Путь волшебника - Адамс Джон Джозеф. Страница 4

Бойс, успевший разжечь костер, сидел у огня, подогревая вино в котелке, куда время от времени подсыпал специи. Он улыбнулся Серой Элис своей новой улыбкой.

— Ветер стал холодным, — сказал он. — Пожалуй, с горячим питьем ужин будет лучше.

Серая Элис оглянулась на заходящее солнце и отошла от Бойса.

— Сейчас не время для еды или удовольствий. Сумерки на исходе, скоро взойдет полная луна.

— Да. — Плеснув горячего вина в чашку, Бойс сделал маленький глоток. — Но нет нужды от кого-то бежать или за кем-то гнаться, — сказал он с беспечной ухмылочкой. — Волк придет сам. Здешние ветры далеко разнесли наши запахи по пустыне. Аромат свежего мяса ускорит его бег.

Серая Элис ничего не ответила. Повернувшись к Бойсу спиной, она поднялась по трем деревянным ступенькам и забралась в чрево фургона. Внутри осторожно разожгла жаровню, бросавшую отсветы на серые стенки и груду мехов, что служила ложем. Когда пламя выровнялось, Серая Элис оттолкнула раздвижную дверцу, за которой в узком отделении повозки на крючках висела одежда. В длинную шеренгу выстроились плащи и накидки, просторные рубахи и причудливого кроя платья; иные вещи облегали с головы до пят, как вторая кожа. Замша, мех, перья. Немного поразмыслив, она выбрала широкий плащ, сделанный из множества длинных серебристых перьев — каждое с черной каемкой. Скинув обычный полотняный плащ, она накинула новый и завязала тесемки на горле. Всякий раз, когда она встряхивала эту одежду, перья вздымались, затхлый воздух в повозке волновался и на миг казался живым, а потом успокаивался. После Серая Элис откинула крышку громадного сундука, обитого кожей и окованного. Достала небольшую шкатулку. Там на сером лоскуте покоились десять перстней, у каждого вместо камня серебряный коготь. Серая Элис надела по перстню на каждый палец, а когда сжала кулак, когти блеснули в свете жаровни грозным призрачным блеском.

Снаружи совсем уже смеркалось. Бойс, как заметила Элис, не стал готовить ужин. Она села по другую сторону костра от следопыта с белыми волосами, который потягивал горячее вино.

— Красивый плащ, — вежливо заметил Бойс.

— Да, — ответила Элис.

— Никакой плащ не спасет тебя, когда он наконец-то появится.

Серая Элис подняла руку и сжала кулак, когти отразили свет костра.

— О! — произнес Бойс. — Серебро.

— Серебро, — подтвердила Элис, опуская руку.

— И все-таки. Многие выходили против него вооруженные серебром. Серебряные мечи, серебряные ножи, стрелы с серебряными наконечниками. Все они теперь — прах, все среброносные воины. А он обожрался их плотью.

Серая Элис пожала плечами.

Бойс оценивающе поглядел на нее, а затем улыбнулся и вновь принялся за вино. Серая Элис плотнее закуталась в плащ под пронизывающим ветром. Через некоторое время она увидела вдали, над северными горами, пляшущие огни. На ум пришли увиденные там картины, вспомнились рассказы Бойса об игре цветных сполохов. Как же все это мрачно, до жути… Впрочем, трудно ожидать иного от Потерянных земель.

Но вот показался и другой свет. Бледный и зловещий, разгоняющий полумрак на востоке. Всходила луна.

Серая Элис спокойно глядела сквозь свет затухающего костра. Бойс начал превращаться в зверя.

Она видела, как скручиваются его кости и растягиваются мускулы, стремительно удлиняются седые волосы, ленивая улыбка сменяется алым уродливым оскалом, растут клыки, язык вываливается из пасти, а чаша с вином выскальзывает из рук, укоротившихся, чтобы стать лапами. Он, кажется, пытался что-то сказать, но слово не сложилось, раздался только низкий басовитый хохот получеловека-полузверя. Запрокинув голову, он выл, разрывая на себе одежду, пока в лохмотьях не остался тот, кто уже не был Бойсом. За костром напротив Серой Элис стоял волк — огромный косматый белый хищник в полтора раза крупнее обычного, с багровой пастью и пылающими алыми глазами. Серая Элис, вставая и отряхивая пыль с плаща, посмотрела ему в глаза, прочитав там разум и хитрость. В его глазах она видела улыбку. Самоуверенную улыбку.

Слишком самоуверенную.

Волк взвыл еще раз. Леденящий душу протяжный звук был подхвачен и унесен ветром. А потом Бойс прыгнул прямо через догорающие угли костра, который сам же и развел.

Серая Элис подхватила полы плаща и вскинула руки. С обращением она управилась еще быстрее, чем следопыт. Оно закончилось, едва успев начаться, но для Серой Элис это длилось вечность. Вначале она испытывала необычное удушье, потом плащ срастался с зудящей кожей, наконец, нахлынула слабость, когда мускулы уподобились жидкости. А после всего — восторг, ведь сила ворвалась в нее и побежала, клокоча, по жилам, опьяняя куда сильнее, чем вино с пряностями, приготовленное Бойсом на костре.

Взмахнув широкими серебристыми крыльями, где каждое перо имело черную окантовку, она подняла клубы пыли и взлетела к лунному свету, за пределы досягаемости волка, воспарив над руинами. Ветер обнял ее, лаская дрожащими ледяными пальцами; она отдалась на его волю. Распростертые крылья заполнились мелодией ужаса Потерянных земель, поднимая ее все выше и выше. Крепкий, загнутый крючком клюв открывался и закрывался, но она не издала ни звука. Опьяненная полетом, Элис мчалась по небу. Своими глазами, чья зоркость превосходила человеческие, она видела далеко-далеко, проникала в тайны каждой тени, находила мертвых и полуживых тварей, которые пробирались, волоча ноги, сквозь бесплодные пустоши. Зарницы горели гораздо ярче, их танец был прекраснее, чем прежде, когда она смотрела простыми глазами слабого человеческого существа. Ее тянуло туда, хотелось мчаться на север, на север, на север, — нырнуть в эти огни, рвать пылающие полосы когтями.

Она выпустила когти, как перед схваткой. Длинные, кривые, бритвенно-острые. И бледный лунный свет скользил по серебряным граням. Затем вернулась память, и Элис полетела по широкому кругу, неохотно поворачиваясь спиной к сполохам северных земель. Крылья раз за разом били воздух. С криком она рванулась вниз, сквозь ночь и ветер устремляясь к добыче.

Вдали показалось белесое существо. Оно мчалось прочь от фургона, прочь от костра, ища спасения в тенях, стараясь скрыться в темноте. Но в Потерянных землях никто не может ощущать себя в безопасности. Он был силен и неутомим, длинные ноги несли его в размеренном беге; сам того не замечая, он оставлял позади милю за милей. Но как бы ни был он скор, она настигала. Разве может обычный волк состязаться с самим ветром?

В мертвой тишине, подобно клинку рассекая воздух, падала она на добычу. Должно быть, он заметил тень, скользившую по земле в призрачном лунном свете, поскольку неистово рванулся вперед, подгоняемый страхом. Тщетно… Она пролетела над ним, полоснув когтями по спине. Словно десять ярких серебряных ножей, они вспороли мех и плоть. Волк не удержался на ногах и покатился по земле.

Забив крыльями, она описала круг для новой атаки, но зверь нашел силы подняться и впился взглядом в темные хищные очертания, озаренные сзади луной. Его глаза, как никогда яркие, вдруг подернулись кромешным ужасом. Запрокинув голову, он завыл, пронзительно и отчаянно моля о пощаде.

Но в ней не осталось ни капли милосердия. Она кидалась вниз снова и снова, когти окрашивались кровью, клюв рвал теплую плоть. Волк сопротивлялся, прыгал ей навстречу, рычал, щелкал зубами. Но не мог победить в этой схватке.

Она с легкостью, как бы нехотя, увернулась от него и нанесла пять глубоких ран, из которых хлынула кровь.

В следующий раз, когда она вернулась, волк слишком ослабел, чтобы бежать или сопротивляться. Но он смотрел, дрожа огромным косматым телом, как она снижается.

И тогда она ударила.

Наконец-то замутненные болью глаза открылись. Он застонал и слабо пошевелился. С неба лился дневной свет; Бойс снова был у костра в лагере. Услышав, что он очнулся, Серая Элис подошла и опустилась рядом на колени. Приподняла ему голову и поднесла к губам чашку с вином, и удерживала, пока он не напился.