Темная Башня - Кинг Стивен. Страница 32

— Что… Господи, Роланд, что…

— Тахин, — коротко ответил стрелок. В отблеске яркого пятна лицо его было спокойным и усталым.

Новые световые кольца отделялись от источника сияния и летели через дорогу, великолепные, как комета. Эдди видел мух, сверкающих колибри, вроде бы летающих жаб. А под ними…

Ярко вспыхнул тормозной фонарь пикапа Каллема, но Эдди во все глаза смотрел на светящиеся кольца и наверняка врезался бы в задний борт пикапа, если бы не резкий окрик Роланда. Эдди остановил «гэлакси», перевел ручку коробки передач в нейтральное положение, а потом вылез из машины, не поставив ее на ручник, не выключив двигатель. И направился к асфальтированной подъездной дорожке, которая уходила по заросшему лесом склону. Его глаза стали огромными, как плошки, челюсть действительно отвисла. Каллем присоединился к нему, и они стояли бок о бок, глядя вниз. С обеих сторон съезда стояли столбы со щитами-указателями. Левый — с надписью КАРА-ХОХОТУШКА, правый — с числом 19.

— Это что-то, не так ли? — тихонько спросил Каллем.

«Ты все понял правильно», — попытался ответить Эдди, но ни одного слова не сорвалось с его губ, только какие-то хрипы.

Основной источник света находился в лесу, левее подъездной дорожки к «Каре-Хохотушке». Там деревья, главным образом сосны, ели, березы, согнутые ледяной бурей в конце зимы, стояли достаточно далеко друг от друга, а между ними степенно вышагивали сотни фигур, словно в сельском бальном зале, их босые ноги ворошили опавшую листву. Некоторые определенно были детьми Родерика, такими же увечными, как и Чевин из Чайвена. Их кожу покрывали язвы от лучевой болезни, редко у кого оставалась хоть прядь волос, но свет, в котором они вышагивали, превращал их в ослепительных красавцев и красавиц. Эдди увидел одноглазую женщину, которая несла на руках, как ему показалось, мертвого ребенка. Она посмотрела на него с печалью в глазах, и ее губы шевельнулись, но Эдди ничего не услышал. Он поднес кулак ко лбу, согнул ногу. Потом коснулся края глаза и тем же пальцем указал на нее. «Я тебя вижу, — говорил этот жест… Эдди надеялся, что говорил. — Я вижу тебя очень хорошо».

Женщина, которая несла на руках спящего или мертвого ребенка, ответила тем же жестом и прошла дальше, исчезнув из виду.

Над головой громыхнуло, молния ударила в центр сияния. Старое хвойное дерево — его толстый ствол покрывал мох — приняло удар на себя и раскололось надвое: половина упала в одну сторону, вторая — в другую. А посередине вспыхнул огонь. К низко нависшим облакам поднялся огромный столб искр, не огненных, нет, более похожих на бесплотные болотные огоньки. В этих искрах Эдди увидел крохотные танцующие тела и на какое-то мгновение потерял способность дышать. Он словно наблюдал за эскадрильей Динь-Динь. Они показались ему и исчезли.

— Посмотри на них. — В голосе Джона слышалось благоговение. — Приходящие! Господи, их же сотни! Как жаль, что их не видит мой друг Донни.

Эдди подумал, что Каллем скорее всего прав: сотни мужчин, женщин и детей бродили по лесам под ними, проходили сквозь свет, появлялись и исчезали, появлялись вновь. Он смотрел на них во все глаза, когда почувствовал, как холодная капля воды плюхнулась ему на шею, за ней последовала вторая, третья. Порыв ветра пронесся по деревьям, поднял к небу еще одну эскадрилью сказочных существ, превратил дерево, разваленное молнией, в два огромных потрескивающих факела.

— Пошли. — Роланд схватил Эдди за руку. — Сейчас начнется ливень, и все это потухнет, как свечка. Если мы в этот момент еще будем на этой стороне, то здесь и застрянем.

— Где… — начал Эдди и тут же все увидел. У подножия подъездной дорожки, там, где лес уступал место нагромождению скал, уходящих в озеро, находился источник этого сияния, слишком яркий, чтобы смотреть на него. Туда Роланд его и потащил. Джон Каллем еще несколько секунд, как загипнотизированный, смотрел на приходящих, потом попытался последовать за стрелком и Эдди.

— Нет! — крикнул Роланд, оглянувшись. Дождь усилился. Большие, холодные капли падали на него, расплывались на рубашке, джинсах. — У тебя есть своя работа, Джон. Успеха тебе!

— И вам тоже, мальчики! — крикнул в ответ Каллем. Он остановился, поднял руку, помахал. Молния пробила небо, окрасив его лицо в слепящую синеву и чернейшую черноту. — И вам!

— Эдди, мы сейчас вбежим в источник света, — сказал Роланд. — Это дверь не древних людей, а оставшаяся от Прима… магическая, ты понимаешь. Она может перебросить нас в любое место, если мы сосредоточимся на нем…

— Куда…

— Нет времени! Джейк сказал мне куда, прикосновением! Только держи меня за руку и ни о чем не думай! Я смогу перенести нас обоих!

Эдди хотел спросить, уверен ли в этом Роланд, но времени не было. Стрелок побежал. Эдди тоже. Набирая скорость, они сбежали по склону прямо в свет. Эдди почувствовал его дыхание: миллион маленьких ртов. Их сапоги вминались в толстый слой лесной подстилки. Справа горело дерево. Эдди чувствовал запах смолы, слышал треск горящей хвои. Они уже практически вплотную приблизились к источнику света. Эдди успел увидеть сквозь него озеро Кезар, а потом гигантская сила подхватила его и потащила сквозь холодный дождь в это яркое, рокочущее сияние. Лишь на мгновение он увидел дверной проем. А потом с удвоенной силой схватился за руку Роланда и закрыл глаза. Покрытая опавшей листвой и хвоей земля ушла у него из-под ног. Они полетели.

Глава 7

Воссоединение

Флагерти стоял у двери «Нью-Йорк/Федик». Ее поцарапало несколькими выстрелами, но она по-прежнему высилась непреодолимым для них барьером, тогда как этот говяный мальчишка каким-то образом сумел его преодолеть. Ламла стоял рядом с ним, дожидаясь, пока иссякнет ярость Флагерти. Остальные тоже ждали, не смея и пикнуть.

Наконец удары, которыми Флагерти осыпал дверь, начали слабеть. Он нанес последний, и Ламла поморщился, увидев капли крови, которые полетели с костяшек пальцев чела.

— Что? — вскинулся Флагерти, заметив эту гримасу. — Что? Ты хочешь что-то сказать?

Ламле совершенно не нравились ни белые круги у глаз Флагерти, ни ярко-красные розы на его щеках. А менее всего — рука Флагерти, которая поднялась к рукоятке автоматического пистолета «глок», что торчала из плечевой кобуры.

— Нет, — ответил Ламла. — Нет, сэй.

— Давай выкладывай, что у тебя на душе, не стесняйся, — настаивал Флагерти. Попытался улыбнуться, но лицо перекосила ухмылка безумца. Осторожно, практически бесшумно, «низшие люди» и вампиры попятились. — Остальные много чего скажут, так чего бы тебе не начать первому, друг мой? Я его упустил! Скажи об этом первым, ты, гребаный урод!

«Я — покойник, — подумал Ламла. — Вся жизнь отдана служению Королю, но одно неосторожное слово в присутствии этого человека, который ищет козла отпущения, и я — покойник».

Он огляделся, подтвердив свою мысль о том, что никто за него не заступится, лишь потом заговорил:

— Флагерти, если я чем-то обидел тебя, изви…

— О, ты меня обидел, будь уверен! — взвизгнул Флагерти, его бостонский выговор усиливался с нарастанием ярости. — Я знаю, мне придется заплатить за сегодняшнюю неудачу, но, думаю, ты заплатишь пер…

Воздух вокруг них шевельнулся, словно коридор вдруг резко выдохнул. Волосы Флагерти и шерсть Ламлы взъерошились. Преследователи Джейка, «низшие люди» и вампиры, начали поворачиваться. Внезапно один из них, вампир по имени Альбрехт пронзительно закричал и побежал, позволив Флагерти увидеть двух незнакомцев, мужчин, на джинсах, рубашках и сапогах которых темнели пятна от капель дождя. У их ног лежали пыльные заплечные мешки, на поясах-патронташах висело по револьверу. Флагерти успел заметить сандаловое дерево рукоятки до того, как молодой незнакомец выхватил револьвер из кобуры с быстротой молнии, и понял, почему побежал Альбрехт. Он знал, кто ходил с такими револьверами.