Моя дорогая Мартина, если бы я относилась к мальчику, как Бруно, он уже спал бы в нашей постели. Пока он в смежной комнате, он наполовину с нами. Дело в том, что Бруно сейчас очень осторожен в близости, поскольку Марко может в любую минуту проснуться и позвать его.

— Марко был в вашей комнате?

— Пока нет. Когда он просыпается ночью и кричит, Бруно тут же идет к нему и порой остается там до утра.

Мартина наблюдала за Юнис, достававшей из сумочки сигареты и зажигалку. Она закурила. Пальцы ее дрожали, чувствовалось, что она взвинчена до предела. И еще раз Мартина подумала, что она обязательно должна помочь ей, и чем скорее, тем лучше. Если этого не сделать, может что-то случиться, возможно, даже рухнет семейная жизнь Юнис. Она попыталась посмотреть на ситуацию глазами своей подруги и взвесить все с ее точки зрения.