Принцесса и королева, или Черные и Зеленые - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 15

Примерно в те же дни потрепанный торговый когг «Нессария»причалил в гавани Драконьего Камня для починки и закупки провизии. Матросы говорили, что корабль возвращался из Пентоса в Старый Волантис, когда шторм сбил его с пути... но к знакомой песне об опасностях моря волантийцы добавили странную ноту. Когда «Нессарию» уносило на запад, и пред ними возникла Драконья гора, огромная на фоне заходящего солнца... моряки заметили двух сцепившихся в бою драконов, чей рев отдавался от черных отвесных утесов восточных склонов курящейся горы. На побережье во всех тавернах, постоялых дворах и борделях рассказывали, пересказывали и приукрашивали сию историю, пока о ней не узнали все жители Драконьего Камня.

Для жителей Старого Волантиса драконы являлись чудом; сражение двух таких созданий стало для матросов «Нессарии» незабываемым зрелищем. Те же, кто был рожден на Драконьем Камне, выросли рядом с подобными зверями... тем не менее, история моряков вызвала любопытство. На следующее утро местные рыбаки проплыли мимо Драконьей горы и вернулись, рассказав, что углядели обугленные и истерзанные останки дракона у подножия горы. Судя по цвету крыльев и чешуи, разодранная пополам и частично съеденная туша принадлежала Серому Призраку.

Отбывая в Королевскую Гавань, Рейнира назначила кастеляном Драконьего Камня сира Роберта Квинса, рыцаря добродушного и отменно дородного. Сир Роберт, услышав вести о схватке драконов, не мешкая, объявил убийцей Каннибала. Большинство с ним соглашалось, ибо все знали, что Каннибал в прошлом нападал на маленьких драконов, хотя и редко с такой свирепостью. Кое-кто из рыбаков опасался, что станет следующей жертвой убийцы, и посему убеждал Квинса послать рыцарей к логову зверя, дабы покончить с ним. Но кастелян отказался:

– Если мы не станем тревожить Каннибала, то и он не потревожит нас, – объявил сир Роберт. И для уверенности он запретил ловить рыбу у восточного склона Драконьей горы, где лежали гниющие останки дракона.

Между тем, на западном берегу Черноводного залива слухи о битве и предательстве в Тамблтоне достигли Королевской Гавани. Говорят, вдовствующая королева Aлисента рассмеялась, когда услышала весть.

– Все, что они посеяли, то они и пожнут, – так пообещала она.

На Железном троне королева Рейнира побледнела и ослабла. Она повелела закрыть городские ворота – отныне никому не дозволялось ни покидать Королевскую Гавань, ни въезжать в нее.

– В моем городе не будет перевертышей, что откроют ворота бунтовщикам, – так провозгласила государыня.

Войско лорда Ормунда можно было ожидать у стен столицы завтра же или через день, а драконорожденные Изменники могли появиться и того раньше.

Новость взволновала принца Джоффри.

– Пусть приходят, – заявил мальчик. – Я встречу их на Тираксесе!

Такие речи сильно встревожили его матушку.

– Нет, – объявила она. – Ты еще слишком молод для битвы.

Тем не менее, королева позволила мальчику присутствовать на Черном совете, где обсуждались возможности борьбы с приближающимся противником.

В Королевской Гавани оставалось шесть драконов. Но только Сиракс, собственная драконица королевы, находилась в стенах Красного замка. Для нее освободили конюшни внешнего двора. На земле Сиракс удерживали тяжелые цепи – достаточно длинные, дабы она свободно передвигалась по двору, но не позволявшие ей улететь без всадника. К цепям драконица привыкла давным-давно; ее прекрасно кормили и уже много лет она не охотилась.

Прочих держали в огромном Драконьем Логове, что построили как раз для таких нужд по велению короля Мейгора Жестокого. Под большим куполом укрылось кольцо из сорока огромных подземелий, вырубленных в недрах холма Рейнис. Толстые железные двери закрывали рукотворные пещеры с обеих сторон: внутренние вели на песок ямы, наружные выходили прямо на склоны холма. Здесь устраивали свои логовища Караксес, Вермитор, Среброкрылая и Овцекрад, прежде чем отправиться на войну. Ныне драконов осталось пятеро: Тираксес принца Джоффри, серый Морской Дым Аддама Велариона, юные драконы Шрикос и Моргул, связанные с принцессой Джейхейрой (бежала) и ее братом-близнецом Джейхейрисом (погиб)... и Пламенная Мечта, принадлежащая королеве Хелейне. Согласно давней традиции, по крайней мере, одному драконьему всаднику полагалось проживать в Логове, дабы встать на защиту города в час нужды. Сей долг выпал Аддаму Велариону, поскольку сыновей королева Рейнира желала держать при себе.

Но ныне на Черном совете некоторые усомнились в преданности Аддама. Отпрыски драконов Ульф Белый и Хью Молот перешли на сторону врага... но были ли они единственными переметчиками? Что насчет Аддама из Халла и девушки Крапивы? Они ведь тоже родились бастардами. Возможно ли им доверять?

Лорд Бартимос Селтигар счел, что нет.

– Бастарды вероломны по своей натуре – заявил он. – Предательство дается бастарду столь же легко, сколь преданность законнорожденному. Оно у них в крови.

Лорд призвал ее милость немедленно схватить двоих незаконнорожденных драконьих всадников,прежде чем те смогли бы перейти к неприятелю вместе с драконами. И прочие поддержали Селтигара: и сир Лютор Ларджент – начальствующий над городской стражей, и сир Лорент Марбранд – лорд-командующий Королевской гвардии. Даже двое мужей из Белой Гавани, грозный рыцарь сир Медрик Мандерли и его тучный и рассудительный брат сир Торрхен, призывали королеву к недоверию.

– Лучше не рисковать. Если противник получит еще двух драконов, мы пропадем, – сказал сир Торрхен.

Только лорд Корлис высказался в защиту отпрысков дракона, заявив, что сир Аддам и его брат Алин «истинные Веларионы» и достойные наследники Дрифтмарка. Что же касается девушки, то пусть будет и грязной, и невзрачной, однако она храбро сражалась в Глотке.

– Так же, как и Два Изменника, – возразил лорд Селтигар.

И страстные протесты десницы оказались напрасными. Государыню захватили страхи и подозрения. Ее предавали столь многие и столь часто, что она была готова поверить наихудшему о ком угодно. Изменой королеву уже было не удивить. Рейнира стала ожидать ее даже от тех,кого любила более всего.

Королева повелела сиру Лютору Лардженту взять в Драконье Логово двадцать золотых плащей, дабы заключить под стражу Аддама Велариона. И такое предательство породило королеве на погибель предательство еще большее. Едва сир Лютор Ларджент и его люди с указом королевы въехали на вершину холма Рейнис, как двери Драконьего Логова распахнулись, и Морской Дым взлетел, взмахнув светло-серыми крылами и исторгая из ноздрей дым. Сира Аддама Велариона предупредили как раз вовремя, дабы он успел совершить побег. Не исполнивший свой долг сир Лютор в гневе немедленно вернулся в Красный замок и ворвался в Башню десницы. Он схватил пожилого лорда Корлиса и обвинил его в измене. Старик сего не отрицал. Даже будучи связанным и избитым, он не сказал ни слова. Его бросили в темницу, в каменный мешок – в ожидании суда и казни.

А по городу тем временем разносились слухи о бойне в Тамблтоне… и вместе с ними расползался страх. Люди шептали друг другу, что теперь настал черед Королевской Гавани. Дракон будет биться с драконом, и на сей раз город уж точно заполыхает. Страшась наступающего врага, горожане сотнями стремились покинуть столицу, но золотые плащи отгоняли их от ворот. Кое-кто из жителей, запертых в кольце городских стен, сооружал себе укрытия в погребах, дабы пересидеть там грядущий огненный шторм; другие обратились к молитвам, вину и тем удовольствиям, что можно найти промеж бедер женщин. К сумеркам городские таверны, бордели и септы полнились людьми, что искали утешения или спасения и делились друг с другом страшными слухами.

Совсем иного рода хаос царил в Тамблтоне, шестьюдесятью лигами к юго-западу. В то время как Королевская Гавань трепетала в ужасе перед неприятелем, что вот-вот надвинется на город, сторонники короля Эйгона остались без вождя, и их терзали разногласия, споры и сомнения. Ормунд Хайтауэр погиб, как и его родич сир Бриндон, первейший рыцарь Староместа. Его сыновья остались в Высокой башне в тысяче лиг позади, да и были они зелеными мальчишками. Мальчишкой был и Дейрон Таргариен – хотя лорд Ормунд и прозвал принца «Дейроном Отважным», и хвалил его отвагу в битве. Самый младший из сыновей короля Эйгона [4] вырос в тени своих старших братьев и привык скорее подчиняться распоряжениям, нежели отдавать их. Старшим из Хайтауэров, что остались при войске, оказался сир Хоберт, еще один родич лорда Ормунда, которому доселе доверяли лишь возглавлять обоз. Человек «столь же дородный, сколь и тугой на ум», Хоберт Хайтауэр прожил на свете шестьдесят лет, ничем себя не отличив. Теперь же он располагал принять на себя руководство войском по праву своего родства с королевой Алисентой.