Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей. Страница 8
Спал? Или притворялся? Сам Дима Шубин столько раз лежал на этом диванчике под этой стеной, и успешно прикидывался спящим, пока мама жаловалась соседке на алкоголика-мужа...
Он осторожно-осторожно приоткрыл дверь.
Женька спал – в этом не было никакого сомнения. Укатали Сивку крутые горки...
Сквозь задернутые шторы пробивалось утреннее солнце.
Стены комнаты в три слоя были увешаны футбольными плакатами – одних изображений «Динамо» Дима насчитал штук десять. Лучезарно улыбались лучшие футболисты мира; Дима узнал только Шукера, Гуллита и Пеле. На цветных, сделанных «мыльницей» фотографиях улыбался сам Женька в динамовской форме, то один, то в команде, то с каким-то кубком в руках...
Под кроватью затаился мяч – белый с черными отметинами, он обретался там, где у маленьких детей обычно стоит ночной горшок.
Дима осторожно прикрыл дверь.
– Вот, нашла, – сказала Ольга. – Вот блин-компот, было девять кассет, осталось две. Номер семь и номер пять...
На захламленном столе лежали дешевый плеер и две кассеты – одна с надписью «Любовь», вторая – «Свадьба, медицина, кладбище». Дима взял их в руки – не без любопытства.
– Значит так, – Ольга вытащила откуда-то записную книжку. – Сегодня... нет, завтра у нас прием в милиции с одиннадцати утра, значит, к десяти надо приехать, занять очередь. Я тебе буду звонить на пейджер, как продвигается...
– У меня завтра ученики, – сказал Дима.
Ольга посмотрела на него с раздражением; он наблюдал, как она прямо-таки на глазах берет себя в руки. Она умела здорово владеть собой – когда возникала такая потребность.
– Шубин. Учеников перенесешь на другой день. Главное сейчас... Ну ты понял. Девятнадцатого мая у нас интервью в Варшаве. С вице-консулом. Это надо зарубить на носу. И тебе, и мне.
Они вернулись на кухню; допивая остывший кофе, Дима смотрел на разграфленный ватман.
День «икс», угрожающе разукрашенный красной тушью, казался пунцовой кляксой на белой простыне и рождал у Димы ассоциации, совершенно сейчас неуместные.
У подъезда на лавочке отдыхал дядя Боря. Рядом стоял линялый, видавший виды рюкзачок; тронь его – зазвенят пустые бутылки, сегодняшний Борин улов.
Разминуться с соседом не было никакой возможности. Пришлось поздороваться. И тут же отвести глаза – слишком проницательно смотрел пожилой переводчик с трех языков, а ныне алкаш, промышляющий сбором бутылок.
– Давненько тебя не видно, Димочка... Что, помирились?
Дима неопределенно мотнул головой.
В Исторический музей их повезли после третьего урока. Очень удобно – полетели география и физика.
Экскурсоводша рассказывала длинно и скучно; Женьку угнетала необходимость полчаса пялиться на одну и ту же витрину и не иметь возможности спокойно и вволю осмотреть остальные. Ему хотелось внимательнее рассмотреть диораму – древний город на холмах, голубая река с притоками, крепостные валы, храмы, слобода... Видны были даже крохотные фигурки людей. Ради диорамы Женька попытался понемногу отстать – но классная засекла его и загнала обратно в толпу, покорно топтавшуюся перед какой-то схемой.
– ...город Ярослава. А здесь на схеме вы видите первое, еще примитивное футбольное поле, основанное по приказу самого князя. Сохранились протоколы нескольких матчей с варягами... Здесь, в витрине, вы можете увидеть окаменевший мяч того времени – он несколько тяжелее нынешних...
Женька оценил на глаз – да, наверное, тяжелее.
(...запах железа, отвратительно. Грохот... Я ложусь на землю, но земля дрожит тоже. Лезть на дерево не имеет смысла, я знаю... лежу, пока земля не успокаивается и этот железный...
Я бегу дальше. Трава пахнет плохо. Здесь все пахнет не так, как надо, но я должен бежать... Голод. Я устал.)
Она ворвалась в кабинет, не собираясь даже скрывать раздражения:
– Що трапилось? Які проблеми?
– Ти виїздила в Верховну Раду? І де ж сюжет? – Валентин по обыкновению делал вид, будто свалился с луны.
– Там немає сюжету. Там немає новин, самі лише внутрипартійні чвари... Я не бачу, що з цього можна зробити.
Шеф вздохнул. Хорошо знакомым жестом ткнул пальцем в потолок:
– ТАМ хочуть. Обов'язково.
– Якщо так, – сказала Ольга почти весело, – якщо вам настільки потрібний цей сюжет – робіть його самі! Або дайте кому-небудь, щоб зробили... Давати це неподобство в новинах – повне проститутство, але якщо хочете – вирішуйте самі...
Возможно, еще несколько дней назад она ничего бы подобного сказать не решилась. Но теперь испытывала острое удовольствие, наблюдая за реакцией шефа. Как он сперва чуть краснеет, потом играет желваками, потом закуривает...
Наконец, поднимает телефонную трубку:
– Таню? Зайди... – и через минуту, подошедшей журналистке: – Візьми в Олі касету і прес-реліз, подивись матеріал і змонтуй сюжет. І одразу покажешь мені...
Таня вспыхнула до корней волос, но ничего не сказала. Ольга молча удивлялась. Такого поворота событий, такой скорой капитуляции она не ожидала.
Валентин прошелся по комнате; повернул ключ в дверях. Ольга вопросительно на него воззрилась.
– Значит, проститутство? – шеф открыл маленький бар, вытащил початую бутылку коньяка и две крохотных рюмки. – А когда тебе хотелось поехать в Америку, ты ведь делала все, что угодно, правда?
Ольга пожала плечами:
– Нет, не все. Только то, что надо было делать, чтобы поехать в Америку.
– Ты молодец, – протянул шеф, разливая коньяк. – И как ты думаешь, у тебя есть перспектива... в нашей программе?
– Это угроза увольнения? – Ольга обворожительно улыбнулась. – За коньяком, при закрытых дверях?
– Ты сильно изменилась в последнее время, – признал Валентин.
– Все течет, все меняется, – Ольга улыбнулась еще обворожительнее.
– Тебе предложили другую работу? Кто?
Ольга прищурилась:
– Отвечать обязательно?
Шеф уселся, но не на свое место, а рядом с Ольгой; над глубоким креслом начальника висела круглая мишень с тремя торчащими из нее дротиками. Две шестерки и семерка, слабенько. Это когда же Валик в последний раз упражнялся?