200 знаменитых отравлений - Анцышкин Игорь. Страница 72

Однако, если следовать общепринятой картине убийства, зафиксированной в документах и мемуарах, то яд все-таки был использован, а сцена убийства была менее фантасмагорической, чем в измышлениях авторов из Англии. Например, французский посол в Санкт-Петербурге, Морис Палеолог, в своих воспоминаниях о старце пишет: «Между креслами, в которых развалились Юсупов и его гость, заранее помещен был круглый стол, на котором расставили две тарелки пирожных с кремом, бутылку мадеры и поднос с шестью стаканами.

Пирожные, поставленные возле Распутина, были отравлены цианистым калием, доставленным врачом Обуховской больницы, знакомым князя Феликса. Каждый из трех стаканов, стоящих возле этих пирожных, содержал по три дециграмма цианистого калия, растворенного в нескольких каплях воды; как ни кажется слабой эта доза, она однако огромна, потому что уже доза в четыре центиграмма смертельна…

Внезапно «старец» выпивает свой стакан. И, щелкнув языком, говорит:

– Мадера у тебя знатная. Я б еще выпил.

Машинально Юсупов наполняет не протянутый Гришкой стакан, а два других стакана с цианистым калием.

Распутин хватает и единым духом выпивает стакан. Юсупов ждет, что жертва свалится в обмороке.

Но яд почему-то не оказывает действия.

Третий стакан. Все никакого действия».

А вот что пишет в своих мемуарах сам Юсупов: «Мне удалось сбросить на пол рюмку, из которой пил Распутин, она разбилась. Воспользовавшись этим, я налил мадеры в рюмку с цианистым калием».

Единственная реакция Григория на попытку отравления, описанная Палеологом, следующая: «Но Распутин едва слушает его; он ходит взад и вперед, отдуваясь и рыгая. Цианистый калий действует». Юсупов так описал воздействие яда на старца, который выпил отравленные напитки и съел отравленную снедь: «Да голова что-то отяжелела, и в животе тяжело. Дай-ка еще рюмочку – легче станет».

Но как известно, убийцам все же пришлось прибегнуть к револьверу и гантелям, а затем утопить жизнестойкого старца. Почему яд не подействовал на организм Распутина – это остается тайной, которую он унес с собой в могилу (впоследствии его разложившийся труп был сожжен). Возможно, чудо было связано с тем, что старец, подобно царю Митридату, приучил свой организм к различным ядам. В годы молодости в Прииртышье Распутин не раз в кабаках показывал фокусы с ядами. Он разбавлял предоставленный ему яд и давал немного собаке вместе с мясом. Та умирала в страшных судорогах. После чего Распутин выпивал весь яд и запивал его квасом из ларька. Точный ответ на вопрос о присутствии ядов могли бы дать судебно-медицинские эксперты, но им не разрешили этого сделать. При вскрытии в желудке Распутина была найдена тягучая масса темно-бурого цвета, но определить ее состав не удалось, так как по приказанию императрицы Александры Федоровны дальнейшее исследование было запрещено. Отсутствие результатов вскрытия и последующее сожжение останков великого старца не дают возможности подтвердить гипотезу о том, что размер печени у Распутина значительно превосходил норму и эта аномалия позволяла принимать дозы яда, смертельные для обычного организма.

БОЛЕЗНЬ ЛЕНИНА

Находясь в больничной палате в Горках, лишенный возможности полноценного общения с товарищами по партии, в начале 1920-х годов вождь мирового пролетариата, уже бессильный что-либо изменить, деградировал умственно и распадался физически, брошенный бывшими соратниками. Постоянным опекуном оставался лишь Сталин. Но уже после 30 августа 1922 года Сталин у Ленина в Горках не бывал. А после второго инсульта и паралича, случившегося у Ленина 16 декабря 1922 года, Сталин окончательно уверился, что «Ленину конец». Он не скрывал своего убеждения, и оно стало известно за пределами Политбюро. И Ленин оказался полностью отрезанным от внешнего мира, так как 18 декабря 1922 года было принято решение Пленума ЦК РКП(б): «На т. Сталина возложить персональную ответственность за изоляцию Владимира Ильича как в отношении личных сношений, так и переписки».

Неудивительно поэтому, что именно к Сталину обратился больной Ленин, прося помочь в приобретении яда. 30 мая 1922 года он настоял на вызове Сталина для конфиденциальной беседы. Вот что пишет в своих заметках сестра Ильича, М. И. Ульянова: «Зимой 20–21, 21–22 г. В. И. чувствовал себя плохо. Головные боли, потеря работоспособности сильно беспокоили его. Не знаю точно когда, но как-то в этот период В. И. сказал Сталину, что он, вероятно, кончит параличом, и взял со Сталина слово, что в этом случае тот поможет достать и даст ему цианистого калия. Ст. обещал.

Почему В. И. обратился с этой просьбой к Ст.? Потому что он знал его как человека твердого, стального, чуждого всякой сентиментальности. Больше ему не к кому было обратиться с такого рода просьбою. С этой же просьбой обратился В. И. к Сталину в мае 1922 г. после первого удара.

В. И. решил, что все кончено для него и потребовал, чтобы к нему вызвали на самый короткий срок Ст. Эта просьба была настолько настойчива, что ему не решились отказать. Ст. пробыл у В. И. действительно минут 5, не больше. И когда вышел от Ильича, рассказал мне и Бухарину, что В. И. просил его доставить ему яд, т. к., мол, время исполнить данное раньше обещание пришло. Сталин обещал. Они поцеловались с В. И. и Ст. вышел. Но потом, обсудив совместно, мы решили, что надо ободрить В. И., и Сталин вернулся снова к В. И. Он сказал ему, что, переговорив с врачами, он убедился, что не все еще потеряно, и время исполнить его просьбу не пришло.

В. И. заметно повеселел и согласился, хотя и сказал Сталину: «Лукавите?» – «Когда Вы видели, чтобы я лукавил», – ответил ему Сталин. Они расстались и не виделись до тех пор, пока В. И. не стал поправляться и ему не были разрешены свидания с товарищами».

Бесхитростный рассказ сестры наводит на мысль: а не выполнил ли позднее товарищ Сталин просьбу умирающего вождя, возможно, даже без ведома больного? Может, использовал и не цианистый калий, а в грибной суп покрошил ядовитый гриб «паутинник особеннейший». Без сомнения, только «твердый и стальной» Сталин мог без колебания прервать уже не нужную ему жизнь больного В. И. Ленина. Существует и иной вариант описываемых М. И. Ульяновой событий. Согласно другой версии, Ленин вовсе яда и не просил, но Сталин об этом говорил членам Политбюро, ибо в то время (конец февраля 1923 г.) он решил во что бы то ни стало Ленина устранить. А Ленин, как политик, чувствовал угрозу для себя и знал, от кого она исходит. В 1921 году Ленин написал письмо партийцу Шкловскому в Париж, из которого было видно, что «под него подкапываются».

Как бы там ни было, а огромное количество людей узнало о просьбе больного вождя. По Москве поползли слухи, что Ленина мучает совесть. Об этом в частной беседе высказался Рыков: «Интересно бы знать, кто, с какой целью пустил и продолжает пускать эту пакостную болтовню. Никогда Ильич не пойдет на такое малодушие. Мы все, его знающие, уверены, что с болезнью и смертью он будет, как лев, бороться до самой последней секунды. Каждый лишний час жизни Ленина нужен нам, нужен партии, стране. Мы сделаем буквально все, чтоб Ильича снова поставить на ноги. Со всех концов света привезем самых знаменитых докторов, будем лечить его и вылечим». Но кое-кто не разделял оптимизма Рыкова и готовил почву для смертельного исхода.

Вот что об этом писал Л. Троцкий: «Во время второго заболевания Ленина, видимо, в феврале 1923 года, Сталин на собрании членов Политбюро (Зиновьева, Каменева и автора этих строк) после удаления секретаря сообщил, что Ильич вызвал его неожиданно к себе и потребовал доставить ему яду. Он снова терял способность речи, считал свое положение безнадежным, предвидел близость нового удара, не верил врачам, которых без труда уловил на противоречиях, сохранял полную ясность мысли и невыносимо мучился…