Пикник на Лысой горе - Калинина Дарья Александровна. Страница 28

– Слушай, я в такие дебри не лезу, – вспылил Дюша. – Мне и собственных скелетов хватает. В чужие шкафы мне лазить резона нет. Откуда мне знать, отец он ей или ее мамаша ему рога наставляла.

– Ясно, тебя это особенно не интересует, – сказала Наташа. – Тебе бы только денежки получить, которые твой свекр за Сильви даст.

– Ты думай, что мелешь! – взвился Дюша. – Не дай бог, тебя кто-то услышит. Господи, ну за что ты мне дуру-сестрицу послал? Я тебя завтра никуда не пущу. Очень мне нужно, чтобы ты моему свекру наболтала черт знает что.

– Не буду, не буду я ему ничего говорить, – зачастила Наташа. – Обещала ведь уже. Ты когда у Сильви дома был, то отец к тебе как относился? Он был не против твоего появления. Он вообще знал, кто ты такой?

– Кто я такой, знал, а виделись мы с ним всего один раз, – сказал Дюша. – Сильви живет отдельно от отца. У нее небольшая квартирка в городе. Я ее понимаю, сам с большим удовольствием поселился бы отдельно от предков. А то за каждый шаг отчитаться нужно. Конечно, никаких друзей привести в дом нельзя, ничего нельзя.

– Ну это уж, конечно, – ехидно согласилась Наташа с ангельски невинным видом. – Значит, ты был в гостях у отца Сильви только один раз? И как тебя принимали?

Дюша кинул на сестру подозрительный взгляд, ожидая новой ловушки. Но Наташина мордашка выражала лишь искреннюю заботу.

– Нормально встречали. Даже тепло, – сказал Дюша. – Отец Сильви посадил меня в свое самое лучшее кресло, сунул в зубы сигару и вообще держал себя очень любезно. Мы с ним долго беседовали. Он мне рассказывал про свою молодость. Как он заработал свой первый миллион. Сказал, что только первый достался ему с трудом, а остальные уже прямо сами в руки просились. В общем, нормальный старикан. Любит удариться в воспоминания. Про политику поговорили, про Сильви. Какая она была в детстве. И как он сильно ее любит. Ну, всякая такая чепуха. Сильви потом сказала, что я ему понравился. Вот я и решил, что могу пригласить ее и объявить о нашей с ней помолвке.

– А матери у Сильви нет?

– Ее мать умерла во время родов. Или вроде того. В общем, Сильви ее не помнит. А отец потом еще несколько раз был женат. В данный момент он вроде бы то ли разводится, то ли просто не женат. Я не понял. Сильви в основном воспитывали няньки.

– И твои родители уже встречались с отцом Сильви?

– Нет, это было у нас в планах на следующие после Нового года выходные дни. А что теперь делать, ума не приложу. Дед ведь умер. В доме должен быть траур. Свадьбу придется отложить. Имя господина Яунайса – отца Сильви часто упоминают в прессе, а если газетчики разнюхают, что мы играем свадьбу во время траура, то какую-нибудь гадость обязательно напечатают. Мы уже говорили сегодня об этом с Сильви. Она сказала, что звонила отцу. И тот считает, что пышная свадьба в данном случае просто неуместна и оскорбительна. Он нам советует отложить свадьбу на год по меньшей мере.

– И ты согласен с ним?

– Нет, конечно! Мало ли кто у Сильви за этот год появится! Не могу же я так рисковать. Мы с ней решили, что поженимся тихо. А потом просто сообщим родителям о том, что мы отныне муж и жена.

– И отец Сильви одобрил этот план? А то вдруг вы распишетесь, а он не даст Сильви в приданое ни гроша. Скажет, что я, мол, против такого поспешного брака, когда к тому же в доме жениха траур.

– Не дергай за нервы, – уныло попросил Дюша. – И так кошки на душе из-за смерти деда скребут, а и ты еще лезешь.

Видно было, что парень здорово расстроился и совсем не расположен к дальнейшей беседе. Наташа пожелала ему спокойной ночи и ушла. Спрятавшись за угол, она с удовольствием проследила, как Дюша сразу же помчался к своей невесте. Дверь в свою комнату он при этом не закрыл. И Наташа торопливо скользнула обратно.

«У меня есть самое малое минут десять, – подумала Наташа. – Раньше они не успеют решить, как им быть с отцом Сильви».

И Наташа бросилась к дорожной сумке Дюши. Когда он приоткрывал ее, чтобы достать фотографии Сильви и ее отца, Наташа что-то встревожившее ее краем глаза заметила. Но Дюша слишком быстро захлопнул сумку, чтобы Наташа успела разобрать, что там лежит. Наташа торопливо расстегнула сумку и откинула несколько рубашек и спортивные брюки.

– А-ах! – выдохнула Наташа, холодея всем телом. – Не может быть!

На всякий случай, чтобы убедиться, что это у нее не обман зрения, Наташа протянула руку. Нет, тяжелый пистолет и не думал никуда исчезать со дна сумки Дюши. Руку Наташи обжег холод металла. Девушка вспомнила, что из недавно использовавшегося оружия пахнет порохом и дымом. Она поднесла оружие к носу и старательно его обнюхала. Пахло металлом и смазкой.

Наташа еще раз внимательно осмотрела пистолет. Потом, плохо соображая, что делает, сунула его к себе в карман и выскочила из комнаты.

Инна как раз собиралась ложиться спать. День завтра предстоял тяжелый. Инна намазала себе лицо жирным кремом, вокруг глаз нанесла питательный гель и приготовилась немного расслабиться. И тут в дверь раздался стук. Да что там стук, колотили так, что дверь тряслась.

– Черт бы всех побрал! – буркнула Инна себе под нос и пошла открывать.

Дверь распахнулась, и в нее влетала Наташка.

– Тили-тили-тили бом, загорелся кошкин дом, – сказала Инна. – Что на этот раз случилось? У тебя глаза вытаращены, как у кошки, выскочившей из объятого пламенем дома.

– Не до шуточек сегодня. У меня горе! – прорыдала Наташа. – Настоящее.

– Знаю, деда у тебя убили, – кивнула Инна. – А еще ты снялась в порнографическом журнале и теперь твою фамилию предадут вечному и несмываемому позору.

– Это еще что, – простонала Наташа, плюхаясь на кровать и по рассеянности выдавливая тюбик с кремом прямо на покрывало.

– Тише ты, задница! – завопила Инна. – Это же крем!

– Ай, что! – подпрыгнула Наташа.

– Крем раздавила. Я за него столько тысяч отвалила, что и сама не помню, сколько именно, – сказала Инна.

– Ты все морду мажешь, а я между прочим выяснила, кто стрелял в Алексея, – сказала Наташа. – Ой, горе мне. Сначала дед, а потом самый любимый из братьев оказался преступником – Дюша!

– Этот педик? – удивилась Инна. – Да куда ему! У него кишка тонка.

– А это ты видела? – спросила Наташа, доставая свой трофей. – Пистолет у Дюши в сумке лежал.

Инна покрутила пистолет перед глазами. Пощелкала предохранителем и извлекла из него обойму патронов.

– Лихо ты с ним обращаешься, – позавидовала Наташа.

– У меня был почти такой же, – сказала Инна. – Не бойся, из этого оружия нельзя было ранить Алексея. Это пугач.

– Что?

– Игрушечный пистолет. Стреляет резиновыми пульками, – пояснила Инна. – Вот смотри сама.

Наташа все еще с некоторым трепетом взяла в руки недавно казавшееся таким грозным оружие. В обойме и в самом деле были резиновые пульки, по виду очень похожие на настоящие. Да и сам пистолет был очень похож на настоящий.

– Просто игрушка, – сказала Инна. – Чего от Дюши и ожидать! Так ты говоришь, пистолет у него в сумке лежал? А как ты его получила?

Наташа отвела глаза и сделала вид, что необычайно интересуется духами, стоящими у зеркала.

– Ты его у Дюши украла, – обличила ее Инна. – Немедленно иди и верни.

– Да ты что! – испугалась Наташа, мигом потеряв всякий интерес к парфюмерии. – Он уже наверняка вернулся. Не могу же я просто прийти и сказать, что так, мол, и так, Дюша, бес попутал. Порылась вот у тебя в сумке. Нашла пистолет, а теперь с извинениями возвращаю. Возьми и не держи на меня зла. Так ты предлагаешь мне поступить? Да после этого моя репутация в семье окончательно погибнет. Меня отдадут в приют.

И Наташа горько зарыдала.

– Не отдадут. Мы с Бритым тебя к себе возьмем, – сказала Инна. – У нас места хватит.

– Нет уж, спасибочки, – прорыдала Наташа. – Я тут остаться хочу. Что я в России делать буду? А тут у меня светлое будущее, я в рекламе сниматься буду. Вот подучусь немного и обязательно снимусь. Инна, не губи меня!