Спасенная репутация - Грейси Анна. Страница 28

Она выглядела несчастной, и на мгновение Нику показалось, что он выиграл. Он добавил:

– И я не хочу никаких разговоров о будущем.

– Никаких разговоров о будущем. – Фейт на мгновение задумалась об этом, и постепенно лицо ее прояснилось. Она медленно проговорила: – Моя сестра-близнец Хоуп живет в соответствии со своей философией, которая заключается в том, чтобы ловить каждый момент радости, жить одним мгновением и извлекать из него все возможное удовольствие. – Она серьезно посмотрела на него. – Вы не хотите думать о будущем, а я не хочу вспоминать прошлое. Вы говорите, что хотите принять жизненную позицию моей сестры и жить только настоящим, беря от жизни то, что она дает, и наслаждаться этим?

Ник призадумался. Жить одним мгновением. Это он может. Он угрюмо кивнул, и она решительно протянула руку.

– Вот и хорошо. Я согласна на ваши условия.

Он не взял ее руку, но строго сказал:

– Имейте в виду, я не делаю скидок на женскую слабость. Вы можете ехать с нами до порта Бильбао, и если не сможете сохранять темп и найдете, что трудности слишком велики, то у вас будет возможность отчалить на первом же корабле в Англию. Договорились, миссис Блэклок?

– Договорились, мистер Блэклок. – И, к изумлению Ника, она не пожала ему руку, а привстала на цыпочки, положила руки ему на плечи и поцеловала. В губы. Это едва ли можно было назвать поцелуем – легкое соприкосновение губ и шепот теплого дыхания. Что его поразило, так это собственная реакция.

Твердо удерживая ее взгляд, он сказал:

– Нет.

Она слегка нахмурилась.

– Что значит «нет»?

– Если вы собираетесь остаться со мной, – медленно проговорил он, – то мы будем делать это не так. Вы должны понять, что наши поцелуи не будут нежным детским чмоканьем. – Он стиснул ее в объятиях и прижался ртом к ее рту.

Он хотел, чтобы это была угроза, способ отпугнуть ее своими ужасными мужскими аппетитами, но едва только их губы встретились, он забыл обо всем. У нее был сладкий вкус, соблазнительно сладкий и горячий. Утром он жаждал попробовать еще немножко, но теперь она предлагала ему целое пиршество.

Ее подрагивающий рот неуверенно приоткрылся под его ртом, и Ник погрузился в него смело, жадно. Она встречала его страсть с робкой щедростью, которая потрясла его, как будто она приветствовала мужское вторжение. Она крепко прижималась к Нику своим мягким телом, гладя его лицо нежными пальцами и отвечая поцелуем на поцелуй.

Он отпустил ее и отошел. Она выглядела потрясенной и слегка растерянной и мало-помалу приходила в себя. Дышала она так же тяжело, как и он.

Фейт заморгала.

– Ядумаю, это будет вполне приемлемо, мистер Блэклок. – Она улыбнулась с лукавым огоньком в глазах, отчего ему захотелось схватить ее и еще раз поцеловать. Но они находились на открытой дороге, кроме того, на них смотрели его люди.

Его поцелуй должен был заставить ее убегать без оглядки; он намеренно сделал его настолько плотским и требовательным, насколько мог, учитывая отсутствие уединения, а она, черт бы ее побрал, стоит тут и улыбается, открыто приглашая его сделать это еще раз. И хуже всего, что он не смог устоять. Он поцеловал ее снова, горячо, крепко, просто чтобы показать ей, кто здесь главный, и отступил назад.

Настолько отрывисто и резко, насколько ему удалось, он сказал:

– Сегодня мы будем ночевать в гостинице в Летуке. Одна комната, одна кровать. Никаких валиков. У вас есть время до вечера, чтобы передумать.

– Я не передумаю, – тихо отозвалась она.

Ник привел ей лошадь и подсадил в седло. Он нахмурился, задержав руку на обутой в ботинок ноге.

– Где вы взяли эту лошадь?

– Я попросила капитана помочь мне в этом. Вы были правы: он оказался весьма услужливым. К тому же мне удалось получить обратно деньги за свой билет. Хотите, чтобы я вернула вам ваш кошелек? Я истратила немного ваших денег на эту амазонку, но купила ее у ростовщика, поэтому она обошлась очень дешево. Она очень хорошего качества и будет хорошо носиться.

Он взглянул на нее со смесью расстройства и отчаяния и ринулся к своей лошади. Дьявол и преисподняя!

Фейт смотрела вслед удаляющейся высокой фигуре своего мужа. Его вкус все еще был у нее во рту. Это был очень... интимный поцелуй. Она облизала губы, и волнующий трепет пробежал по ней, когда она вновь ощутила его вкус.

Она вспомнила его слова: «У вас есть время до вечера, чтобы передумать». Она смотрела, как он одним гибким движением вскочил на лошадь, и что-то внутри ее как будто встало на свое место. Она не передумает. Она твердо решила идти вперед, не назад.

Сегодня она станет миссис Блэклок по-настоящему.

Глава 8

Ночь пришла, и в маленькой комнате Фейт ждала своего мужа. Она переоделась в ночную рубашку, которую Марта подарила ей на свадьбу. Сшитая из кремового батиста, она была очень тонкой, почти прозрачной.

– Моя мама сшила ее, – сказала старая женщина и добавила: – Я надевала ее только один раз, вы понимаете.

Фейт сразу поняла, что она имела в виду. Марта надевала ее в свою брачную ночь. Это была особенная рубашка, созданная для любви, а не для сна.

Фейт искупалась, отмочив свои одеревеневшие мышцы в горячей воде. Она научилась ездить верхом, еще будучи маленькой девочкой, и поскольку эго была единственная сфера образования, которую дедушка не игнорировал, Фейт слыла умелой наездницей. Но она не обожала верховую езду так, как ее сестра-близнец, и уже довольно давно не тренировалась, поэтому день в седле давал о себе знать.

Свеча замерцала на ночном столике. Где же он? Фейт поднялась наверх почти час назад и ждала как на иголках.

За обедом Ник мало говорил. Лицо его было бледным и хмурым Он едва притронулся к еде и почти не отвечал на ее попытки навязать разговор. Он не обращал на нее внимания – он вообще ни на кого не обращал внимания.

Фейт не могла понять его настроения. Она не знала, было ли это признаком сдерживаемого гнева или вызвано какими-то иными размышлениями. Его мрачное, отчужденное лицо только еще сильнее нервировало ее.

Его стук заставил ее подскочить от неожиданности. Ник тихо вошел и тяжело опустился на деревянный стул.

– Вы не поможете мне снять сапоги? – Голос его был тихим.

Она поспешила помочь, опустившись перед ним на колени и стянув с него один за другим сапоги и чулки. Она застенчиво подняла глаза и изумилась выражению его лица. Вместо напряженного, горячего взгляда на нее смотрели тусклые и остекленевшие глаза. Лицо было белым как мел, а кожа вокруг глаз казалась темной, словно в синяках.

Она положила руку ему на колено.

– Вам нехорошо?

Он начал качать головой и поморщился, словно движение причинило ему боль. Печальное выражение коротко промелькнуло на его лице, и он сказал осторожно, точно каждое слово давалось ему с трудом:

– Прости... брачная ночь откладывается... У меня опять... проклятая головная боль.

– Чем я могу помочь? Может, спросить у жены хозяина, нет ли опия или...

– Нет! – Он поморщился, потом проскрипел сквозь зубы: – Никакого опия... только не опий. Нет... это пройдет к утру... всегда проходит.

Он осторожно снял сюртук. Фейт поспешила помочь. Он позволил снять с себя жилет, шейный платок и рубашку, но когда она потянулась, чтобы расстегнуть бриджи, Ник остановил ее.

– Теперь я... сам справлюсь. Ложись в постель... у тебя ноги замерзли.

Да, ноги замерзли, но разве сейчас это имеет какое-нибудь значение? Он выглядел ужасно. Отвар ивовой коры, вдруг вспомнила Фейт. Ее младшая сестра Грейс, бывало, мучилась сильными головными болями, и повариха делала для нее отвар из ивовой коры. Кажется, всегда помогало.