Драконы - Стрэн Джонатан. Страница 104
Джим полетел дальше в одиночестве. Двумя часами позже торфяники сменились болотистой низиной. Джим парил в воздухе над ноздреватой землей, покрытой густым ковром травы, кое-где пересеченной тропинками и островками посреди голубой воды. Мелкие заводи и протоки поросли тростником и высокой травой. Повсюду вспархивали стайки птиц, словно языки дыма от гладкой поверхности вод, парили в воздухе и снова опускались на воду в нескольких сотнях метров от места взлета. До чуткого драконьего слуха Джима долетали слабые отголоски птичьего щебета. На западе сгущались предзакатные тучи.
Он искал взглядом очертания Гиблой Башни, но внизу простиралось только творение природы — бесконечная низина до самого горизонта, где виднелась синяя полоса, очевидно море. Джим забеспокоился было, уж не заблудился ли он, когда заметил очертания дракона, направлявшегося к одному из многочисленных островков посреди болот.
«Анарк, — подумал он. — И с ним Энджи?!»
Он не стал вглядываться. Он направился вниз и вошел в пике, как реактивный истребитель, нацелившись на дракона.
Маневр выглядел красиво. К несчастью, снижаясь так резко, Горбаш-Джим, вес и размах крыльев которого были сопоставимы с габаритами небольшого самолета, производил достаточно много шума. Более того, дракон, находившийся внизу, явно имел большой опыт в распознавании природы такого шума, поскольку он, даже не глядя, совершил акробатический кувырок, и Джим врезался в то место, где противника уже не было.
Другой дракон снова вскочил на лапы, уселся, взглянул на Джима и заныл.
— Нечестно! Это нечестно! — скулил он поразительно высоким (для дракона) голосом. — Ты крупнее меня. А меня все обижают. Это первая приличная добыча за многие месяцы, а тебе она вообще не нужна. Ты вон какой большой и толстый, а я слабый, тощий и голодный.
Джим поморгал и вгляделся повнимательнее. То, что он принял за Энджи, лежавшей на траве, оказалось старой жилистой коровой со сломанной шеей, уже слегка обглоданной.
— Вечно мне не везет! — причитал несчастный дракон. Он едва ли составлял две трети от размеров Джима и был до того истощен, что, казалось, вот-вот свалится. — Стоит мне поймать что-то поприличнее, как у меня тут же это отнимут. Вот и приходится питаться одной рыбой…
— Прекрати, — попросил Джим.
— Одна рыба, рыба и рыба. Холодная, противная ры…
— Прекрати, я сказал. ЗАТКНИСЬ! — взревел Джим могучим голосом Горбаша.
Злосчастный дракон тут же замолк, как будто повернул выключатель.
— Слушаюсь, сэр, — покорно сказал он.
— В чем дело? Не нужна мне твоя корова.
Дракон неуверенно захихикал.
— Не нужна она мне, — повторил Джим. — Корова твоя. Целиком и полностью.
— Хи-хи-хи! — осторожно хихикнул дракон. — Да вы шутник, ваша честь.
— Черт бы тебя побрал, я серьезно говорю! — воскликнул Джим. — Как тебя зовут?
— Ой, да что там, — заюлил дракон. — Да я, видите ли…
— Как зовут?
— Секох, ваша милость! — взвизгнул перепуганный дракон. — Всего лишь Секох. Я вообще никто. Так, мелкий водяной дракон, ваше высочество, только и всего. Честное слово!
— Ладно, Секох. Питайся. Мне нужно только узнать дорогу.
— Ну, если ваша милость на самом деле не… — Секох робко, бочком, продвинулся вперед. — Если я не оскорблю вас своим аппетитом и дурными манерами, сэр. Я всего лишь водяной дракон…
И он с жадностью впился зубами в корову, словно действительно подыхал от голода.
Джим наблюдал за ним. Неожиданно он почувствовал, как его длинный язык облизывает челюсти. В брюхе заурчало. Он был потрясен такой реакцией. Сырое мясо? Дохлая корова — мясо, кости, шкура и все прочее? Он обуздал свой непрошеный аппетит.
— Э-э-э, Секох, — сказал он, — я здесь мимолетом. Надеюсь, ты знаешь эти места… Вообще, как корова на вкус, ничего?
— О, уж-жас-сно — мням-м, — отвечал Секох с набитой пастью. — Жилистая, старая. Для такого водяного дракона, как я, сойдет, но не для…
— Да, так насчет дороги…
— Да, ваше высочество?
— Видишь ли… Разумеется, это твоя корова…
— Так вы сказали, ваша честь, — осторожно напомнил Секох.
— Я просто подумал… Видишь ли, я никогда не пробовал есть корову вот так.
Секох пробормотал что-то себе под нос в полном отчаянии.
— Что ты сказал? — переспросил Джим.
— Я сказал, — покорно ответил Секох, — может, вы, ваша честь, хотели бы попробовать…
— Ну, если это тебя не слишком расстроит.
— Ничего, переживу.
— Ну, в таком случае…
Джим подошел к корове и вонзил зубы в лопатку. Сочное мясо соблазнительно защекотало язык…
Вскоре они с Секохом уже сидели рядышком, облизывая кости языками, шершавыми, словно терки.
— Наелся ли ты, Секох? — спросил Джим.
— Вполне, сэр, — ответил водяной дракон, с сожалением глядя голодными глазами на дочиста обглоданный скелет. — Хотя, если ваше превосходительство не возражает, у меня слабость к мозговой косточке…
И он с хрустом вгрызся в бедренную кость.
— Ладно, теперь, — сказал Джим, — насчет этой Гиблой Башни. Где она находится?
— Насчет ч-чего? — заикаясь, переспросил Секох, выронив мозговую кость.
— Гиблая Башня. Она где-то на болотах. Ты ведь знаешь, где это?
— О да, сэр! Конечно, сэр. Но вы ведь не собираетесь лететь туда?! Не то чтобы я осмелился что-то советовать вашей светлости… — причитал несчастный Секох, и голос его срывался от ужаса.
— Да нет же, — успокаивал его Джим. — Чего ты так заволновался?
— Ну, я, конечно, всего лишь ничтожный водяной дракон. Но эта Гиблая Башня — страшное место, ваша милость, сэр.
— Как ты сказал? Страшное?
— Ну да, вот именно. — Секох огляделся с несчастным видом. — Оно когда-то загубило нас всех, сотни лет тому назад. Мы были драконы как драконы, как все, — о, конечно, не такие большие и красивые, как вы, сэр. Потом, после того, говорили, что Добро победило, а Зло потерпело поражение и Башня была разрушена. Но нам-то, водяным драконам, легче от этого не стало, и я бы на вашем месте не полетел бы туда ни за что на свете, ваша милость, правду говорю.
— Но что в ней такого ужасного? Что там такое на самом деле?
— Ну, я не могу сказать, что в ней на самом деле что-то есть. Ничего такого, ваша светлость, во что бы можно было вонзить когти. Просто туда приходят и оттуда выходят странные твари… вот и в последнее время…
— Что в последнее время?
— Ничего… Честное слово, ничего, ваше превосходительство! — чуть не плакал бедный Секох. — Ваша светлость не должны слушать слова недостойного мелкого водяного дракона вроде меня. Я просто говорю, что в последнее время Башня вселяет еще больший страх, чем обычно. Вот и все.
— Может, все это одно воображение, — резко отозвался Джим. — Ладно, где это находится?
— Надо лететь на север миль пять.
Пока они ели и беседовали, солнце совсем закатилось. Сгустились сумерки, и Джиму пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть в темноте, куда указывает лапой водяной дракон.
— Долетите до Большой Гати. Это широкая грунтовая дорога, тянется с востока на запад, пересекая топи. Над ней повернуть на запад и лететь прямо к Башне. Башня стоит на скале, развернута в сторону моря.
— Пять миль… — задумчиво протянул Джим. Он с нежностью подумал о мягкой траве, на которой растянулся после неожиданного обеда. Его покрытое жесткой чешуей тело, похоже, не ощущало разницы температур. — Что-то меня в сон клонит. Утром увидимся, Секох.
Под воздействием неведомого птичьего инстинкта он свернулся и прикрыл свирепую морду и шею крылом.
— Как вам будет угодно, ваше превосходительство… — Приглушенный голос водяного дракона словно доносился издалека. — Стоит вашему превосходительству приказать, и я тут как тут, в вашем распоряжении…
Погружаясь в сон, словно в темные-претемные воды, Джим уже не слышал последних слов.
Открыв глаза, он увидел, что солнце поднялось уже высоко. Он сел, потянулся, зевнул и удивленно поморгал.