Энциклопедический словарь (В) - Брокгауз Ф. А.. Страница 123

Л. Липский.

Вяз

Вяз (Ulmus effusa Wilid., Ulmus ciliata Ehrb., U. pedunculata Faug., O. racemosa Borkh., U. octandra Schrk., U. laevis Pall.) — вязана, вязовина, бересток, берест (Бессар.), габина (Гродн.), ильма, ильмина, вислоплодный ильм, лем, лемак — из сем. ильмовых (Ulmaceae Mirb.) — дерево первой величины, распространенное по всей Европе, России и более других видов этого семейства идущее на сев., до берегов Ладожского озера на зап., Вятки и Урала (57 — 58° с. ш. ) на вост., но не встречается в степях и очень редок в Крыму и на Кавказе. В. никогда не образует частых насаждений, а растет в смеси с другими лиственными породами, преимущественно твердыми; корни его, как боковые, так и стержневой сильно развиты и идут вглубь, отчего он требует глубокой и рыхлой почвы; достаточная степень свежести последней и обилие в ней перегноя — необходимые условия для успешного роста, хотя он удовлетворительно растет также на заливных местах и даже на топких. Разводится в южных степях, но рост его там менее успешен, чем береста. При благоприятных местных условиях рост В. в молодости очень быстрый; около 40 летнего возраста развитие в высоту начинает уменьшаться, хотя оно и продолжается до 80 — 100 летнего возраста, при чем отдельные деревья изредка достигают высоты до 100 фут. Сильно оттеняя почву и растущие под его пологом деревья, В. сам легко переносит оттенение. Успешно возобновляется как семенами, ежегодно производимыми в изобилии, но с незначительным процентом всхожести, так и порослью от пней; стволовая поросль бывает тоже весьма обильна, чем и пользуются в некоторых местностях, ведя там хозяйство на сучья и ветви: обрубают 2 — 3 летние ветви и употребляют их на корм скота. Однако это обрубание неблагоприятно отражается на качествах стволовой древесины, так как все виды ильмов труднее других лиственных пород переносят обрезку на стволе толстых, растущих еще, сучьев: на местах среза происходит истечение сока и загнивание древесины. Впрочем, обрезка мелких, тонких ветвей безвредна для В., почему он и пригоден для живых изгородей. Древесина В. отличается крепостью и вязкостью и хотя не так прочна как дубовая, но высоко ценится в экипажном, столярном и машиностроительном деле, и идет на приготовление ободьев, полозьев, дуг, оглобель, дражин, артиллерийских лафетов и т.п., а богатое содержание в ее золе кали было причиной продолжительного истребления В. в восточных губерниях, уже в половине прошлого столетия, на добывание поташа. Лыко по своей прочности предпочитается липовому и употребляется на плетение вязовиков.

В. (Умань) — вязник, ракитник (Cytisas biflorus L'Her.).

В. Собичевский.

Вяземский (князь Петр Андреевич)

Вяземский (князь Петр Андреевич) — поэт и критик, родился в 1792 году, детство провел в Остафьеве, родовом подмосковном имении князей Вяземских, где шло и домашнее его воспитание; затем отдан был в иезуитский пансион в Петербурге и, наконец, в Москве, слушал на дому лекции профессоров московского университета. В 1812 году поступил в московское ополчение, состоял при Милорадовиче; в сражении при Бородине под ним были убиты две лошади. В последние годы царствования императора Александра I князь В. исполнял важные дипломатические поручения: при императоре Николае Павловиче, на службе по министерству финансов, достиг поста директора государственного заемного банка, а с 1855 по 1858 год был товарищем министра народного просвещения, в ведомстве которого было в то время и главное управление по делам печати. Остальную часть своей жизни В. провел преимущественно за границей и умер в Баден-Бадене в 1878 г.

Воспитанный на литературе французского классицизма, кн. П. А. Вяземский начал свою деятельность, как поэт, в 1808 г., напечатанным в «Вестнике Европы» «Посланием в деревню», написанным в горацианском духе. Сатирико-дидактический тон сделался навсегда основной чертой поэзии князя В., который не отличался ни особой глубиной миросозерцания, ни оригинальностью творческих образов. В лучших своих стихотворениях (В. писал басни, притчи, апологии, эпиграммы, сатиры) он дает нам критику нравов, которая, в свое время, увлекала своей бойкостью, смелой язвительностью, и меткостью. Особой известностью в пору своего появления пользовались такие стихотворения кн. Вяземского, как сатира «Да, как бы не так» (1822), на тему противоречий между тем, что на первый взгляд представляет действительность, и тем, что оказывается при более близком соприкосновении с каждым явлением жизни; «Семь пятниц на неделе» (1826), где говорится о неустойчивости общественных понятий и взглядов «Станция» (1828), сравнивающая русские и польские дороги и известная по изображению характерного типа «почтовой станции диктатора»; «Памяти живописца Орловского» (1838), где изображается поэзия езды на тройке: «Старое поколение» (1841), написанное в несколько элегическом тоне, на тему разрыва между старым и молодым поколениями (начинается стихом: «Смерть жатву жизни косит»); ему же принадлежит ходившее долгое время в рукописи стихотворение «Русский Бог» («Бог ухабов, Бог метелей и т.д.»; писано в 1827 г.). Особенное значение имел кн. Вяземский в 1820-тых годах, как образованный и одаренный художественным вкусом критик и передовой журналист, друг Пушкина и ревностный сотрудник «Московского Телеграфа». Капитальный вклад в русскую критическую литературу составляет его книга о Фонвизине, вышедшая в 1848 г. и представляющая и поныне лучшую оценку сочинений Фонвизина и его эпохи. В блестящем исполнении этой работы сказался серьезный взгляд автора на задачи и условия критической деятельности. «Можно», говорит он, «родиться поэтом, оратором: но родиться критиком нельзя. Поэзия, красноречие — дары природы; критика — наука; ее следует изучать. И у диких народов есть своя песня и свое красноречие, но критических исследований у них не найдешь. Кроме науки и многоязычного чтения для критика нужен еще вкус. Это свойство и врожденное, родовое, и благоприобретенное; вкус изощряется, совершенствуется учением, сравнением, опытностью» (Соч. VIII, 164). Критик такого же направления сказывается в кн. В., когда он говорит о «Ревизор» и других сочинениях Гоголя. Не лишены также значения его заметки о Козлове, Пушкине, Батюшкове и других писателях его времени. Принадлежа по воспитанию и образованию к эпохе Карамзина и Жуковского и созрев в недрах пушкинского художественного направления, он уже и остался верен этому последнему до новейших времен. В конце пятидесятых годов он не одобрял, с точки зрения эстетической, реальное направление натуральной школы, не признавал ее общественного значения, защищая, в то же время, право голоса за литературой вообще. В то же время кн. В. выступил в роди писателя-патриота, защищавшего Россию перед Европой, и в 1865 году издал на французском языке большую книгу публицистических этюдов, под заглавием: «Lettres d'un veteran russe de l'annee 1812 sur la question d'Orient, publiees par P. d'Ostafievo». Полное собрание сочинений П. А. Вяземского, предпринятое графом С. Д. Шереметевым, женатом на внучке покойного, при участии академиков Я. К. Грота, А. Ф. Бычкова и М. И. Сухомлинова, начато в 1878 году, и в настоящее время мы имеем 11 томов этого роскошного издания. О значении литературной деятельности князя В. см. ст. Я. К. Грота, М. И. Сухомлинова («Сборник 2-го отделения академии наук», т. XX), В. Д. Спасовича («Русская Мысль», январь 1890 г.) и И. Порфирьева, в его «Истории русской словесности», ч. II, отд. 3.

Е. Г.

Вязкость

Вязкость — сопротивление, оказываемое телом движению отдельной его части без нарушения связи целого. Такое движение составляет характеристику жидкостей, как «капельных», так и «упругих», т.е. газов. Малейшая сила приводит в движение часть жидкого тела и вызывает в жидкости «течения», длящиеся и по прекращении действия силы. При определении В. предстоит иметь прежде всего в виду тела жидкие, капельно-жидкие и упруго-жидкие. По определению Ньютона, жидкость представляет тело, обладающее такою подвижностью, что отдельные части его могут совершенно свободно перемещаться внутри тела, как бы скользя без трения. Таково определение идеальной жидкости, реальные же жидкости обнаруживают лишь определенную степень подвижности. Движение, сообщенное части жидкости, постепенно замедляется и наконец совершенно прекращается, превращаясь в теплоту. Причина, задерживающая свободное движение частей жидкости, причина мешающая жидкости «течь», называется «внутренним трением» или В. жидкости. Чтобы поддерживать течение жидкости с некоторою постоянной скоростью, необходимо непрерывное действие силы, необходимо постоянное давление, величина которого и может служить мерой В. Величина В. характеризует как бы степень несовершенства жидкости. И в обычном языке «густой» или «вязкой» жидкости мы противопоставляем «жидкую» (напр., мы говорим: «жидкое вино, жидкое молоко» и т.п.), т.е. такую, которая представляет высокую степень подвижности. Как бы ни были, однако, велики величины В., пока мы имеем дело с жидкостями, явления движения их должны представлять лишь количественные различия. И при огромной В. всякая, даже весьма малая сила, должна вызывать конечную скорость «течения». Только в том случае, когда величина В. является бесконечной, когда конечная сила вызывает бесконечно малую скорость течения, т.е. когда тело вовсе не течет при действии некоторой силы, оно лишено свойств жидкости. При решении вопроса о том, приложимо ли и к твердым телам понятие о В., необходимо рассмотреть: представляют ли и в каких условиях твердые тела бесконечную величину В. Твердые тела характеризуются упругостью. Сила, приложенная к упругому телу, вызывает изменение формы — деформацию, наступающую немедленно, и никаких длящихся движений в частях упругого тела не происходит. Опыт показывает, что твердые тела упруги лишь в известных пределах деформации. За этими пределами упругости твердые тела обнаруживают большую или меньшую «пластичность», свойство в основе тождественное с «текучестью» жидкостей. Многие твердые тела обладают весьма низким пределом упругости и при действии даже весьма малых сил являются пластичными. Подвергая такие тела значительному давлению, можно вызвать движете, вполне отвечающее «течению» жидкостей. По опытам Треска, свинец при большом давлении выдавливается из отверстий сосуда подобно жидкости, а по опытам Спринга — при давлении в несколько тысяч атмосфер почти все твердые тела (даже и весьма хрупкие при обычных условия) являются пластичными. Высокую степень пластичности обнаруживают не только даже аморфные, но и кристаллические тела. Примером пластичности кристаллического тела может служить пластичность льда. Замечательны «текучие кристаллы» Лемана, обнаруживающие признаки кристаллического сложения (при оптическом исследовании) только тогда, когда их тяжесть уравновешена окружающею жидкостью; при недостаточном соблюдении этого условия кристаллы эти текут, как жидкость, и не обнаруживают кристаллического сложения. При низком пределе упругости различие между твердым телом и жидкостью сглаживается и решить, имеем ли мы в таком случае дело с весьма вязкой жидкостью или с весьма пластичным твердым телом, нелегко. Глицерин, напр., мы можем признать еще жидкостью, хотя и весьма вязкою, но чем считать вазелин, воск и т.п.? Критерием является существование предела упругости. Но при низком пределе упругости и при большой В. установить существование предела упругости невозможно. При этих условиях пришлось бы неизбежно прилагать малые силы, а при малых силах и большой В. скорость «течения» так ничтожна, что легко ускользает от наблюдения. Опыт показывает, что многие мало пластичные тела, как, например, вар, даже чугун и мрамор, при весьма продолжительном действии сравнительно слабых сил испытывают изменения формы, не исчезающие по прекращении действия силы. Весьма наглядно обнаруживает явления пластичности стекло. Если оставить, например, термометр в горизонтальном положении, подпертым в крайних точках, то через несколько лет он оказывается сильно изогнутым. Таким образом, подвергая тела кратковременному действию силы, можно впасть в ошибку относительно предела упругости и признать тело в известных пределах совершенно упругим и бесконечно вязким только вследствие недостаточной продолжительности наблюдения. Был, поэтому, возбуждаем вопрос: существует ли вообще предел упругости, или же при продолжительном действии даже малейших сил все тела испытывают длящиеся изменения формы. Существуют ли тела с бесконечно большой вязкостью и совершенно лишенные «текучести»? Опытного решения этого вопроса, как и аналогичного ему вопроса о летучести или испаряемости тел, не имеется, и вряд ли такое решение можно ждать в будущем. Во всяком случае, мы можем утверждать, что по отношению к текучести нет резкой границы между жидкими и твердыми телами. Благодаря существованию весьма вязких жидкостей и весьма пластичных твердых тел, оба состояния связаны столь непрерывной цепью, что можно по отношению к В. говорить о резких различиях только крайних членов цепи. Понятие о вязкости не связано исключительно с представлением о жидкости. Оно приурочено лишь к тому роду движения, который свойственен высокой степени жидкостям и обнаруживается в их «течении». Чтобы определить меру вязкости, рассмотрим движение жидкости в простейших условиях, имеющих место при движении ее с постоянной скоростью по цилиндрической трубке, ею смачиваемой. При этом внешнее трение не имеет места, соприкасающийся с поверхностью трубки слой жидкости находится в покое и течение ее представляет скольжение бесконечного числа цилиндрических поверхностей. Такое движение по цилиндрическим поверхностям весьма наглядно обнаружено в вышеуказанных опытах Треска. Сжимая серию пластинок свинца. Треска заставлял свинец выдавливаться через круглое отверстие внизу в форме цилиндра. Разрез этого цилиндра представлял ряд концентрических слоев, совершенно подобных годичным слоям дерева. Исходя из указанного представления и основываясь на следующих положениях Ньютона: 1) трение двух поверхностей жидкости пропорционально их относительной скорости, 2) пропорционально величине поверхностей, и 3) не зависит от давления, под которым находится жидкость, Стокс (а впоследствие и другие) вывел следующую зависимость , где V — объем вытекшей в единицу времена жидкости, r — радиус трубки, l — ее длина, D — давление жидкости, m — постоянная, характеризующая В. жидкости, а p — известное отношение окружности к диаметру. Такая же зависимость выведена была еще ране из непосредственных опытов Пуазелем. Таким образом, зная объем протекшей по трубке в единицу времени жидкости, давление, длину и радиус трубки, можно вычислить m-постоянную В. Эта постоянная выражает силу, необходимую для того, чтобы вызвать в двух слоях жидкости, с поверхностью равной 1 и расположенных на расстоянии равном 1, разность скоростей, равную 1, при условии, что движение представит скольжение бесконечного числа параллельных плоскостей. Точное определение абсолютной величины постоянной m сопряжено с затруднениями, вследствие трудности точного измерения размеров трубки. Вследствие этого предпочитают определять относительную величину этой постоянной, сравнивая время, необходимое для прохождения через одну и ту же трубку данного объема жидкостей при данном давлении. В этом случае m: m1 = t : t1, т.е. вязкости относятся, как времена истечения. За единицу В. принимают В. воды. Описанный способ наиболее употребителен для определения В. Для той же цели применялись также наблюдения над качанием дисков. В. представляет величину весьма характерную для жидкостей. Зависимость между составом и В., как показал Грэм, представляет тот, же характер, как и зависимость между составами и температурой кипения. Несмотря на значительное число исследований, привести зависимость между составом жидкостей и их вязкостью к простой формуле и поныне не удалось. В. уменьшается с температурой. Заслуживают внимания наблюдения над В. растворов. Найдено, что раствор, составленный в пропорции, представляющей и в отношении других свойств особенности, обнаруживает и наибольшую вязкость. Так из растворов спирта и воды наибольшую В. обнаруживает раствор, которому отвечает а наибольшее сжатие. Наибольшая В. отвечает растворам, состав которых выражается простыми частичными формулами. Замечательны также наблюдения над В. водных растворов солей хлористоводородной кислоты, обнаруживших соотношение между В. этих растворов и положением элементов в периодической системе.