Шторм в Гавани Ветров - Таттл Лиза (Лайза). Страница 24

Он повернулся и собрался уходить.

Тут Марис, наконец поняв, кто перед ней, воскликнула:

– Конечно же! Ты – студент из «Воздушного Дома»! Извини, совершенно вылетело из головы.

Она встала.

– Меня зовут Вэл. – Он пристально посмотрел Марис в глаза, как бы не сомневаясь, что его имя скажет ей многое. – Вэл с Южного Аррена.

– Отлично, Вэл, – отозвалась Марис. – Мое имя ты знаешь. Но я не уверена, что…

Он перехватил мешок поудобнее, кадык на шее заходил вверх-вниз.

– Еще меня зовут Однокрылым.

Марис промолчала, но лицо выдало ее.

– Вижу, что ты наслышана обо мне, – сказал юноша довольно резко.

– Да, – призналась она. – Намерен участвовать в Состязаниях этого года?

– Я намерен летать в этом году. Ради этого вкалывал последние четыре года.

– Понятно, – сказала Марис холодно и взглянула на темнеющее небо. – Мне пора на Сиатут. А то там, наверно, уже решили, что я упала в океан. Сообщу учителю о твоем прибытии.

– Ты даже не поговоришь с капитаном? – с притворным удивлением поинтересовался Вэл. – Он в таверне через дорогу. – Кивком он указал на ближайшее здание. – Должно быть, описывает в красках зевакам наши приключения в море.

– Нет, – чуть поспешней, чем ей бы того хотелось, ответила Марис. – Спасибо.

Она повернулась, но он остановил ее вопросом:

– Смогу я здесь нанять лодку, чтобы добраться до Сиатута?

– В Городе Штормов можно нанять что угодно, но обойдется это недешево. От Южного мыса на Сиатут регулярно ходит паром. Я посоветовала бы тебе заночевать здесь, а утром переправиться на пароме. – И, больше не оборачиваясь, Марис зашагала по мощенной булыжником мостовой к дому знакомого летателя, у которого оставила свои крылья.

Она чувствовала себя неловко от того, что парень с Востока, желая стать летателем, проделал немалый путь, а она так быстро его покинула. Не настолько, чтобы вернуться.

Однокрылый! Удивительно, что он даже не пытается скрыть свое прозвище. И еще более удивительно то, что он собрался на Состязаниях помериться силами с летателями. Ведь не законченный же он кретин! Должен соображать, какой прием его там ожидает!

– Так ты знала! – закричала Марис, нимало не заботясь, слышат ее студенты или нет. – Знала и ничего мне не сказала!

– Разумеется, знала. – Голос Сины звучал ровно, здоровый глаз взирал на Марис так же бесстрастно, как больной. – И не сказала тебе раньше, предвидя такую реакцию.

– Сина, в своем ли ты уме? Неужели ты выставишь его на Состязаниях?

– Если он того стоит, в чем я почти не сомневаюсь, то выставлю. Я советовалась с тобой по поводу Керра, но насчет Вэла решу сама.

– Разве тебе неизвестно, как мы к нему относимся?

– Кто это – мы?

– Летатели. – Марис перестала вышагивать перед очагом и взглянула в лицо Сины. – Он снова не выиграет. А даже если и выиграет, то вряд ли его победа поможет «Деревянным Крыльям» остаться на плаву. Уверена, что если он и заполучит вновь крылья, Правитель Сиатута…

– Не сомневаюсь, что если Вэл выиграет, то обоснуется на этом острове, – перебила Сина. – И Правитель Сиатута будет довольна и горда. Ведь Однокрылым его зовут только летатели, но не бескрылые.

– Он сам себя называет Однокрылым! И ты прекрасно знаешь, как он получил это прозвище. Даже в тот год, когда ему принадлежали крылья, он был летателем лишь наполовину.

– Я летатель меньше чем наполовину. – Сина быстро отвернулась и уставилась на пламя. – Летатель без крыльев. У Вэла есть реальный шанс, и я ему помогу.

– Оказывается, ради победы студента «Деревянных Крыльев» ты пойдешь на что угодно!

Сина вновь повернула голову, и поблескивающий на морщинистом лице здоровый глаз в упор уставился на Марис.

– Почему вы его так ненавидите?

– Ты прекрасно знаешь почему, – ответила Марис.

– Он всего лишь выиграл пару крыльев.

Избегая слепого взгляда белого безобразного глаза, Марис отвернулась от внезапно ставшей ей чужой старой женщины и сказала:

– Он довел мою подругу до самоубийства. Воспользовавшись ее горем, он отобрал у нее крылья, а это все равно что столкнуть ее с утеса.

– Глупости! – возразила Сина. – Айри сама лишила себя жизни.

– Я знала Айри, – сказала Марис, не отрывая взгляда от огня. – Она недолго владела крыльями, но была прирожденным летателем, парила лучше многих. И все любили ее. Вэл никогда бы не выиграл у нее в честном поединке.

– Но он выиграл у нее.

– Всего лишь через неделю после гибели ее брата она говорила со мной на Эйри, – сказала Марис. – Он вышел на лодке в море, а она кружила над ним. Айри видела, как он вытягивает сеть, как блестит на солнце чешуя лунных рыб. Когда из глубины вынырнула сцилла, Айри была далеко, и ветер относил в сторону ее предостережения. Она подлетела ближе, но опоздала: сцилла ударом хвоста разбила лодку. А затем из пены появилась голова чудовища с телом ее брата в окровавленной пасти и исчезла навеки.

– Айри не следовало в тот год отправляться на Состязания.

– Она и не собиралась. На Эйри она появилась всего за день до Состязаний, и мы, друзья, видя ее горе, уговорили Айри лететь с нами. Все думали, что Состязания развлекут ее, помогут забыть недавнюю трагедию. Игры, гонки, песни, вечеринки… Никому и в голову не могло прийти, что ее кто-то вызовет.

– Ей были прекрасно известны установленные Советом правила, – твердо заявила Сина. – Советом летателей, Марис, вашим собственным Советом. Любого появившегося на Состязаниях летателя можно вызвать на поединок, и ни один здоровый летатель не имеет права пропускать Состязания больше двух лет подряд.

Марис, нахмурившись, вновь повернулась к Сине спиной.

– Ты говоришь о законе, – сказала она. – Но есть еще гуманность, человечность! Да, Айри не следовало появляться на Состязаниях, но общение с друзьями помогло бы ей немного отвлечься. Тогда она была не в себе, часто забывала, где находится и что делает. Мы присматривали за ней и, когда этот мальчишка вызвал ее на поединок, не поверили своим ушам.

– Мальчишка! Ты выбрала верное слово, Марис. Именно мальчишка. Ведь тогда ему не было и пятнадцати!

– Он прекрасно понимал, что делает. Судьи долго отговаривали его, но он настаивал на поединке. Вэл летал хорошо, а бедняжка Айри – плохо. Он получил ее крылья и презрительную кличку Однокрылый в придачу, а она через месяц покончила с собой.

– Вэл тогда находился на другом конце мира. У летателей не было причин винить его, а тем более поступать с ним так, как они поступили через год на Состязаниях на Кульхолле.

– Тогда еще не существовало правила, запрещающего повторные вызовы.

– Я рада, что такое правило теперь появилось. Но парню крылья все же не вернули. Где справедливость, Марис?

– При чем тут справедливость? Ведь он всего лишь проиграл во втором поединке.

– Да, проиграл. Девочке, которую с семи лет тренировал отец – главный летатель Малого Шотана. К тому же она отобрала у него крылья после его победы в первом поединке. А знаешь, что было бы, если бы он выиграл у нее? – спросила Сина и сама же ответила: – Его бы снова вызвали! А потом снова и снова. Ведь своей очереди поджидали не меньше дюжины недавно ушедших на покой летателей и их талантливых детей. И после этого ты заявляешь, что Вэл – летатель лишь наполовину!

Сина медленно поднялась с кресла.

– Ты куда? – спросила Марис.

– В трапезную. Сообщу новости студентам.

Вэл прибыл на следующее утро во время завтрака. Сина ковыряла ложкой вареное яйцо, а студенты с любопытством смотрели на нее. Марис, сидя в другом конце трапезной, слушала, как С’Релла и мускулистый Лиан уговаривают Дейну – робкую женщину, старожила «Деревянных Крыльев» – остаться в академии. Вчера за ужином Сина назвала имена пятерых студентов, которые будут участвовать в Состязаниях. Дейны, естественно, среди них не оказалось, и та решила возвращаться домой. Марис время от времени вставляла в разговор реплики о силе настоящего желания, хотя сознавала, что ее словам не хватает убедительности. Правда заключалась в том, что Дейна никогда не обладала природным талантом летателя, да и к обучению приступила слишком поздно.