Грезы Февра (сборник) - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 7

– Такая красавица, – с улыбкой пробормотал Джулиан, наконец оторвавшись от нее. Губы его блестели влагой, взгляд был тяжелым и сытым.

– Пожалуйста, Деймон, – взмолился тот, которого звали Жан. Он дрожал так, словно его била лихорадка.

Кровь темной струйкой медленно текла по руке Эмили. Джулиан смерил Жана холодным, зловещим взглядом.

– Валерия, – произнес он, – твоя очередь.

Вперед вышла бледная молодая женщина с фиалковыми глазами в желтом платье, грациозно опустилась на колени и принялась лизать жутковатую струйку. Только после того, как рука стала чистой, она прижала рот к открытой ране.

Следующим, по велению Джулиана, наступил черед Раймона, потом Адрианны, Хорхе. Только после того, как насытились все, Джулиан с улыбкой повернулся к Жану и подал знак. Тот набросился на свою жертву с едва сдерживаемым рыданием и, вырвав ее из рук Мрачного Билли, зубами начал терзать нежную плоть шеи.

Деймон Джулиан с отвращением поморщился.

– Когда он насытится, – обратился хозяин к Мрачному Билли, – убери тут все.

Глава третья

Нью-Олбани, Индиана

Июнь 1857 года

На реке лежал плотный туман, воздух был влажным и промозглым. Стрелки часов миновали полуночную отметку, когда на опустевшей судоверфи Нью-Олбани Джошуа Йорк, наконец вернувшийся из Сент-Луиса, встретился с Эбнером Маршем. К тому времени как Йорк словно некое призрачное видение возник из тумана, Марш прождал его уже около получаса. Следом за ним, бесшумные, как тени, вошли еще четверо.

Марш в ухмылке обнажил зубы.

– Джошуа, – сказал он и любезно кивнул остальным.

С ними капитан уже встречался в апреле в Сент-Луисе, до того как предпринял поездку в Нью-Олбани, чтобы полюбоваться воплощением в жизнь своей мечты. Все они были друзьями Йорка и его спутниками в путешествиях, но более пестрой компании Марш еще не встречал. Двое оказались мужчинами неопределенного возраста с иностранными именами, которые нельзя было ни запомнить, ни произнести; к великому удовольствию Йорка, он называл их Смит и Браун. Они вечно препирались на каком-то заморском наречии. Третьим был уроженец Восточного побережья, человек с ввалившимися щеками, который одевался как гробовщик. Звали его Саймон, он практически никогда не разговаривал. Женщина по имени Кэтрин, похоже, была англичанкой. Высокая и несколько сутуловатая, с болезненным, пустым взглядом, своим видом она напоминала Маршу большого белого ястреба. Но она, как и все остальные, тоже относилась к числу друзей Йорка, а тот предупреждал капитана, что среди его друзей могут попадаться люди весьма своеобразные, так что Эбнер Марш держал язык за зубами.

– Добрый вечер, Эбнер, – сказал Йорк. Он остановился и осмотрел судоверфь, где в сером тумане просматривались силуэты многочисленных остовов недостроенных пароходов. – Холодноватая ночка для июня, верно?

– Ваша правда. Вы далеко остановились?

– Я снял номер в Голт-Хаус в Луисвилле. Нам пришлось нанять лодку, чтобы перебраться на другой берег. – Его холодные серые глаза с особым интересом осматривали пароход, находившийся ближе других. – Наш?

Марш фыркнул:

– Эта кроха? Конечно, нет. Это дешевое заднеколесное суденышко, которое строится для торговли в Цинциннати. Полагаю, вам не могло прийти в голову, что я поставлю на нашем судне гребное колесо сзади?

Йорк улыбнулся:

– Простите мне мою невежественность. Тогда где же наше детище?

– Извольте идти за мной, – сказал Марш, сопроводив свои слова широким взмахом трости.

Они прошли половину верфи.

– Вот, – наконец остановился Марш.

Туман, словно по заказу, несколько развеялся, и глазам предстало гордое и высокое судно, рядом с которым все остальные казались карликами. Каюты и поручни сверкали свежей, белой как снег краской, которая светилась даже в сером мареве тумана. Устремленная к звездам, расположенная на палубной надстройке рулевая рубка, казалось, мерцала; стеклянный храм с изысканно убранным куполом украшала филигранно выполненная резьба, богатством узора напоминавшая ирландское кружево. Трубы – двойные колонны, стоявшие перед палубной надстройкой, – гордо вздымались вверх.

В туманной ночи среди более мелких и простых судов этот пароход казался видением, белым призраком из мечты речника. При виде его захватывало дух.

Смит что-то протараторил, и Браун ответил ему на том же тарабарском языке. Джошуа Йорк молча смотрел, затем кивнул.

– Мы создали нечто прекрасное, Эбнер, – сказал он.

Марш заулыбался.

– Я не ожидал увидеть его почти готовым, – добавил Йорк.

– Это Нью-Олбани, – пояснил Марш. – Потому я и приехал сюда, вместо того чтобы заложить судно на верфях Сент-Луиса. Судостроением они занимались еще в те времена, когда я был мальчишкой. В прошлом году они построили двадцать два корабля. Вероятно, столько же сойдет на воду и в этом году. Я знал, что они нас не подведут.

Я прибыл сюда с одним из твоих сундучков с золотом и вывалил его содержимое на стол управляющего, а потом сказал ему: «Хочу, чтобы для меня был построен пароход, хочу, чтобы построен он был срочно, еще я хочу, чтобы он был самым быстроходным, самым прекрасным и самым лучшим судном из всех, которые вы когда-либо строили, понятно? А теперь найдите мне механиков, самых лучших. Хоть из-под земли достаньте, меня это не касается. Но видеть их я хочу сегодня же, чтобы вечером мы могли начать. Также достаньте мне лучших плотников, маляров и конструкторов паровых котлов и прочих специалистов самой высшей квалификации. Если, не дай бог, среди них попадутся не самые лучшие, вы позавидуете мертвым». – Марш рассмеялся: – Нужно было видеть управляющего. Он не знал, то ли ему смотреть на это золото, то ли слушать меня. И то и другое запугало его до полусмерти. Но свою службу он знает и выполнил то, чего мы от него ждали. – Марш кивнул в сторону судна: – Конечно, оно не закончено. Еще не покрашены кромки. Я хочу, чтобы их выкрасили в голубой и серебряный цвета, чтобы сочеталось с серебром, которым по твоему желанию изобилует салон. Кроме того, мы не получили кое-что из причудливой мебели и зеркала, которые ты заказал в Филадельфии, и тому подобные вещи. Но в основном пароход закончен, Джошуа, и почти готов сойти со стапелей. Пойдемте, я покажу вам.

На корме, на груде досок, рабочие оставили фонарь. Марш чиркнул спичкой о сапог, зажег фонарь и передал Брауну.

– Вот, понесете его, – коротко бросил он и, тяжело ступая, пошел вдоль длинного борта по направлению к главной палубе, остальные вереницей последовали за ним. – Будьте осторожны, старайтесь ни к чему не прикасаться, краска кое-где еще не высохла.

Нижняя, или главная, палуба была сплошь уставлена машинами. Фонарь загорелся ровным ясным светом, но Браун постоянно крутился, так что тени исполинских машин дергались и прыгали, как живые существа.

– Послушайте, держите фонарь ровно, – приказал Марш.

Он повернулся к Йорку и своей тростью из пекана, похожей на длинный палец, указал на паровые котлы, огромные металлические цилиндры, идущие вдоль обеих сторон передней части палубы.

– Восемнадцать паровых котлов, на три больше, чем у «Эклипса». Каждый тридцати восьми дюймов в диаметре, двадцати восьми футов длиной. – Он качнул тростью. – Все топки выложены огнеупорным кирпичом и обшиты листовым железом, установлены на консолях и не соприкасаются с палубой, так что вероятность пожара сведена до минимума. – Далее Марш показал на трубы, идущие от котлов к паровым машинам, и присутствующие повернулись в сторону кормы. – Пароход оснащен тридцатишестидюймовыми цилиндрами, способными выдерживать высокое давление, ход поршня равен одиннадцати футам, то есть такой же, как на «Эклипсе». Должен вам сказать, что это судно будет летать по нашей старушке реке как птичка.

Браун снова что-то затараторил, Смит так же нечленораздельно ответил ему, а Джошуа улыбнулся.

– Пройдемте наверх, – предложил Марш. – Похоже, твоих друзей не слишком интересует машинное отделение, но то, что они увидят наверху, им непременно понравится.