Шрамы и песни (ЛП) - Золендз Кристина. Страница 44

Крупные хлопья снега врезались лобовое стекло; дворники с трудом справлялись с этой атакой.

— Мы не можем повернуть назад. Все нормально. Посмотри, — указала она на почти непрозрачное лобовое стекло. — На дорогах не так уж плохо.

— Боже мой, ты пытаешься нас убить. Леа права, ты действительно в какой-то степени жаждешь смерти, — сказал я.

Она закатила глаза.

— А ты не хочешь объяснить, почему едешь в такую сумасшедшую бурю к кому-то, с кем даже не хочешь быть? Или я ошибаюсь насчет тебя и Такера? Или Блейка, ты ведь понимаешь, что ты ничего не знаешь об этом парне, кроме того факта, что у него голубые глаза.

— Я не хочу быть с Такером. Дай мне сосредоточиться на дороге.

Вот дерьмо, о Блейке она промолчала. Я должен рассказать ей, какой он на самом деле — законченный долбанный наркоман.

— Грейс, послушай меня...

— Пожалуйста, Шейн, я не смогу вести машину, если заплачу.

Вот дерьмо. Я взглянул на нее: бледная, крепко, до побелевших костяшек, вцепилась в руль, прикусила нижнюю губу и, уверен, еле сдерживала слезы. Я не мог быть причиной этих слез.

Прислонившись к двери, я следил за тем, как она ведет машину. Спустя час я был вынужден кусать свои кулаки, чтобы не заорать о том, как сильно люблю ее. Меня убивало, что я не мог сказать ей этого, что умирал от желания быть с ней. Грейс могла заставить меня забыть. У нее была какая-то странная власть надо мной, она заставила меня пожелать остаться человеком, как и стать достойным ее мужчиной.

Из задумчивости меня вырвал явно кричащий голос сержанта Хартмана, который через устройство GPS указывал Грейс свернуть на первом же повороте, иначе он отвинтит ей голову и свернет шею, ВЫЫЫ-ПООЛ-НЯЯЯТЬ! Вот за подобные выходки я ее и полюбил.

Джип занесло, и он съехал с трассы и едва не попал в снежную насыпь. Я схватил руль, выкручивая его в заносе и каким-то образом умудрился выровнять машину.

— Черт, Грейс, отпусти газ! — Я выругался себе под нос.

Она тихо ахнула.

— Мы почти доехали, — сказала она. — GPS говорит, что мы будем там через три минуты. И, эмм, спасибо, что спас наши задницы, — засмеялась она, медленно съезжая на совершенно заснеженную дорогу.

И опять раздался визг сержанта Хартмана:

— Да вы каким местом больны, сосунки? У вас ровно три секунды, чтобы ко всем чертям покинуть этот автомобиль. Вы достигли вашего пункта назначения, вы, куски амебного дерьма! Выпол-нять! — За стеклом было белым-бело. Рот Грейс принял вид буквы «О», а глаза широко распахнулись от ужаса.

— Проезд к дому Такера прямо за этой главной дорогой, так что мы, вероятно, на въезде, — объяснил я.

В ответ на это она предложила выдвинуться прямо в это проклятое «белое озеро» и поежилась.

— Похоже, что дороги расчищают, — сказал я, смеясь. — Попытайся взять чуть правее. Так ты съедешь с главной дороги на случай, если другой проезд уже расчистили и его просто не видно.

Наверно, впервые за все время этой нашей якобы дружбы она послушала меня и проехала немного дальше, перевела рычаг в положение «парковка» и отпустила педаль тормоза.

— Может, нам выйти и пойти дальше пешком? — спросила она.

Цель: самоубийство? Черта с два!

— Проезд к дому Такера, по меньшей мере, в трех милях отсюда, потому что он часть лыжного курорта, до которого около полумили. У проезда даже есть собственное название, а нам ни за что не пройти три мили. Я позвоню им и выясню, доберутся ли они к нам на снегоходах.

Я попытался дозвониться, но вызов вообще не прошел, а когда попробовала Грейс, то попала на голосовую почту и оставила сообщение.

— Привет, ребят, мы доехали, но застряли у съезда с трассы. Эм... может, кто-нибудь передаст Такеру, чтобы он забрал нас на снегоходах? — Она взглянула на меня и продолжила: — Давайте скорее, потому что здесь становится чертовски холодно. — После чего положила трубку и уставилась на меня.

— Что нам делать? — спросила она с тревогой.

— Останемся здесь, пока не свяжемся с ними. Так мы, Грейс, хотя бы не погибнем в этой чудесной белой насыпи, — поддразнил я. — Выключи зажигание, не расходуй бензин.

Жуткий порыв ветра яростно обрушился на джип, заставляя его покачиваться, и Грейс в отчаянии снова начала лихорадочно звонить Коннеру и Леа. Но так и не смогла дозвониться.

Я надеялся, что они не получат ни одного из сообщений; мне нравилось находиться с ней в таком замкнутом пространстве. Поерзав на сиденье, я повернулся к ней лицом.

— От такого длительного сидения у меня затекла задница. Как это вообще возможно? Хочешь растереть ее мне? — подшутил я.

— Заткнись, — засмеялась она в ответ, качая головой.

Я попытался усесться поудобнее в этой маленькой коробке, которую она зовет автомобилем, но все тщетно. Для такого джипа я слишком крупный... Когда я передвигался, то рукой задел ее коленку и заметил, что она задрожала. Черт возьми, да здесь еще даже не было холодно. Неужели это от моего прикосновения?

Я наклонился вперед, зажал ручку сиденья и оттолкнул его на всю длину назад.

— Ты уже замерзла, перелезай сюда, — прошептал я, ловя ее взгляд.

Мгновение она удерживала свой взгляд, после чего опустила глаза и грустно прошептала:

— В этом нет необходимости. — Совершенно уверен, что она хотела бы, но просто не позволила себе.

Ветер снаружи завыл громче, и внутрь проник ледяной сквозняк, быстрее понижая температуру.

— Что у тебя припасено на складе боеприпасов? — спросил я, размышляя, есть ли у нее что-то, что пригодилось бы нам, вроде фонарика, спичек, да хоть чертова зонтика. Ну а одеяло было бы верхом мечтаний.

— Где? — спросила она в замешательстве.

Я покачал головой, засмеялся и указал на приборную панель прямо передо мной.

— О, так ты про бардачок. Поверь, там нет ничего такого, чего тебе бы хотелось увидеть, — насмешливо сказала она. А теперь она решила флиртовать? Как же сильно меня путают эти женщины.

— СКЛАД боеприпасов. Ты думаешь, что это отобьет у меня желание узнать, что лежит внутри? — засмеялся я, подхватывая ее флирт. — Потому что, поверь МНЕ, не отобьет.

Мы одновременно потянулись к бардачку, но я оказался быстрее и открыл его. И в меня полетело где-то полдюжины тампонов. Фу. Подобная фигня является эквивалентом  к принятию ледяного душа.

Грейс неудержимо захохотала.

— Я же говорила, что там нет ничего такого, чего тебе бы захотелось увидеть, так почему же тебе всегда обязательно поступать по-своему?

Пошарив рукой, я бросил ей на колени последний тампон.

— Потому что надеялся, что у тебя есть вот это, — улыбаясь, сказал я и показал ей фонарик.

Наши взгляды встретились, пока я убирал фонарик обратно и закрывал крышку бардачка. Одна выбившаяся прядка упала ей на щеку, и я не удержался и нежно убрал ее ей за ушко. По ее телу вновь прошла дрожь. Я крепко сжал губы и прикрыл глаза на мгновение, чтоб не потеряться в ее красоте. Мне отчаянно хотелось поцеловать ее, но также было необходимо заслужить ее доверие.

Однако когда я заглянул в глубину ее глаз, она задрожала еще сильнее²¹.

Я расстегнул пальто и медленно снял его.

— Иди сюда, Грейс, ты замерзаешь. — Я наклонился к ней, заключил в объятия и осторожно перетащил к себе на колени. Я глубоко вдохнул ее аромат и крепко обнял, накинув на нее свою куртку.

Мы словно были созданы друг для друга, она проникла под мое пальто и уткнулась носом в мою шею. Проникая под мою проклятую кожу в самое сердце.

Крепче прижавшись ко мне, она захихикала. Ладно, а вот теперь она реально меня убивает.

Ловя кайф от ощущения ее тела, я застонал и обнял ее крепче.

— Над чем ты там хихикаешь?

Она высунула голову из-под куртки, наши лица оказались так близко, что я едва мог дышать. Губы еще ближе — всего сантиметр, и они бы соприкоснулись. Еще никогда в своей жизни мне так не хотелось... всего сантиметр. И нечего думать обо мне и лишних сантиметрах где-то еще, потому что ни одной части моего тела не требуются дополнительные сантиметры. Уж поверьте.