Энциклопедический словарь (М) - Брокгауз Ф. А.. Страница 22

Н. Кн.

Малларме

Малларме (Stephane Mallarme) — современный французской поэт, один из самых выдающихся символистов . Род. в 1842 г.; дебютировал лирико-антологическими произведениями, которые давали основание причислить его к направлению «парнасцев», но вскоре сгруппировал вокруг себя представителей нового движения в поэзии, дав ему теоретическое освещение и типические образцы. Основанием поэтического символизма служит, по мнению М. идея непреходящей гармонии вселенной и постоянного параллелизма между миром идей и миром чувственных явлений: всякое отвлеченное представление имеет в мире внешнем свой символ, напоминая о котором, поэт неизменно вызывает в читателе желательное ощущение. Доводя на практике эту недоказанную ничем теорию до крайности, пытаясь выразить неясное содержание усложненной психики при посредстве случайно подобранных и до последней степени субъективных символов, М. стал главою кружка подражателей и поклонников которым, может быть, и раскрыть его непосредственными объяснениями смысл его творений, очень мало понятных для непосвященного. В изображении болезненных настроений рафинированно-чувственных натур М. мог бы быть силен, если бы не страдал пристрастием к вычурности и аффектации. В печати М. появляется неохотно, считая выражение символа на бумаге профанацией творчества. Стихи его, печатавшиеся первоначально в партийных поэтических органах «Parnasse соntemporain» и «Le decadent», собраны отчасти в «Vers et prose» (Morceaux Choisis, П., 1893). Особенной известностью пользуется его небольшая лирическая поэма «L'Apres-midi d'un Faune» (1877). Кроме того ему принадлежат: «Petite Philologie» (1878), «Les dieux antiques» (1880), роман «Vateck» и удачные переводы из Эдгара По. Как и большинство символистов, М. совершенно непереводим; немногочисленные pyccкиe переводы (напр., стихотворение в прозе «Трубка», в сборнике «Русских символистов») не дают о нем никакого представления.

А. Горнфельд.

Малокровие

Малокровие — местное или общее уменьшение нормального количества крови, наступающее вдруг (острое) или исподволь (хроническое). В любой части тела М. (местное) может произойти от уменьшенного прилива крови, когда артерия, вследствие спадения стенок, приносит мало крови, когда они совсем закупорены, или когда они находятся в удовлетворительном состоянии, но все тело обеднело кровью. Часть, лишившаяся крови, подвергается изменениям и даже погибает. Особенно быстро расстраиваются сосуды: уже через несколько часов после прекращения течения крови по ним они резко изменяются, следствием чего бывает воспаление соответствующей ткани; если же притока не было в течение суток и более, то сосуды могут совершенно погибнут. Последствия М. для различных тканей различны: М. поясничного (спинного) мозга вызывает паралич ног, М. головного мозга — обморок и потерю сознания, М. мышц — неподвижность и паралич их, М. кожи — бледность, сухость ее и т. д. Конечно, в малокровных органах отделения уменьшаются и даже прекращаются. Общее М. наступает после больших потерь крови (острое) или вследствие недостаточного ее образования, непополняющего усиленное потребление ее (хроническое М.). Поразительно, какие большие количества крови может терять человек, по-видимому, совершенно безнаказанно, когда потеря крови составляет 40 — 60%. Излечение может наступить произвольно, само собою; отсюда, однако, не следует, что никакого лечения здесь не требуется; напротив; оно предупреждает весьма тяжкие осложнения и даже смерть. При крайнем М., после кровопотери, необходимы: лежачее положение с низко опущенной головой, для предупреждения обморока, возбуждающие — с целью поднять работу сердца, питательные, небольшими количествами — для восстановления крови, полное спокойствие. Злокачественное или нарастающее М. (хроническое) ведет к все более и более усиливающемуся обеднению тела кровью, вызывает расстройства отправлений и смерть. Тянется более или менее продолжительное время, представляя временные усиления и ослабления. В тропических странах болезнь вызывается особенно часто паразитами, сидящими в кишечнике; в Европе, кроме только что указанной причины, приводятся и другие: потери питательных жидкостей при различных страданиях, роды и беременность, душевные волнения и т. д. Болезнь обыкновенно начинается скрытно, и больной лишь постепенно замечает упадок сил, одышку, бледность; нередки лихорадка и угнетенное душевное настроение. Кожа, как у мертвеца, бледна и имеет восковой оттенок; веки отекли; цвет покровов желтоватый; сердцебиение сопровождается одышкой; позже развиваются различные осложнения, ведущие к смерти. В крови телец мало и они имеют ненормальную величину. При лечении полезны диетические средства, мышьяк; но прежде всего необходимо удалить причину, поддерживающую расстройство.

Г. Скориченко-Амбодик.

Малый театр

Малый театр: — 1) «Театр, что на Царицыном лугу», также «деревянный», в СПб., содержался антрепренером Книпером и артистом Дмитревским, в 1783 г. куплен в казну. В архивах не сохранилось никаких сведений о его наружном виде. Давались здесь спектакли русские, французские и немецкие. В этом театре впервые открыт был в России абонемент на ложи и кресла, по жребию. Просуществовал до 1796 г. 2) М. театр в Москве сначала арендовался дирекцией Имп. театров, затем приобретен ею в собственность, Открытие — 14 окт. 1824 г. Есть сведения, что строителем был архитектор К. А. Тон. 4 яруса; вмещает 1000 зрителей. 3) М. театр в СПб. открыт 7 ноября 1879 г. Строитель — архитектор Фонтано. Сначала арендовался дирекцией Имп. театров для драматических спектаклей, затем в нем на много лет приютилась французская, позже — русская оперетта. В сезон 1895 — 96 гг. театр был арендован дирекцией литературно-артистического кружка.

Мальбранш

Мальбранш (Nicolas Malebranche, 1638 — 1715) — замечательный франц. философ, своеобразно видоизменивший учение Декарта. Род. в Париже, изучал теологию в Сорбонне, 23 лет постригся и вступил в религиозную конгрегацию ораторианцев. Познакомившись с сочинениями Декарта, отдался философии, не покидая религиозной точки зрения. Жизнь его, бедная внешними событиями, прошла в непрерывной умственной работе. Главное свое сочинение, «Recherche de la verite», он исправлял и переделывал в течение 40 лет (1 изд. в 1673 г., последнее при его жизни, 4-е, в 1712 г.). Другие его соч. «Conversations metaphysiques et chretiennes» (1676), «Traite de la nature et de la grace» (1680), «Meditations metaphysiques et chretiennes» (1684), «Traite de la morale» (1684), «Entretiens sur la metaphysique et la religion» (1688), «Traite de l'amour de Dieu» (1697) и «Entretiens d'un philosophe chretien et d'uu philosophe chinois sur l'existence de Dien» (1708). Кроме этого он много полемизировал, в брошюрах и письмах, с современными ему философами и богословами, особенно с Арно. Перед смертью его посетил Берклей и имел с ним продолжительный спор. В точке отправления своей философии М. оригинально варьирует «методу» Декарта. Человек, чтобы пользоваться присущею ему разумною свободой, должен признавать или принимать (теоретически и практически) только то, за что внутренне ручается голос его разума и совести. Отсюда два основные правила, из которых одно относится к наукам, а другое к нравственности: 1) вполне соглашаться должно лишь с положениями настолько очевидными, что отвергнуть их нельзя без внутреннего болезненного ощущения и тайных упреков разума и 2) никогда не должно любить безусловно то благо, которое можно не любить без укоров совести. Соблюдение этих правил ведет к познанию истины и к обладанию подлинным благом, а отступление от них выражается в различных заблуждениях, скрывающих от нас истину и благо. М. различает: 1) заблуждения чувств, 2) заблуждения воображения, 3) заблуждения чистого мышления или понимания (entendement pur), 4) заблуждения наклонности и 5) заблуждения страстей. Каждому из этих видов заблуждений посвящено по книге в его главном сочинении, а последняя, 6-ая книга, содержит технические указания касательно приемов научного исследования. Чувства сами по себе, т. е. в смысле субъективных душевных состояний, никогда нас не обманывают: когда мы испытываем ощущения света, теплоты, звука и т. д., то мы действительно все это ощущаем, и тут не может быть места заблуждению. Оно является, когда мы от ощущений заключаем к ощущаемому, и чувственные качества, существующие только в нашей душе, каковы цвета, звуки и т. п., приписываем внешним предметам. На самом деле посредством чувств мы не познаем никаких свойств внешнего бытия, а только состояния нашей души, поскольку она связана с телом. М. настойчиво повторяет мысль, что чувства даны нам не для познания предметов только для сохранения нашей телесной жизни: они извещают душу лишь о том, что происходит в окружающей среде по отношению к нашему телу, чтобы вызвать с нашей стороны ту или другую реакцию для его сохранения. Точно также чувства удовольствия и страдания назначены первоначально лишь для того, чтобы побуждать нас к действиям полезным и предостерегать от вредных, и только ошибочное перенесение этих чувств на предметы, их случайно вызывающие, заставляет нас видеть в этих предметах самостоятельное благо или самостоятельное зло. Правильное действие разума показывает, что единственное истинное благо есть то, от чего зависит и происходит все прочее, именно абсолютная субстанция или божество, а единственное зло — уклонение от воли Божией. Внешние предметы, будучи непознаваемы для чувств, познаются нами посредством идей или представлений. «Я разумею под идеей, говорит М., только то, что непосредственно или ближайшим образом предстоит нашему уму, когда он усматривает или воспринимает какой-нибудь предмет». Хотя идеи существуют в нашем уме, однако они не суть только субъективные состояния нашей души, сознаваемые в простом внутреннем чувстве: идеи имеют объективную определенность и реальность, имеют ее не от нашего ума, только воспринимающего, а не творящего предметы. Наш ум познает идеи не как части или выражения собственного его существа, а как нечто от него независящее. Остается, следовательно, признать, что идеи даны в Боге, как содержащем бесконечную полноту всякого бытия, и что мы познаем их, поскольку познаем Бога, или что мы видим все вещи в Боге. Бога же мы познавать можем потому, что все творения, между прочим и мы сами, суть лишь несовершенные доли божественного существа (des participations imparfaites de l'etre divin). М. различает 4 рода познания: 1) познание предмета чрез него самого — таким образом мы познаем только Бога, который сам открывает свое существо нашему уму; 2) познание через идеи — таким способом познаются нами внешние предметы; 3) познание чрез внутреннее чувство или непосредственное сознание — этим путем нам известна наша собственная душа и ее различные состояния; 4) познание чрез соображение (par conjecture) — этим путем мы знаем о других одушевленных существах. Так как наш ум хотя стремится к бесконечному или совершенному познанию, но не обладает им в действительности, то мы не имеем права утверждать, что все бытие исчерпывается двумя известными нам родами субстанций духовных (или мыслящих) и телесных (или протяженных); точно также мы не имеем права причислять Божество к духовным субстанциям на том только основании, что мы не знаем ничего более совершенного, чем наш дух. Единственное истинное имя Божие есть тот, кто есть, т. е. существо без всякого ограничения, всесущий, или все бытие (tout etre) — существо бесконечное и всеобщее. Кроме философии и богословия, М. был основательно знаком с естественными науками. В своей критике чувственного познания он опирается, между прочим, на только что сделанные в его время открытия Мальпиги и Сваммердама в области микроскопической зоологии, и в связи с этим выступает приверженцем теории панспермизма (учения о том, что в первоначальном семени уже содержатся реально все последующие поколения), которую принял потом Лейбниц, а в наши дни поддерживал Дарвин. Метафизика М. представляет собою оригинальное соединение двух переходных моментов: от Декартовского дуализма и механического реализма к пантеизму Спинозы с одной стороны и к Берклеевскому идеализму — с другой. Признание всякого бытия за непосредственное, хотя и несовершенное причастие существу Божию и определение человеческого познания как видение всего в Боге приводят прямо к пантеизму, а учение о том, что познаваемые предметы действительно даны в идеях нашего ума, превращает реальные тела или «протяженные субстанции» в совершенно излишние двойники этих идей и, следовательно, ведет к отрицанию внешнего мира или чистому идеализму. У М. эти мысли остаются недосказанными, что избавляет его от явных нелепостей, но вместе с тем лишает его систему последовательности и цельности. Изложению его, при большой простоте и ясности, недостает стройности и внутренней связности. Проблески гениальных мыслей остаются без развития и теряются в длинных рассуждениях, имеющих лишь внешнее отношение к делу и лишенных философского интереса. Последнее изд. соч. М. сделано Ж. Симоном в 1870 г. М. не оставил школы, но имел нескольких приверженцев между своими современниками, каковы де-Мэран (его переписка с М. изд. в 1841 г.), Лами, Томассэн. Лучшая монография о M. — Olle-Laprune, «La philosophie de Malebranche» (1870).