Цитаты из русской литературы. Справочник - Душенко Константин Васильевич. Страница 7
Болящий дух врачует песнопенье.
«Болящий дух врачует песнопенье…» (1832; опубл. 1835)
Баратынский, с. 137
Так ярый ток, оледенев, / Над бездною висит,
Утратив прежний грозный рев, / Храня движенья вид.
«Взгляни на лик холодный сей…» («Надпись») (1825; опубл. 1826)
Баратынский, с. 113
Мой дар убог, и голос мой не громок,
Но я живу, и на земле мое
Кому-нибудь любезно бытие.
«Мой дар убог, и голос мой не громок…» (1828; опубл. 1829)
Баратынский, с. 147
И как нашел я друга в поколенье, / Читателя найду в потомстве я.
«Мой дар убог, и голос мой не громок…»
Баратынский, с. 147
…Совершил / В пределе земном все земное.
«На смерть Гете» (1832; опубл. 1833)
Баратынский, с. 153
…Ничто не оставлено им / Под солнцем живых без привета.
«На смерть Гете»
Баратынский, с. 153
С природой одною он жизнью дышал: / Ручья разумел лепетанье,
И говор древесных листов понимал, / И чувствовал трав прозябанье;
Была ему звездная книга ясна, / И с ним говорила морская волна.
«На смерть Гете»
Баратынский, с. 154
Не бойся едких осуждений, / Но упоительных похвал.
«Не бойся едких осуждений…» («К ***») (опубл. 1827)
Баратынский, с. 124
Не ослеплен я музою моею: / Красавицей ее не назовут,
И юноши, узрев ее, за нею / Влюбленною толпой не побегут.
«Не ослеплен я музою моею…» («Муза») (опубл. 1829)
Баратынский, с. 142
Но поражен бывает мельком свет / Ее лица необщим выраженьем.
«Не ослеплен я музою моею…»
Баратынский, с. 142
Не подражай: своеобразен гений / И собственным величием велик.
«Не подражай: своеобразен гений…» (1828)
Баратынский, с. 139
Когда тебя, Мицкевич вдохновенный,
Я застаю у Байроновых ног,Я думаю: поклонник униженный!
Восстань, восстань и помни: сам ты бог!
«Не подражай: своеобразен гений…»
Баратынский, с. 139
Другим курил я фимиам, / Но вас носил в святыне сердца;
Молился новым образам, / Но с беспокойством староверца.
«Нет, обманула вас молва…» («Уверение») (1828; опубл. 1829)
Баратынский, с. 97
Окогченная летунья, / Эпиграмма-хохотунья, / Эпиграмма-егоза.
«Окогченная летунья…» (опубл. 1827)
Баратынский, с. 110
Как не любить родной Москвы!
«Пиры» (1820; опубл. 1821)
Баратынский, с. 182
Век шествует путем своим железным,
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята.
Исчезнули при свете просвещенья
Поэзии ребяческие сны,
И не о ней хлопочут поколенья,
Промышленным заботам преданы.
«Последний Поэт» (опубл. 1835)
Баратынский, с. 250
Предрассудок! он обломок / Древней правды.
«Предрассудок! он обломок…» (опубл. 1841)
Баратынский, с. 252
Не искушай меня без нужды / Возвратом нежности твоей:
Разочарованному чужды / Все обольщенья прежних дней!
Уж я не верю увереньям, / Уж я не верую в любовь <…>.
«Разуверение» (опубл. 1821)
Баратынский, с. 127
Положено на музыку М. И. Глинкой (1825).
В душе моей одно волненье, / А не любовь пробудишь ты.
«Разуверение»
Баратынский, с. 127
Эти строки восходят к роману Ж. Ж. Руссо «Новая Элоиза» (1761), ч. 6-я, письмо VII: «…Но не любовь пробуждает она в моем сердце, а только волнение». ? Руссо Ж. Ж. Избр. соч. в 3 т. – М., 1961, т. 2, с. 599; пер. В. И. Коровина.
Не вечный для времен, я вечен для себя.
«Финляндия» (1820)
Баратынский, с. 68
Мгновенье мне принадлежит, / Как я принадлежу мгновенью.
«Финляндия»
Баратынский, с. 68
(1906—1981), писательница
Барто А. Л. Собр. соч. в 4 т. – М., 1984.
А болтать-то мне когда? / Мне болтать-то некогда!
«Болтунья» (1934)
Барто, 2:139
Весна, весна на улице, / Весенние деньки!
Как птицы, заливаются / Трамвайные звонки.
«Веревочка» (1940)
Барто, 2:66
Уронили мишку на пол, / Оторвали мишке лапу.
Все равно его не брошу – / Потому что он хороший.
«Игрушки» («Мишка») (1933)
Барто, 2:29
Идет бычок, качается, / Вздыхает на ходу:
Ох, доска кончается, / Сейчас я упаду!
«Игрушки» («Бычок») (1933)
Барто, 2:30
Наша Таня громко плачет: / Уронила в речку мячик.
– Тише, Танечка, не плачь: / Не утонет в речке мяч.
«Игрушки» («Мячик») (1933)
Барто, 2:35
Лешенька, Лешенька, / Сделай одолжение:
Выучи, Алешенька, / Таблицу умножения!
«Лешенька, Лешенька…» (1954)
Барто, 2:223
Мы с Тамарой / Ходим парой.
«Мы с Тамарой» (1933)
Барто, 2:235, 236
(1787—1855), поэт
Батюшков К. Н. Соч. в 2 т. – М., 1989.
Есть наслаждение и в дикости лесов,
Есть радость на приморском бреге,
И есть гармония в сем говоре валов,
Дробящихся в пустынном беге.
Я ближнего люблю, но ты, природа-мать,
Для сердца ты всего дороже!
«Есть наслаждение и в дикости лесов…» (1819; опубл. 1828)
Батюшков, 1:414
Стихотворение представляет собой вольный перевод строфы из «Странствований Чайльд-Гарольда» Дж. Г. Байрона (IV, 178).
Их выразить душа не знает стройных слов
И как молчать об них – не знаю.
«Есть наслаждение и в дикости лесов…»
Батюшков, 1:414
Мой друг! я видел море зла / И неба мстительного кары.
«К Д<ашко>ву» (1813)
Батюшков, 1:190
Минутны странники, мы ходим по гробам,
Все дни утратами считаем;
На крыльях радости летим к своим друзьям, —
И что ж? их урны обнимаем.
«К другу» (1815; опубл. 1817)
Батюшков, 1:199
О, память сердца! ты сильней / Рассудка памяти печальной.
«Мой гений» (1815; опубл. 1816)
Батюшков, 1:179
В переписке Жермены де Сталь выражение «память сердца» [la mйmoire du coer] встречается уже в 1788 г. Батюшков, согласно его собственному разъяснению в статье «О лучших свойствах сердца» (1815), заимствовал это выражение из книги аббата Сикара (1742—1822), директора Дома глухонемых в Париже. Один из воспитанников Сикара, глухонемой Жан Масьё (Jean Massieu, 1772—1846), определил благодарность как «память сердца». ? «Новое лит. обозрение», 2001, № 51, с. 75, 77.
Живи как пишешь, и пиши как живешь.
«Нечто о поэте и поэзии» (1816)
Батюшков, 1:41
Ты хочешь меду, сын? – так жала не страшись;
Венца победы? – смело к бою!
Ты перлов жаждешь? – так спустись
На дно, где крокодил зияет под водою.
«Подражание древним», 6 (1821; опубл. 1883)